Защита вслепую. Детективные истории - Виктор Каев

Защита вслепую

Детективные истории

Виктор Каев

© Виктор Каев, 2017

ISBN 978-5-4485-4913-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«26 сентября 1999 года будут проводиться выборы главы городского самоуправления (мэра) города.

Избирательной комиссией области на должность главы городского самоуправления (мэра) города зарегистрировано 5 кандидатов.

В соответствии с областным законодательством о выборах в органы местного самоуправления области, выборы главы городского самоуправления (мэра) города считаются состоявшимися при участии в них не менее 25 процентов от числа зарегистрированных избирателей, а избранным признается кандидат, получивший наибольшее число действительных голосов избирателей, принявших участие в голосовании».

1

Голова почему-то совершенно не болела. Правда, во рту была отвратительная сухость. Казалось, что задевая за зубы, язык издавал внятный шорох. Игорь потянулся рукой за сигаретами. Полупустая пачка питерского «Честерфилда» и зажигалка валялись рядом с переполненной пепельницей прямо на полу возле его раскладушки. Достав сигарету, он повертел её в руке, но не прикурил и швырнул на пол. Скрипнув пружинами раскладушки, он встал и, осторожно ступая босыми неверными ногами, побрёл на кухню.

Его взгляду во всей красе предстал стол, заполненный пустыми бутылками, грязной посудой и остатками закуски. В подсохшей на полу грязной лужице скрючились несколько окурков. То, что он почуял, вдохнув кухонный воздух, вряд ли можно было назвать ароматом.

Игоря замутило, и он резко распахнул окно, чтобы хлебнуть свежего утреннего воздуха.

На улице было прохладно и тихо. Солнце ещё только собиралось высунуться из-за ближайшей крыши. Наперебой щебетали птицы. Со своего пятого этажа Игорь увидел фигуру дворничихи, уверенно размахивавшей метлой, ритмичный шорох которой придавал утру ощущение особой чистоты и какой-то прозрачной умытости. Дурнота отступила.

Опустив глаза, он увидел себя в маленьком зеркальце, стоявшем на подоконнике. Лицо помятое, под глазами припухло, короткие волосы спутались и торчали в разные стороны. Щетина серо-рыжей масти украшала щёки. Игорь с отвращением уставился в муть собственного взгляда.

В нём опять вспыхнуло отчаяние. Снова сильно сдавило сердце, доставив мучительную боль, выталкивая откуда-то из глубины в эти мутные глаза жгучие капли злых и несвойственных мужику слёз.

– О, господи! – шевельнулось в нём сознание, – Неужели это меня так и не отпустит?

Он вспомнил, как вчера здесь на кухне со своим старым приятелем Володькой Степанцовым заливал водкой свою беду. Как, истерично похохатывая, глумился над собой, рисуя ему события последних двух месяцев. Он вспомнил, как после каждого стакана слабело, казалось, чувство ужаса перед обступившими его пустотой и одиночеством.

Нет. Это дурость полная. Только не опускаться! Надо как-то держать себя в руках. Но, боже мой! Что я вообще делаю в этом городе?

Сухость во рту на некоторое время отвлекла Игоря от мыслей, и он принялся искать, чем её утолить. Пиво выпито. Банка из-под солёных огурцов опрокинута, а рассол растёкся по столу и полу. Открыв кран, Игорь слил воду похолоднее и, ловя её ртом, жадно принялся глотать. Временно уняв пламя внутри, стараясь ни о чём не думать, он взялся за наведение порядка: лишь бы чем-нибудь себя занять.

Перемыв посуду и спрятав постель и раскладушку, он смахнул пыль, вымыл полы и вынес мусор. Только после всего этого Игорь отправился в ванную. Он долго и тщательно чистил зубы, скоблил бритвенным станком покрытые пеной щёки. Затем залез под душ и открыл горячую обжигающую воду. Затем холодную. Снова горячую.

После душа он, почувствовав себя лучше, растёрся хорошенько полотенцем и вышел из ванной несколько посвежевшим.

В квартире было чисто, тихо и пусто.

Чем теперь заняться, он не знал.

