Внеземной разум. Мифы и реальность - Олег Фейгин

Олег Фейгин

Внеземной разум. Мифы и реальность

От автора

Факты – воздух ученого.

И. П. Павлов

Пломбой очевидности в науке часто оказываются запечатанными настоящие клады, а очевидные противоречия… могут быть источниками сведений для поисков решения сложных задач.

А. М. Хазен

В наше время трудно найти человека, не слышавшего об НЛО. Таинственные неопознанные летающие объекты легко встретить на страницах вполне реалистических рассказов, повестей и романов, о них пишут стихи и песни, служат они частенько и объектом шуток, а также темой карикатур. Ну и конечно же НЛО являются главными персонажами множества научно-фантастических произведений, количество которых столь велико, что, даже посвящая каждому несколько строк, придется написать солидное многотомное сочинение. К сожалению, назвать феномен НЛО, довольно любопытный сам по себе, целиком научным нельзя – уж слишком много сказок скопилось вокруг него. Более того, благодаря НЛО (по-английски UFO) возникла целая паранаука – уфология, забивающая сознание неискушенного обывателя всяческими баснями об инопланетных пришельцах. Рядясь в одежды настоящих ученых, уфологи довели систематизацию НЛО до впечатляющих масштабов, «изучая» надводные, глубоководные, космические и даже подземные неопознанные объекты. Во всем этом кроется какой-то непонятный психологический парадокс – фантазии уфологов, порой вполне увлекательные сюжеты для фантастических книг, почему-то позиционируются этими параучеными как «реальные» наблюдения. Да и вообще, рвение, с которым уфологи отстаивают реальность инопланетных тарелочек с зелеными человечками, сильно напоминает экстаз верующих в ожидании чудесного знамения…

Каждый человек на своем жизненном пути хоть раз сталкивается с загадочным, непонятным, неизведанным. Кто-то проходит мимо, в повседневной суете не обращая внимания на чудеса мироздания, а у кого-то впечатления об этом остаются в памяти навсегда, а иногда даже определяют всю последующую судьбу. Так случилось с выдающимся сербским изобретателем Никола Теслой. Однажды в отрогах сербских гор Велибит после редкой и очень сильной зимней грозы наступили трескучие морозы. В тот вечер, играя со своим котом Мачком, Никола был просто поражен, увидев волны призрачного света, с легким потрескиванием охватывающие шерсть его любимца при каждом прикосновении и поглаживании. Отец будущего ученого, высокообразованный священник Милутин с улыбкой заметил, что это, наверное, шерсть Мачка впитала частички молний, рассеянные в сухом «вымороженном» воздухе после необычной грозы…. «Вот так, – вспоминал впоследствии великий изобретатель, – в мою жизнь навсегда вошло чудо электричества, определив основную область всех моих последующих исканий».

Помнится, как с одним из таких таинственных явлений природы встретился и я, будучи еще школьником младших классов…

Августовскую жару на Ставрополье, где прошло мое детство, в тот год еженедельно сменяли стремительные летние грозы, с сильнейшими молниевыми разрядами и шквалами крупного, с голубиное яйцо, града. Вот после одной из таких предвечерних канонад, сопровождавшихся потоками ливня и больно секущих лицо льдинок, наступил чудесный ясный вечер. Распахнулись бездонные небеса с россыпями мерцающих звезд, и появился полный лунный круг. Играя в прятки, я забрался в густые заросли боярышника, можжевельника и ежевики. Стрекотали цикады, у далекого болота выводили вибрирующие рулады его обитатели, где-то гомонили детские голоса, и тут вдруг на меня из ближайшего перелеска медленно выплыло нечто… Огромный белый шар беззвучно и медленно парил над линией электропередачи, переливаясь внутренними сполохами красновато-желтого оттенка. Как зачарованный я двинулся к ближайшему столбу и с благоговейным ужасом стал следить за надвигавшимся на меня округлым дивом, которое не спеша проплыло прямо над моей головой, распространяя призрачное мерцание. Приглядевшись, я увидел, что по дымчатой поверхности пробегает легкая рябь – казалось, она дрожит от сдерживаемого внутри напряжения. Прислушавшись, можно было различить явственное, сопровождаемое щелчками и потрескиванием жужжание, подобное тому, что издают высоковольтные провода. А затем на меня накатилась волна незнакомых запахов, резких, с каким-то «электрическим» привкусом. (Позже в рентгеновском кабинете нашей больницы, во время ежегодного обязательного обследования школьников, я учуял тот же самый запах, а добродушная медсестра, увидев, как я принюхиваюсь, улыбаясь, заметила: «Что-то озончиком сегодня сильно пахнет».) Между тем переливающееся всеми красками чудо двигалось дальше и, следуя линии проводов, исчезло за далеким пригорком. Внезапно раздался резкий хлопок, и дальние деревья осветил белый сполох, напоминающий лампу-вспышку фотоаппарата. Тут же погасли окна близлежащих домов и редкие фонари. Через несколько минут замелькали тонкие лучики карманных фонариков и чей-то голос крикнул: «Трансформатор сгорел!»

