Слишком много сыщиков - Рекс Стаут

Рекс Стаут

Слишком много сыщиков

1

В принципе я против женщин-сыщиков. Нет, я не хочу сказать, что в нашей профессии все решают только крутые кулаки и револьверы, но к ним приходится прибегать так часто, что для дружеских чувств и разных приятных пустячков времени и места уже не остается. Сыщица должна обладать дубленой защитной шкурой, а это, признаться, далеко не мой любимый тип кожи; если же у сыщицы покровы понежнее, то в критическую минуту, когда нужен холодный глаз и стальные нервы, она не выдерживает, а коль так, ничего хорошего в нашей профессии ей не светит.

Впрочем, в любом правиле бывают исключения, так и мой принцип о женщинах-сыщицах срабатывает не всегда. Как сейчас, например. Из семи сыщиков, собравшихся в комнате, где находились и мы с Вульфом, двое были женщины – сидели рядышком в углу. Одна – Теодолинда (Дол) Боннер – приблизительно моих лет, с длиннющими махровыми черными ресницами, обрамлявшими глаза цвета жженого сахара с золотистым отливом. Одета она была в отлично сшитый твидовый костюм – видимо, приобретенный в магазине Бергдорфа, как и красовавшийся на ней норковый жакет. У Дол были собственное агентство и лицензия частного детектива, и справлялась с работой она совсем неплохо. Мне и раньше доводилось с ней встречаться, зато другую, Салли Колт, я виден впервые и узнал ее имя лишь потому, что один из собравшихся, Джей Керр, предложил всем представиться.

Я встал со своего места и направился в угол, где расположились дамы. Салли подняла на меня глаза.

– Мисс Колт? Не знаю, запомнили ли вы мое имя. Меня зовут Арчи Гудвин.

– Конечно, мистер Гудвин, – ответила Салли. Да, кожа явно не дубленая, да и голос совсем не жесткий и не грубый. По возрасту она вполне могла бы быть моей младшей сестрой, но в сестрах я острой нужды не испытывал. В отличие от Дол Салли, конечно, выбирала свое шерстяное платье и пальто на верблюжьем меху не у Бергдорфа. Впрочем, я всегда считал, что сумею прожить без шмоток от Бергдорфа.

Я взглянул на часы, потом снова на Салли.

– Уже четверть двенадцатого, – сказал я, – и одному Богу ведомо, сколько они намерены нас здесь еще продержать. Внизу я приметил буфет. Вы не против прогуляться со мной и помочь принести кофе для всей орды? Мисс Боннер, вы ведь не откажетесь от чашечки кофе?

Мисс Колт взглянула вопросительно на мисс Боннер – как-никак та была ее начальницей. Мисс Боннер кивнула и, обратившись ко мне, сказала, что это прекрасная мысль. Я возвысил голос и поинтересовался у всей честной компании, есть ли такие, кто не горит желанием подкрепить кофе свои угасающие силы. Как и следовало ожидать, таковых не оказалось, и мы с Салли отправились вниз.

Что до меня, так я просто изнемогал от желания выпить хоть глоток кофе. В монолите моего отношения к женщинам-сыщикам намечалась серьезная трещина – прежде всего из-за мисс Колт, чья наружность и манера держаться произвели на меня весьма приятное впечатление, и я жаждал проверить его. Но больше всего мне хотелось хоть на время избавиться от созерцания физиономии Ниро Вульфа. В жизни не видел более кислой рожи. Я прекрасно понимал, что его особенно выбило из колеи. Это очень печальная история. Недавние скандалы, связанные с подслушиванием телефонных разговоров, привлекли внимание к некоторым сторонам деятельности частных детективов. Оказалось, например, что всего пятьсот девяносто сыщиков имеют лицензию от секретаря Нью-йоркского отделения госдепартамента; что четыреста тридцать два из них работают в Нью-Йорк-сити; что при получении лицензии никто из них не сдавал письменного экзамена и никаких справок относительно профессиональной квалификации претендентов вообще не наводилось; наконец, что в госдепартаменте не имеют ни малейшего представления о том, сколько оперативников работают под началом у сыщиков – оперативники, работающие по найму, обычно вообще не имеют лицензий; и еще немало в том же роде.

Итак, секретарь госдепартамента решил разобраться в этом вопросе сам. Все пятьсот девяносто сыщиков получили приказание явиться для собеседования. Особое внимание уделялось подслушиванию телефонных разговоров, если подобное практикуется, и общей организации дела, И Вульф, и я лицензиями обладаем, вызвали нас обоих. Что и говорить, приятного в этом было мало, а уж для Вульфа тем более. Впрочем, сознание, что досаду приходится разделять с пятьюстами восемьюдесятью восемью таких же, как он, страдальцев, могло еще примирить Вульфа с подобным издевательством и заставить его ограничиться обычным ворчаньем и рыканьем, конечно, в значительно больших дозах, – если бы не два обстоятельства. Во-первых, собеседование проводили частью в Нью-Йорке, а частью в Олбани; нас же вызвали в Олбани, а просьбу Вульфа перенести для него собеседование в Нью-Йорк оставили без ответа. Во вторых, единственное в практике Вульфа дело, связанное с телефонным прослушиванием, не добавило ему ни славы, ни денег на банковском счете, а потому Вульф вовсе не стремился его вспоминать.

