Не опускается мгла - Виктор Косенков

Косенков Виктор

Не опускается мгла

Косенков Виктор

Не опускается мгла

1. Румыния, XV век. Валахия. Замок графа Влада Цепеша.

2. Европа. XXI век. К востоку от реки Рейн. Радиационный уровень не смертелен для человека.

"Не говори, что кровь жива и в мертвых,

что просят пить истлевшие их губы."

Ф.Г.Лорка.

1. Румыния, XV век.

Валахия. Замок графа Влада Цепеша.

Толпа ревела вокруг замка.

Кто-то из наиболее предприимчивых уже ломал ворота. Люди зло кричали и угрожающе потрясали оружием, вилами, косами, кое-где мелькали копья. Однако основная масса была вооружена дубинами и просто палками. В дверь уверенно били чем-то тяжелым, правда, без особого пока успеха, но где-то неподалеку уже возились с большим поваленным дубом, срубая с него ветки и обрубая корни. Неплохой таран, но провозятся они еще не меньше часа. Этот срок двери выдержат.

Влад смотрел на все это сверху. Из башни, через северное окно. Священник застыл у противоположного.

Южного. Именно в него был виден большой внутренний двор, густо заставленный кольями, на которых скорчились в нелепых и страшных позах мертвые, обгорелые тела. Священник имел бледный вид и поминутно судорожно сглатывал, но взгляда не отводил.

"Хорошо, что он не спустился ниже...

Запах бы его убил, - подумал граф про священника. - Пусть смотрит.

Пусть все хорошенечко запомнит..."

Священник раскрыл трясущийся рот:

- Неужели все... Все они были раньше... - и он замер, не в силах произнести это слово.

- Упырями, - докончил за него Влад. - Да, святой отец, именно так. Все именно так, как я вам и рассказал.

- Но как вы можете это знать?

Я хочу сказать, не ошиблись ли вы, сын мой?

- Ошибся? Святой отец, вы сами хоть раз встречали упыря?

- Нет, сын мой... я...

- Ошибиться тут невозможно. Когда вы видите животное, вы же не путаете его с человеком? Точно так же вы не спутаете с человеком вурдалака. И он не спутает вас с другим упырем... Дворик с южной стороны отлично освещен. Утром это первое место в замке, куда проникает солнце. Видите как обожжены тела? Но колья и трава вокруг не сгорели... Я не сжигал людей, посаженных на кол, хотя именно так про меня будут говорить... Это сделало солнце.

Вы когда-нибудь видели, чтобы люди сгорали под солнечными лучами словно свечи? И я не видел...

Священник снова посмотрел вниз.

- Знаете... - снова произнес Влад. - Кто-то считает, что я герой. Потому что воевал с султаном. И пусть они считают именно так, потому что в этом моя честь. Тогда я покрыл себя славой... Но моя настоящая война была тут. Война была тут.

И он указал на колья под окном.

- Это война. Настоящая, не на жизнь, а на смерть. Без жалости и сожалений. Даже турки берут пленных. Но этим тварям жалость неведома. Я выслеживал их месяцами.

Потом находил и убивал. Здесь убивал... В этом самом дворе.

- Почему не... Почему вы переносили их сюда?

- Они сами избрали это место...

- Сами?

- Да. Много лет назад. Но это часть моей жизни, которая не должна касаться вас и она не имеет отношения к моей исповеди. Самое страшное, что то, что вы видите, это только дикие. Дикие, рядовые упыри. Может быть, бывшие когда-то раньше людьми. А есть те, кто никогда не имел отношения к роду людскому. Это как другой вид... Другие люди... Они так же разумны, как мы с вами. Они могут учиться. Жить рядом с вами... И вы никогда не узнаете, что прожили всю жизнь рядом с упырем, пока в одну ночь он не придет к вам... Я корю себя за то, что не смог найти и посадить на кол хотя бы одного такого. Мастера.

