Пироскаф «Дед Мазай» - Владислав Крапивин
- Категория: Детская литература / Сказка
- Название: Пироскаф «Дед Мазай»
- Автор: Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владислав Крапивин
Пироскаф «Дед Мазай»
Роман-сказка для самого себя
Предисловие автора
Ясно из подзаголовка, что эту книгу автор написал прежде всего для себя…
У меня и раньше были такие книги. «Лоцман», «Синий Треугольник», «Дырчатая Луна», «Топот шахматных лошадок», «Пять скачков до горизонта»… Книги, где я уходил к себе, в ту страну, где мне было хорошо с друзьями и на родных берегах. Туда, где меня понимали…
Эту книгу многие не поймут. Если и прочитают, то с кислым лицом и оттопыренной губой. Прежде всего — так называемые взрослые читатели. Я зримо представляю их. Прежде всего это девицы и дамы послестуденческого возраста, которые, оттопырив наманикюренные мизинцы и помахивая сигаретой, говорят:
— Ах, я купила эту книжку, прочитала четыре страницы, и они меня не зацепили. Книжка совершенно не пошла. Больше не буду покупать книги Крапивина. Там опять дети спорят со взрослыми. К тому же, автор на старости лет совершенно разучился писать и чудовищно повторяется…
В том, что автор повторяется, его стали обвинять в 1966 году, когда он в журнале «Пионер» после повести «Та сторона, где ветер» напечатал «Оруженосца Кашку». «Слава, ты опять об одном и том же! Сколько можно?»
Сколько существую, столько и можно. Потому что живу в мире, где живут рядом со мной девчонки и мальчишки с добрыми душами и верными сердцами. Порой они крепко страдают от «наманикюренных» дам (среди которых немало и существ мужского рода), но держатся…
Короче говоря, что касается большинства взрослых читателей, то «лос фигос» с ними, как выражаются герои «Пироскафа».
Другое дело — ребята… У меня нет радужных надежд. Мальчики и девочки нашего времени с книгами дружат меньше, чем раньше. Но кое-кто дружит. И я думаю, что кто-нибудь из них прочтёт (или хотя бы пролистает) роман о Пироскафе. И, возможно, зацепится там за мысль, что жить на свете гораздо лучше, когда у тебя есть настоящие друзья. И когда есть свой «Пироскаф» — не обязательно старый пароход, а может быть просто любимая игрушка, книга или хотя бы поселившаяся в душе сказка… Если так случится, выходит, что я писал не зря…
Впрочем, я и так знаю, что не зря. Потому что у меня есть один верный и неизменный читатель (кроме меня самого). Это мой крепкий друг, третьеклассник Никита Петухов. Мы познакомились год назад в трудные дни киносъёмочной работы на дне знойного Тюменского лога. В первый час знакомства Никитка встал на цыпочки и шёпотом сказал мне в ухо:
— Владислав Петрович, я буду читать ваши книжки всю жизнь…
И читает.
Он стал и первым читателем рукописи о Пироскафе. И даже её первым редактором… Впрочем, Никитку и себя я здесь ощущаю одним человеком. Мы одинаково смотрим на мир, любим старые тополя, одуванчики, приключенческие книжки, сосновые кораблики и воздушных змеев. Мы даже родились почти в один день, в середине октября. А то, что я ухитрился сделать это на шестьдесят четыре года раньше, не играет никакой роли.
Осенью 2011 года моему другу Никите исполнится девять лет, и к этому дню я дарю и посвящаю ему уже отредактированную книгу «Пироскаф „Дед Мазай“».
Владислав КрапивинИюль 2011 г.,
Тюмень
Первая часть
Счастливый билет
Холодное молоко
Героя нашей книги зовут Сушкин. В начале этой истории было ему девять лет с хвостиком. Вернее, с ба-альшим хвостом, потому что Сушкин к тому времени закончил третий класс. И вот однажды утром он, уже в штанах и рубашке, но ещё не умытый, лежал на кровати в пустой спальне и пытался вспомнить, что ему снилось ночью. Кажется, ничего не снилось. Зато гудели и чесались ноги. Гудели от затяжной футбольной игры на пустыре за детдомовским гаражом, а чесались оттого, что их накусали голодные вечерние комары. Теперь на ногах темнели длинные подсохшие расчёсы…
Но это ничего! В таких ощущениях была даже приятность — напоминание, что наконец-то пришло лето… Зато не было никакой приятности в голосе Капки Бутыриной, которая сунулась в приоткрытую дверь.
— Сушкин! Ты почему валяешься на постели? Это же не разрешается!
— А что разрешается? — зевнул он.
— Завтракать… Ты почему не пришёл в столовую?
— А что там? Наверно, опять жареная рыба с вермишелью.