Прошло время, и я понял, что мне тогда удалось увидеть шаровую молнию.

Встреча с этим поразительным явлением природы – одна из самых ярких страниц в моей жизни, и я часто вспоминаю о ней именно сегодня, когда ежедневно мы узнаем о новых победах науки над неизвестным. Правда, надо заметить, в последнее время к ним все чаще начинают присоединяться и репортажи о поединках настоящих ученых с лженаучными, идеалистическими доктринами, включая эзотерику и просто махровую поповщину. Больше всего это касается теории эволюции, со времен великого Чарльза Дарвина не дающей покоя церковникам. В определенных, но, к счастью, довольно узких научных кругах сейчас, как и столетие назад, опять стало модным рассуждать о науке с позиций давно прогнившего идеализма и фетишизма. Постоянно расширяют свое влияние и уфология с теософией, включая такие экзотические подразделы лженауки, как, например, «квантовая магия». Все это наполнено квазинаучными рассуждениями об «интегральном развитии живого организма Вселенной» и о направляемом «свыше» процессе самоорганизации, в ходе которого самопроизвольно и неизбежно возникают все более сложные структуры. На основе подобных «синергетических» представлений даже возник междисциплинарный раздел «Обобщенной истории живого мироздания». Эволюция Вселенной с точки зрения подобной псевдонауки выглядит как развитие единого «живого» организма. Само возникновение жизни предстает уже не случайностью, а закономерным итогом развития подобного «вселенского квазиживого монстра». Вселенная словно была изначально спроектирована так, чтобы в ней появилась жизнь, и проект сей был чрезвычайно точен: малейшее изменение базовых физических констант сделало бы жизнь невозможной.

Много копий сломано вокруг так называемого «антропного принципа». Этот «принцип» был введен в семидесятых годах прошлого столетия космологами в связи с появлением моделей «Мультивселенных», состоящих из множества миров, подобных нашему. В атропном принципе полагается, что если бы физические законы были иные, то и некому было бы их изучать, при этом, возможно, только наша Вселенная и пригодна для жизни. За антропный принцип сразу же ухватились недалекие теологи, упростив его до чрезвычайности: если эволюция Вселенной привела к возникновению разумной жизни, следовательно, это произошло далеко не случайно, с участием «всемирного разума» Божественной природы.

Вот так и начинают раздуваться мыльные пузыри глупейших идей. А ведь насколько все на самом деле элементарно: есть природные процессы, как закономерные, так и случайные, их прихотливое сочетание может привести к некоему результату – будь то возникновение камня или рождение человека. О чем здесь мудрствовать? Любое событие, как стечение неких обстоятельств, уже удивительно. Но ведь не поражаемся же мы встрече с незнакомым прохожим, и ведь не ради этого создан наш мир! Тем не менее, если проследить уходящую в глубь веков цепь обстоятельств, приведших к такому мимолетному свиданию, да еще включить действие сопутствующих физических законов, картина получится очень даже впечатляющая!

Разумеется, вопросы устройства мироздания теряют всякий смысл, если убрать из нашей реальности главное действующее лицо – человека, естествоиспытателя и наблюдателя. Наши далекие предки и не подозревали, что вопрос о происхождении живого из неживого может стать серьезной проблемой для их потомков. Для них все вокруг было живым и одухотворенным: солнце и воздух, горы и реки, облака и море. Мудрецы Античности и Средневековья тоже не видели непроходимой грани между живым и неживым: вслед за Аристотелем большинство ученых вплоть до эпохи Возрождения полагали самозарождение жизни самым обычным явлением.