Том 3. Пьесы 1862-1864 - Александр Островский

Александр Николаевич Островский

Собрание сочинений в шестнадцати томах

Том 3. Пьесы 1862-1864

Козьма Захарьич Минин, Сухорук

(1-я редакция)*

Действие первое

(25 августа 1611 года)

ЛИЦА:

Козьма Захарьин Минин, Сухорук, земский староста[1] Нижнего посада.

Иван Иванович Биркин, стряпчий, присланный в Нижний Ляпуновым для совету.

Василий Семенов, дьяк, старый человек.

Алексей Михайлович Поспелов, боярский сын.

Петр Аксенов, старик, богатый торговый человек.

Баим Колзаков, стрелецкий сотник.

Роман Пахомов, боярский сын,

Родион Мосеев, посадский, гонцы из Москвы.

Василий Лыткин (лет пятидесяти),

Павел Темкин (лет тридцати пяти),

Семен Губанин (лет двадцати), торговые люди.

Гриша, юродивый мальчик.

Павлик (писчик), писарь Биркина.

Марфа Борисовна, богатая вдова.

Всякие люди нижегородские обоего пола.

Часть Нижнего посада, близ Кремля: направо и налево деревянные лавки, на заднем плане деревянный гостиный двор, за ним видна гора и стены Кремля; налево, в заднем углу, на пригорке, башня и ворота в Кремль. Направо продолжение Нижнего посада. Вдоль лавок деревянные мостки с навесом для пешеходов; у растворов скамьи и раздвижные стулья.

В гостином дворе торговцы в лавках и у лавок; проходит народ, некоторые останавливаются и покупают разные вещи. Слышны голоса: «Здесь рукавицы, шапки, кушаки! Гляди, зипун! Из Решмы, с оторочкой». Петр Аксенов сидит на скамье у своей лавки (крайней справа). Василий Лыткин входит, отпирает крайнюю лавку с противоположной стороны; заставляет ее скамьей и подходит к Аксенову.

Аксенов

Здорово ль, кум?

Лыткин

Здорово, Петр Аксеныч.Тебя как милует Господь?

Аксенов

Спасибо!Живем-таки. Что Господа гневить!Откуда, Вася?

Лыткин

С низу, из Казани;Да позамешкался в дороге малость.Домашние здоровы ль?

Аксенов

Все здоровы.

Лыткин

Не слышно ль из Москвы каких вестей?

Аксенов

Хорошего не много.

Лыткин

Да уж где нам!Не до хорошего теперь, Аксеныч!Поменьше бы худого, так и ладно.

Аксенов

Толкуют много. Может, что и естьНовее, только хуже уж навряд ли.

Лыткин

А что?

Аксенов

Да якобы, грех наших ради,Святого патриарха ЕрмогенаМихайло Салтыков да вор АндроновС его вселенского престола сверглиИ в тесном заточении томят.

(Тихо.)

Толкуют, что Михайло СалтыковНожом на патриарха замахнулся,И проклят им отныне и до века.Собака!

Лыткин

Ой! Ужли? Ах, грех какой!

Аксенов

Как терпит праведный Господь злодеям!

Лыткин

Беда нам, Петр Аксеныч, всем беда!Вот до чего дожить нам привелося!Я вот боюсь, у нас-то все ли тихо?

Аксенов

Здесь тишь да гладь да Божья благодать.Как за стеной живем за воеводойАлябьевым. Дай Бог ему здоровья!Да и в народе смуты не слыхать;Мордва да черемиса задурила,Да присмирела.

Лыткин

Что Кузьма Захарьич?

Аксенов

Душой болезнует, скорбит. Сам знаешь,Не радует ничто. О земском делеПечалится один за всех.

Лыткин

Здоров ли?

Аксенов

Бог милует. Кузьма Захарьич дорогНижегородцам. За его здоровьеВсе молимся. Он твердо, неослабноЗа веру православную стоит;По площадям да по базарам ходит;Разумными речами утверждаетВ народе крепость!

Лыткин

Что и говорить!Радетель!

Аксенов

Диво это, брат Василий,Как умудрил его Господь речами!Нас, стариков, к себе сбирает на дом,Да и беседуем до поздней ночи:Ты, как дурак, сидишь разиня рот,Вот так тебя слеза и прошибает,Все слушал бы, кажись, и не ушел бы.Вот какова его беседа!

Лыткин

Что жеОн говорит такое?

Аксенов

Эх, брат Вася,Зачем тебе чужое дело знать!Чай, своего довольно!

Лыткин

Не чужиеНи ты, ни он: свои, чуть не родные.

Аксенов

Свои-то мы свои, да вот что, друг:Уж очень это дело-то велико,А у тебя язык некстати долог.А, веришь ли, так душу и мутит,Когда святое дело осрамляютРечами праздными. Зело противно!Как если пес какой нечистым рыломНанюхает на трапезе хлеб-соль:Так все одно и это.

Лыткин

Я, Аксеныч,Вот видит Бог, ни слова!

Аксенов

Не божись!Ну, слушай, да язык-то за зубамиПодерживай! Затеи-то велики,А что даст Бог, увидим. Сам ты знаешь,Что вера гибнет, что ругатель-врагНас одолел, что православным тесно,Что стон и плач сирот и горьких вдов,Как дымный столб, на небеса восходит.Вот, глупый человек, мы и толкуем,Что легче смерть от острия меча,Чем видеть, как ругаются святыней.Вот и толкуем, как бы ополчитьсяДа либо помереть уж, либо РусьОт иноземцев и воров очистить,От всякой погани.

Лыткин

Аксеныч, страшно!В разор нас разорят и животишкиОграбят все; куда с детьми деваться!Не трогают, так и сидеть бы смирно.Куда уж лезть!

Аксенов

Да ты крещен аль нет?Аль животы тебе дороже веры?А братия? А слезные писаньяИз-под Москвы? И это ничего!Пусть умирают, нам тепло да сыто?

Лыткин

Не обижай! Я от миру не прочь.Уж коли все, и я.

Аксенов

Смотри, Василий!Рцы слово твердо и назад не пяться.

Подходят Темкин и Губанин.

Те же, Темкин и Губанин.

Темкин

(Лыткину)

А, живая душа! Воротился? За барышами ездил, с татарами торговал?

Губанин

Как ему не торговать!

Темкин

Хорошо ли съездил? Чай, мошну-то туго наколотил?

Лыткин

Да, наколотил, как же! Ты спроси, свои-то целы ли. Нажил добра! На харчи не хватило.

Губанин

И как это тебе только не стыдно людей морочить! Вестимо, даром не поедешь! Что, мы тебя ограбим, что ли?

Лыткин

Не к тому, друг, что ограбишь. Где ограбить! А вот. право, тебе, как перед истинным…

Темкин

А я вот что скажу: доведись мне, я бы тебя ограбил.

Лыткин

Что ты, что ты! В своем ли ты разуме?

Темкин

Да уж ограбил бы: верно говорю. За то за самое, что денег у тебя больше всех, а ты все сиротой притворяешься.

Лыткин

Нечего в чужой мошне считать, ты считай в своей!

Губанин

(Увидав Поспелова, который выходит из Кремля)

Вон Алексей Михайлович идет.

Темкин

Вот душа-человек! Нужды нет, что из боярских детей, а много проще нашего брата будет.

Те же и Поспелов.

Аксенов

Куда гулять изволишь, АлексейМихайлович?

Поспелов