Я - выживу - Владимир Поселягин

Владимир Поселягин

Я - выживу

Пролог

Притронувшись легким касанием пальцев к нижней ветви аллори, стараясь не уколоться о шипы, я осторожно опустил её, чтобы через густую листву этого лечебного дерева рассмотреть два квадра и среднего класса внедорожный грузовик с большой кабиной на восемь человек, по виду ранее принадлежавший бродячим торговцам. Только они устанавливали съемные полки на борта навроде прилавка. Сейчас, конечно, полок не было, но крепления остались. Наверняка трофей.

Два десятка бродячих бандитов, судя по экипировке, относящихся к ненавистным традам, по-земному шакалам, сидели у трех костерков тремя компактными кучками и ужинали старыми армейскими пайками. Одеты они были как бродячие торговцы с охраной, но меня их маскировкой не проведешь, я точно знал, кто это был.

Срок годности этих пайков вышел еще четыреста лет назад — я знаю, у меня в рюкзаке лежали такие же, более того, они ужинали моими пайками. Стиснув зубы, я тихо, едва слышно простонал, часто заморгав, пытаясь остановить слезы. Поднявшийся ветер скрыл мой стон шелестом листвы и веток. Причина для горя была, и этой причиной, как ни горько осознавать, был я.

***

Думаю, прежде чем описать причину гибели деревушки, что была уничтожена бандитами, следует рассказать о себе. Как я оказался на чужой планете? Все оказалось проще некуда для технического описания, однако сложно для понимания. Может, мой рассказ покажется сумбурным, но я сейчас не в том состоянии, чтобы раскладывать все по полочкам.

Меня зовут Валентин — ну да, Валька, уже привык за тридцать шесть лет жизни и не лезу с кулаками на окликнувшего. От этой фобии окончательно избавился в школе, у нас в классе кроме меня было еще три Валентина. В общем, моё полные имя, отчество и фамилия — Валентин Маркович Азенштейн. НЕ ЕВРЕЙ! Так я отвечал новым знакомым. Дед был из бывших солдат Вермахта, которые после капитуляции трудились на просторах СССР, восстанавливая разрушенное. После депортации выживших обратно в Германию (много пленных погибло от болезней) бабушка осталась с трехлетним сыном на руках и фамилией Азенштейн. Небывалый случай — им дали разрешение официально пожениться! Однако уехать с депортированным дедом бабушке не разрешили. Вот такие тогда были дела.

У отца я был поздним ребенком, но это не помешало ему настругать еще троих детей — двух братьев и сестру. Жили мы дружно, а после перестройки еще и достаточно обеспеченно. Оказалось, дед был жив и почти здоров и не забыл, что у него в России остались жена и сын, так что когда открылись границы, он прилетел в Питер и достаточно быстро нас отыскал. Бабушку не застал, она умерла за семь лет до этого, но с остальными Азенштейнами познакомился. Я это хорошо помню, мне тогда едва пятнадцать лет исполнилось.

В общем, дед, а также его (теперь уже и наша) семья помогли. Дед второй раз женился уже в Германии. И вот казус — снова не на немке, теперь на француженке, так что кроме нас у него было еще трое детей и одиннадцать внуков. Правнуков я не считаю.

Отец открыл пару магазинов, торгующих запчастями для германских иномарок. За пару лет он выплатил кредит и стал вполне преуспевающим бизнесменом — это к шестидесяти годам-то. Я пошел по стопам отца — технический институт и работа по профилю, ремонт техники. В общем, у меня была своя автомастерская для иномарок. Также моя мастерская занималась восстановлением ретро-автомобилей. Золотое дно для понимающего человека. Я понимал.

К тридцати шести я твердо стоял на ногах, был обременен семьей — жена и красавица дочка — и вполне доволен жизнью. Что именно произошло, не знаю, но думаю, догадываюсь.

Решив навестить родственников в свой законный отпуск, взял с собой дочку (у жены были какие-то дела, и она обещала прибыть позже), и мы вылетели в Мюнхен. Не долетели.

Последнее, что помню — яркий свет за иллюминатором и крепкая ладошка дочки, испуганно сжимающая мою руку. Потом все померкло. Что произошло, понять было нетрудно — мы разбились, вот только принять, что это случилось не только со мной одним и что дочка тоже погибла…

Очнулся я достаточно быстро, и первым оказалось не изумление от того, что жив, а то, что отчетливо видел каждую трещинку на беленом потолке. Это с моими-то посаженными глазами?!

'Где я? Неужто выжил?!' — это были первые мысли, но я почти сразу отвлекся.

Для этого нашлись веские причины: в поле зрения появилась беловолосая кудрявая головка девочки лет четырех, которая изучающе разглядывала меня, а заметив, что я открыл глаза, что-то непонятно завопила и, обрадовано улыбнувшись, убежала. Сил, чтобы повернуть голову и посмотреть, куда, не было, поэтому я устало смежил веки.

Через минуту меня вывели из полудремы чьи-то тяжелые шаги. Открыв глаза, я увидел склонившихся надо мной двух людей — мужчину лет тридцати и женщину чуть младше. Причем женщина явно была в положении, на это тонко намекал ее отнюдь не маленький живот. Девочка влезла между ними и стала поглаживать мою руку, отчего появилось щемящее чувство нежности. Все они были похожи, как будто принадлежали к одному народу. Голубоглазые блондины.

Первым заговорил мужчина, но его слова оказались для меня непонятной тарабарщиной. Девочка в это время приподняла мою руку и ласково прижала к груди. Мою руку. Детскую загорелую руку. МОЮ РУКУ?!

Куда и в кого попал, я узнал только через земной год, когда практически в совершенстве выучил общий. Местный язык.

Картина складывалась удручающая. Планета называлась Зория и ранее входила в состав Империи Антран, а четыреста пятьдесят циклов назад (цикл — это фактически земной год) случилась война с Империей Архов, паукообразных разумных.

Что произошло точно, почти никто не знает. Выживших в этой войне было ОЧЕНЬ мало, а уж информированных — тем более. Но на Зории существовала одна версия: крупный флот Содружества, куда входила Империя Антран, после начала войны ушел на территорию архов, уничтожая их материнские планеты и станции-соты. По слухам уничтожено было все, хотя от флота и остались рожки да ножки.

По странному стечению обстоятельств одновременно и архи отправили свой флот к нам с тем же заданием. Флоты не встретились на Фронтире (хотя и подрались с пограничными эскадрами) и занялись своим делом. В отличие от Содружества, у архов имелось принципиально новое оружие — Н-пушки. После прохода флота Содружества по вражеским системам там оставались оплавленные планеты и уничтоженные станции. А там, где поработали эскадры арахнидов — пустые планеты и корпуса кораблей без экипажей. Да, Н-пушки уничтожали только живую материю, причем в основном разумных, включая даже биопроцессоры Искинов. Животным они не вредили. Во всем Содружестве выжило едва одна десятая процента населения, причем в самых глубоких бункерах, спрятанных станциях или шахтах, до которых у арахнидов просто не дошли руки.