2

Ермоленко, сидя в мягком кресле, откинул курчавую голову на спинку, закрыл глаза и вытянул длинные ноги. Он здорово устал. Уже две недели не ложился раньше часа ночи, а вставать всё равно приходилось, как и раньше, в 5.30. Время утекало стремительно, как вода через решето, и его ни на что не хватало. Вот и сейчас уже, наверное, давно спят дома сынишка и жена, а он всё ещё не готов к завтрашнему дню. Снова и снова в этой душной штабной комнате он кроит и перекраивает сценарии вероятного развития событий на завтрашних встречах с избирателями. Хуже всего было то, что его основной соперник, нынешний мэр города Дятлов, практически открыто стал пользоваться поддержкой самой известной в городе бандитской группировки. Деньги на предвыборные манипуляции потекли к нему рекой. Попытки Ермоленко сопротивляться ничего не давали. Судя по всему, было уплачено вперёд и членам избирательной комиссии, и редакциям городских газет, и единственным в городе телевизионщикам. А может их взяли на испуг? Пока ещё как-то держалась редакция местного радио. А сегодня он впервые ощутил позицию областного начальства, которое вдруг разразилось в печати комплиментами Дятлову. И управленец-то он грамотный, и кругозор-то у него широкий, и в это трудное время сумел изыскать средства и обеспечил ветеранам льготный проезд на городском транспорте и т. д. и т. п. На контрпропаганду рассчитывать практически не приходится. Разве только на встречах с избирателями. Но это слишком маленькая аудитория! И как их убедить поверить?!

– Саша! Поставь, пожалуйста, чайник.

Саша Логвин, невысокий худенький блондин со смешливым лицом лет двадцати восьми, прекратил тюкать пальцем по клавиатуре компьютера, разогнулся и с хрустом потянулся.

– Николай Васильевич! Опять я? Теперь пусть идёт Свешников. А то дрыхнет, как счастливый ребёнок!

– Ладно тебе! Кончай лодыря праздновать! Человек устал, вырубился, а раз так – пусть отдохнёт. Хоть немного. А то завтра будет выглядеть как бомж с похмелья. А ему встречу вести. Да и тебе, слушай, размяться не мешает. Так ведь скоро закостенеешь в этой позе.

– Что – да, то – да!

Саша вздохнул, встал и, прихватив пустой чайник, вышел за дверь.

Некоторое время тишину нарушало только посапывание Свешникова и кряхтение художника Славика Ильина, темноволосого коротко стриженого парня с тонкими губами и сосредоточенными карими глазами, который в углу на полу, неудобно скорчив свою длинномерную спортивную фигуру, дописывал текст на афише.

Резко затрезвонил телефон. Свешников вздрогнул и проснулся. Ермоленко снял трубку, приложил её к уху и послушал.

– …Да я это, я! Чего тебе? …Нет. Ещё минут тридцать побудем здесь, но надо уже и по домам расползаться. А то я совершенно никакой, да и ребята чуть тёплые… Ну-у! Если успеешь, приходи… С машиной? Тем более. Развезёшь нас… Кто? …Нет. Не помню… У-уу! Так это уже сколько лет прошло! Нет, что-то не припомню… Ну, ладно, ладно. Ты же знаешь, я каждому помощнику рад. Давайте. Ждём.

Он положил трубку.

– Кто там? – спросил Свешников сиплым спросонок голосом.

– Степанцов. Какого-то парня везёт. Говорит, он толковый специалист по выборам. И сейчас совершенно свободен.

Свешников приспособил на нос свои очки с толстыми стёклами. От этого его подслеповатые глазки сделались огромными, и, казалось, он их специально таращит.

– Свободен от чего? – заинтересовался он.

– Н-ну-у! Не знаю… Я так понял, что от всего. От работы – точно. То есть, он сейчас нигде не работает.

– Так-так! Специалист, значит…? Славненько. Нам специалисты очень даже…

Свешников встал. Прошёлся, позёвывая, по комнате. Постоял возле согнувшегося Славика, туповато и равнодушно рассматривая его «шедевр». Потом, заложив за спину руки, быстро и ловко крутнулся на коротких кривоватых ножках и вновь оказался лицом к Ермоленко.

– А где Логвин? Ты что, уже отпустил этого лоботряса…? Вечно ты его больше всех жалеешь.

В это время вошёл, хлопнув дверью, Саша, торжественно неся впереди себя слегка помятый старый электрочайник, по запотевшему боку которого стекали капельки холодной воды, оставляя блестящие дорожки.

– А-а! Господин Свешников! Выспались? Теперь, наверное, свеженький, как огурчик! А мы тут все в заботах. И о Вас в том числе. Вот, как видите, сейчас Вам кофейку предложим. Мы Вас ценим и бережём.

– И это правильно! Я ведь ваш мозг. Интеллект, можно сказать, высшего уровня. Моё дело думать, а Ваше, Александр, – за водой для таких, как я, бегать, кофе подавать и мои умные мысли фиксировать.

В углу вздохнул Славик и проговорил хрипловатым тенорком:

– Эх, везёт же людям! Мне бы такие мозги! Я бы с 11 до 13 думал, с 13 до 15 обедал, с 15 до 16 изрекал придуманное. А всё остальное время – на баб, на баб…!