— С капустой…
— Тьфу…
— Ох, какой ты при… ви… рдели…
— …редливый, — подсказал он.
— Ага… А почему не пошёл со всеми в зоопарк?
— Чего я там не видел? Было одно доброе существо, страус Феня, да и того уморили. Остались два облезлых попугая и плешивый верблюд…
— Венера Мироновна говорит, что ты… этот…
— Кто я?
— Ин… диви… дву…
— …дуа…
— Ага… лист. Вот.
— Сама ты «лист»! Банный. Прилипла, как в парилке к ж…
— Хулиган!
— К железному тазу… Чего надо-то?
— Мне вовсе ничего. Марина Егоровна велела, чтобы ты пришёл в канцелярию.
— Зачем?
— А я знаю? Она сама скажет, зачем… — объяснила Капка с ехидной ноткой.
— Даже на каникулах нет покоя… — Сушкин спустил с кровати ноги, нащупал ими растоптанные кроссовки, потянулся, поддёрнул комбинезон с куцыми клетчатыми штанинами. Обошёл на пороге Бутырину…
В канцелярию звали обычно для нагоняя за какую-нибудь провинность. Но Сушкин провинностей за собой не знал. Он лениво прискакал на второй этаж и стукнул костяшками в приоткрытую дверь.
— Здрасте. Вот, я пришёл…
Молодая симпатичная Марина Егоровна скользнула по нему бархатистыми глазами.
— Вижу, что пришёл… Сушкин. Почему ты такой помятый?
Он пожал плечом, отчего лямка с блестящей пряжкой съехала с плеча, он поймал её локтем. Набросил опять. Тронул у левого уха колечко. Вопросительно глянул на воспитательницу.
Марина Егоровна работала здесь недавно. Пришла на эту должность, в третью группу, вместо Галины Евгеньевны, которая отправилась в декретный отпуск — она собиралась рожать ребёнка (дело, сами понимаете, непростое, требует подготовки). Галину Евгеньевну не то, чтобы очень любили, но была она своя, привычная. А Марина — непривычная. Непонятная даже. То улыбалась и заигрывала, то злилась и кричала непонятно из-за чего. «Видимо, у неё мало педагогического опыта», — решила третья группа.
Сейчас Марина сказала без сердитости, но и без улыбки:
— Судя по всему, ты валялся на кровати…
Сушкин переступил, почесал левой кроссовкой правую ногу и сообщил, что не валялся.
Марина Егоровна прищурила подведённые ресницы:
— Честное слово?
— Честное слово… не валялся, а просто отдыхал.
— Да-а?.. От каких это трудов?
— От учебного года.
— Хм… по-моему, ты не особенно надрывался. В дневнике тройка на тройке и тройкой погоняет…
— По чтению пятёрка, — возразил Сушкин. — И четвёрка по физкультуре… И по пению…
— Ну, разумеется! Ведущие предметы!
— Чтение — ведущий.
— Чтение для тебя не уроки, а удовольствие. Потому и пятёрка
— Ну, естественно, — согласился Сушкин и опять почесал кроссовкой ногу.
Марина Егоровна за недолгую свою работу воспитателем ещё не привыкла к способности Сушкина спорить спокойно и без грубостей — так, что не придерёшься Поэтому не выдержала и придралась:
— Зачем ты носишь эту свою серёжку?
— Нравится, — сказал Сушкин.
— Чушь какая! Что здесь может нравиться?
— Вы же свои носите, — напомнил Сушкин.
— Но я… я женщина! А мальчики не должны!
— Почему? Помните в кино «Пираты змеиных лагун» юнгу с синими волосами? У него тоже было в ухе кольцо…
— Нашёл с кого брать пример!
Сушкин хотел ещё сказать про Феликса, но не стал. Все равно ничего не докажешь.
— А я ни с кого не беру. Я сам по себе…
— Ты всегда «сам по себе»… — Марина Егоровна замолчала, не зная, что ещё сказать (ну, мало же опыта…). Сушкин пришёл ей на помощь:
— Вы меня позвали просто так поругать или по делу?
— По делу! — обрадовалась она. — Да! Известно, что вчера ты проник на кухню, без спроса вытащил из холодильника молоко и пил прямо из бутылки!
— Я хотел со спросом, а тёти Клавы не было… Я разве виноват, что она куда-то провалилась? В рабочее время…
— Как ты рассуждаешь! Ты не имел права!
Сушкин убедительно объяснил:
— Такая жара была. Хотелось холодненького. Я всего два глотка. Жалко, что ли?
— Не жалко, а существует дисциплина… Если каждый начнёт лазать в холодильник… К тому же молоко ледяное! Схватишь ангину, а тёте Клаве придётся отвечать! Скажут: не доглядела!
Внутри у Сушкина щекотнулась смешинка:
— Но она же правда не доглядела. Несмотря на все камеры…