Лидия. Головная боль академии - Натали Лавру

Натали Лавру

Лидия. Головная боль академии

Глава 1. Если расставаться, то эффектно

Лидия

В тёмной кладовке с запасной мебелью недвусмысленно пыхтели двое. Под охи-вздохи и ритмичные влажные шлепки любовники не заметили, как с расстояния двух метров за ними наблюдаю я. Да не просто наблюдаю, а ещё и записываю звуки на артефакт.

Конечно, подробностей я не видела. Двое были в одежде. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что они там не морковку на тёрке трут.

Нет, я не шпионка-вымогательница, просто это мой парень сейчас по-животному торопливо имеет какую-то грудастую девицу, которая прекрасно знает, что Ромери уже почти полгода встречается со мной.

Встречался.

— Что, держит тебя твоя безродная полукровка на сухом пайке? — между томными страстными стонами девица не нашла ничего лучше, как вспомнить обо мне.

— Замолчи-и-и… — пыхтя, прорычал мой бывший теперь уже парень, и влажные хлопающие звуки участились, а вскоре резко оборвались под громкий синхронный стон обоих.

Ну, вот и всё.

Полчаса назад Ромери слёзно клялся мне в любви и предлагал скрепить наш союз постелью. И я бы даже согласилась, если бы не гадкая ситуация с его родственниками. Вернее сказать: ситуёвина.

Когда Ромери заявил родным о желании жениться на девушке без завидного «де» или эльфийского «аль» в фамилии и без богатого приданого, те устроили скандал и пригрозили ему отлучением от рода.

Мой тогда ещё парень, вместо того чтобы отказаться от поддержки захудалого и откровенно поганенького рода де Кальди(1), честно рассказал мне, что отныне я могу претендовать исключительно на роль горячо любимой и желанной… любовницы!

____________________

(1) Ромери де Кальди — родной племянник Гвидо де Кальди, которого мы уже встречали в книге «Демоника и её Голубоглазка».

____________________

Не знаю, на что Ромери рассчитывал. Пытался меня зацеловать и раздеть, ласками превратить моё «нет» в «да», но получил коленом в пах. Не сильно, но достаточно, чтобы я проворно вытолкнула неудовлетворённого негодяя вон из нашей с Катариной комнаты.

А после, чтобы окончательно принять решение о расставании, я накинула плащ-невидимку и проследила за Ромери.

Как оказалось, не зря.

В коридоре Ромери встретил знакомую, и они как-то слишком быстро договорились уединиться в кладовке на первом этаже.

Ага, значит, не в первый раз.

Пока шла за ними, даже пустила слезу, но быстро вытерла её и улыбнулась. Мстительно так, предвкушающе.

Отомщу.

А ещё… Сюрприз-сюрприз! Я, Лия Ферб, на самом деле наследная герцогиня Лидия де Фиарби. Так что Ромери, не добравшийся со мной до постели и выбравший поддержку своего обнищавшего рода, прошляпил по всем статьям.

А как он плакал, закидывая меня любовными клятвами… Весь такой мужественно-печальный, обречённый.

Тьфу, вспоминать тошно.

Полгода назад, когда только поступила на первый курс академии, я была очарована им, а он — мной. В первый же вечер знакомства мы уже вовсю целовались в тёмной нише коридора.

Ромери казался мне идеальным: красивый, чуткий, способный поддержать разговор на любую тему.

Но чем дальше, тем настойчивее он уговаривал меня попробовать это.

Нет, я девушка смелая и даже в чём-то сумасбродная. Мне уже семнадцать, так что я практически взрослая и готовая к экспериментам. Только в отношении Ромери моя интуиция выла сиреной, предупреждая об опасности.

Сегодня я убедилась: интуиция права.

Любовнички зашуршали в темноте одеждой. Ромери, не удосужившись поблагодарить девицу за помощь в столь щекотливом деле, выскочил за дверь первым, а затем, призывно покачивая бёдрами, удалилась и грудастая девица.

Похоже, это у них многократно отточенный ритуал!

Я вернулась в комнату и в задумчивости не сразу заметила, как появилась моя соседка Катарина. Она как обычно допоздна пропадала в своей артефактной лаборатории с нескучными штучками-дрючками.

Нас поселили в одной комнате не просто так. Кэт единственная, кроме ректора, преподавателей и герцогини Брауцвигской, знала, кто я.

Мы с Кэт вместе росли и в академию поступили тоже вместе. Она мечтала стать артефактором, а я — зельеваром и в качестве второй специализации — боевиком.

Катарина — дочь папиного заместителя Альбаргана аль Тикси, эльфийка-полукровка, унаследовавшая магию от отца, но по какой-то неизведанной причине не боевую, а предрасположенную к артефакторике.

Несмотря на скромный магический потенциал, Кэт училась фанатично. Что с учителями в замке, что в академии. Настоящая заучка. Но, как ни странно, мы нашли общий язык, хоть Кэт временами стонала, что со мной она превратилась в настоящую преступницу.

А я что? Я, как обычно, в своём репертуаре. Все знают: если где-то случился большой «бум», то без меня не обошлось.

К слову, чудесный плащ-невидимка — изобретение моей дражайшей незаменимой Кэт. А чтобы смастерить этот артефакт, мы обыскали кабинеты преподов, пробрались в закрытую секцию библиотеки и ограбили обе лаборатории: артефакторную и химическую.

Я уже говорила, что я юный зельевар? Так вот, забудьте. Я — зельевар-изобретатель. И те, кто меня знают, никогда не встанут у меня на пути. Потому что как встанут, так и лягут.

Сегодня один кобель посмел расстроить меня, и я уже придумала пару идей, чем «отблагодарить» негодяя.

А пока пришло время избавиться от вещиц, напоминающих о моих не самых удачных отношениях.

Фотокарточка.

В тот день мы с Ромери праздно шатались по Зоту(2). После кафе и череды лавочек с бижутерией, бельём и простенькими артефактами-амулетами мы натолкнулись на портретное ателье и фото-кабинку в нём.

________________

(2) Зот — город, в котором находится Магическая академия де Таура.

________________

Ромери уломал меня сделать снимок. Мол, будет носить фото в нагрудном кармане возле сердца и любоваться мною перед сном.

Хорошо, если только любоваться, а не… Кхм.

В итоге снимок у нас получился парный, где я, вся такая королевишна, смотрю в окуляр, из которого «вылетает птичка», а Ромери пожирает меня влюблённым взглядом.

Одна копия досталась Ромери, другая мне.

Ох, как я любила этот снимок… До сегодняшнего вечера.

Хрусть! — и карточка разделилась надвое.

— Что, опять Ромери? — догадалась подруга.

— Мы расстались, — как можно более бесстрастно заявила я.

— Точно?

— Точнее некуда. Я видела, как он трахается с девицей из менталисток.

Скромная Катарина покраснела от одного только слова «трахается» и выпучила серые, по-эльфийски слегка раскосые глазищи.

Я рассмеялась, а мои руки осмелели и порвали обе части фотокарточки на мелкие кусочки.

Ну, вот и всё. Даже как-то на душе стало свободнее.

Правда, такая же карточка осталась у Ромери. Но и он, полагаю,