Граф запнулся на миг, но затем продолжил:

- Самое забавное, что меня ждет смерть именно за то, что я защищал свой народ. И еще более занятно, что меня убьют те, кого я защищал...

Граф замолчал.

Священник вдруг порывисто вскочил. Он начал говорить. Он убеждал, обещал, что-то доказывал. Он предлагал обьяснить все людям. Обещал взять графа под крыло церкви. Священник просто был идеалистом. Он обещал, говорил, убеждал. Остановился только когда увидел спину графа и закрывающуюся за ним дверь.

Священник кинулся вслед. И остановился на лестнице, увидев графа Влада Цепеша, спустившегося на один пролет ниже, и услышал, как тот сказал:

- Не стоит, святой отец. Это мой выбор... Они не успокоятся просто так. Их просто натравили...

Священник хотел что-то скзать. Но граф вдруг схватил факел, освещавший лестницу, швырнул его вниз, и слова встали поперек горла священника, когда он натолкнулся на взгляд холодных зеленых глаз, пристально и оценивающе смотрящих на него из темноты лестничного пролета. Они исчезли и вскоре до слуха священника донесся скрип открываемой двери и тишина, которой толпа встретила появление графа. А затем рев тысячи глоток...

В умах сотен тысяч человек граф стал убийцей, палачом, маньяком, загубившим тысячи неповинных жизней... Никто не стал и пытаться идентифицировать трупы, найденные у графа в замке. Их просто пересчитали и похоронили... Скопом.

Что по этому поводу думала церковь... никто не узнал. Церковь просто молчала. Тайна исповеди нерушима.

2. Европа. XXI век. К востоку от реки Рейн. Радиационный уровень не смертелен для человека.

Проблемы начались где-то в районе старого аэропорта. За мной увязалась одна, две, а затем и целая шайка вампиров. И не подумайте, что я их с кем-нибудь спутал. Я не в первой на улице, знаю что к чему. Это не какие-нибудь дохлики, это вампиры. Самая большая неприятность для жилых районов. Жизнь дорожает и без этого дерьма. Вода грязная, все труднее и труднее становится находить чистые источники. Жратва в принципе еще есть и даже чистая... Но ее держит в своих руках Лейбниц и его прихлебатели, поэтому жратва это тоже проблема. А тут еще и вампиры.

Я прибавил шаг, но качающиеся тени позади меня не отставали. Черт дернул забрести так далеко от охраняемой территории... Но жить-то хочется. На территориях только малолетки могут ковыряться, там и нет ничего. Если хочешь найти что-нибудь, ищи снаружи. Ну, или на дороге милостыню проси, продавайся. А я сроду милостыню не просил. Я помню еще, как жили тогда. До войны.

Я перешел на быстрый шаг. Вампиры не отставали. Держались рядом, но нападать пока не собирались, только повизгивали, перепрыгивая с камня на камень.

Вот уже пошла полоса отчуждения аэропорта. Стали приближаться рабочие корпуса. Если подумать, там есть чьи-то поселения. По крайней мере мне так говорили... Гуртом отобьемся, может быть. А с другой стороны, кой черт я им нужен, с бандой вампиров на хвосте. Я обернулся и увидел, что шайка приблизилась, и теперь я уже мог разглядеть кое-какие детали. Лучше бы не разглядывал. Бугрящиеся мышцами руки не внушали излишней уверенности в своих силах. Длинные такие руки, до земли. Некоторые даже опирались на них, ну как обезьяны. Я еще помню, что такое обезьяны. Были такие тварюхи, в клетках жили. Давно, до войны. Я тогда маленький был... Ходил на обезьян смотреть. Кажется то место "Зоопарк" называлось. Потом тех обезьян, что сами не сдохли, всех поели. А потом те, кто ел, сами передохли. В те годы многие померли, кто от радиации, кто от еды отравленной, кто просто с соседями перегрызся.