Поэтому, когда в то зимнее утро в пять часов Фриц принес в комнату Вульфа в нашем старом кирпичном особняке завтрак, а я зашел сообщить, что погода хорошая и можно ехать в Олбани на машине, а не рисковать жизнью в поезде, Вульф был настолько подавлен, что даже не пытался ворчать в ответ. За всю дорогу до Олбани, а это ни много ни мало сто шестьдесят миль – четыре часа езды – Вульф, рассевшись на заднем сиденье «седана», чтобы не удариться о ветровое стекло, когда мы куда-нибудь врежемся, произнес не больше двух десятков слов, ни одно из которых нельзя было назвать учтивым. Даже когда я обратил его внимание на новую скоростную автостраду, которую он прежде не видел, Вульф в ответ только закрыл глаза. Мы прибыли на место в девять пятьдесят пять, на пять минут раньше назначенного времени. В здании нас провели в комнату на четвертом этаже и велели подождать. Естественно, в комнате не нашлось ни единого сиденья, подходящего для грузной туши Вульфа. Поозиравшись по сторонам некоторое время и убедившись, что придется примириться с неизбежным, Вульф уныло прокаркал «Доброе утро» тем, кто уже находился в комнате, подошел к креслу у дальней стены, осторожно уселся на него и вот с тех пор дулся в нем уже час с четвертью.

Справедливости ради следует отметить, что и остальные пятеро, поджидавшие в комнате, не выражали особого восторга. Джей Керр, решив, видимо, сделать обстановку более непринужденной, предложил всем представиться, но на этом общение и кончилось, хотя все мы были членами СЛЧСШН – Сообщества лицензированных частных сыщиков штата Нью-Йорк – кроме, конечно, Салли Колт, которая была просто наемным оперативником. Только Джей Керр, круглый, как пончик, с изрядной плешью на голове и в очках без оправы, похоже, пытался хоть как-то расшевелить и сплотить собравшихся. Меня это очень позабавило, поскольку именно он большую часть своей жизни занимался совершенно противоположным: именно он со своими подручными выследил куда больше неверных мужей и жен, чем кто-либо другой из подвизавшихся на поприще сыска во всем штате. Харланд Айд, долговязый, костлявый, с седеющими висками и длинным крючковатым носом, одетый с иголочки и похожий больше на банкира, чем на сыщика, тоже был широко известен в наших кругах, но несколько иначе. Он был профессионал высокого класса с безупречной репутацией. Говорили даже, что его не раз и не два вызывали для консультаций в ФБР – только на меня не ссылайтесь. Третьего, Стива Амсела, я знал не очень хорошо, питаясь в основном случайными слухами – года два назад его уволил Ларри Бэском, после чего Амсел сам получил лицензию и основал собственное дело, сняв офис где-то в центре города. Бэском, владелец одного из лучших сыскных агентств в городе, заметил как-то, что Амсел не волк-одиночка, а скорее одинокий стервятник. Амсел был маленький чернявый живчик, с бегающим взглядом, на вид моложавый, хотя на самом деле лет ему было уже немало. Когда мы с Салли Колт отправились за кофе, он приподнялся было в кресле, словно собираясь составить нам компанию, но потом передумал.

В буфете, заказав кофе, я посоветовал Салли не тревожиться.

– Если вас с вашим боссом зацапают за прослушивание телефонных разговоров, позвоните мистеру Вульфу. Он отошлет вас ко мне, и я все улажу. Бесплатно. Честь мундира превыше всего.

– Замечательно. – Салли наклонила голову, чтобы я вдоволь насладился ее изящной шеей и подбородком. Затем, решив показать, что она не только привлекательная девушка, но и добрая заботливая душа, она добавила:

– Что ж, любезность за любезность. Когда вы и ваш босс влипнете в передрягу, позвоните мисс Боннер. Мой босс утрет нос вашему.

– Правильно, так и надо! – одобрительно воскликнул я. – Преданность всегда и во всем, да? Когда вы умрете, за такую добродетель ангелы вознесут вас на небо. Я начинаю понимать, как вы добиваетесь успеха в сыске. Наверное, завлекаете подозреваемого в темную аллею, очаровываете, и он сам выкладывает вам все, как на духу. Если бы вам вздумалось попрактиковаться таким образом на мне, я бы не возражал, хотя я – стреляный воробей.