Сын идет на медаль - Лия Ковалева

Лия Евсеевна Ковалева

Сын идет на медаль

Шурка

Соня сидела за письменным столом. Перед ней лежала тетрадь, ручка была наполнена чернилами.

Странную тему дала Нина Павловна для домашнего сочинения: «Соседи по квартире»! С чего начать? Что писать о соседях? Соседи, конечно, есть. Но ведь какие соседи!

В комнате напротив живёт с матерью Шурка Сомов, о котором нечего писать, потому что он учатся в том же девятом «а» классе, что и Соня. Его никогда не слышно. Мальчишка должен быть мальчишкой — весёлым, шумным, озорным, — вот как Генка Батенков. А как Шурка одет? Ходит уже который год в серой курточке с короткими рукавами. Из пальто тоже вырос давно. Многие мальчишки уже в галстуках щеголяют — всё-таки девятый класс! А у Шурки вид семиклассника. Соня всегда старается выскочить из дому заранее или переждать минутку: с ним и по улице-то пройти неудобно! Зато с Генкой встретиться по дороге в школу — одно удовольствие. Высокий, на голову выше Сони, в шуршащем китайском плаще, с непокрытой головой (теперь это модно у мальчишек — ходить без шапки в мороз!).

Правда, Шурка быстро решает задачи. Когда Соня просит у него тетрадь по алгебре («на одну минуточку, только ход посмотреть»), — он без единого слова вручает ей тетрадь. А Генка плавает почище Сони и даже норовит списать у неё.

И всё-таки Шурка неинтересная личность. Девочки давно уже утвердились в этом мнении. Его никто всерьёз и не принимает. Так что о нём писать не стоит.

Налево по коридору живёт Валя Глебова со своим двухлетним Петькой, которого она утром уносит в ясли, а вечером приносит.

Непонятно, почему Валя не захотела устроить его в круглосуточные ясли — всем в квартире было бы спокойнее. По ночам Петька часто ревёт. И хотя Соня ещё ни разу не проснулась от Петькиного плача, но тётя Маня утверждает, что иной раз из-за него глаз не смыкает ночи напролёт. Она бралась даже всё устроить для Вали, но Валя наотрез отказалась.

Напротив кухни живёт полуслепой Кузьма Петрович. Тётя подозревает, что он не столько слепой, сколько ненормальный. Иногда у себя в комнате он громко говорит сам с собой. Соня старается в такие минуты побыстрее пробежать мимо его дверей. Вообще Соня его побаивается — особенно с тех пор, как тётя Маня высказала своё предположение. Правда, Кузьма Петрович очень вежлив и постоянно говорит: «Виноват!» — ему всё кажется, что он кого-нибудь задевает, когда проходит по кухне и коридору.

Что писать о соседях, если и разговоров-то с ними никаких не возникает? Они все сторонятся Сониной тётки. А тётя Маня просто любит справедливость и старается, чтобы всё было как следует, потому что она — квартуполномоченный. И за это её не любят.

— Завидуют, милая моя, завидуют. На вершок продвинься — уже и зависть от людей будет! — поучает она Соню.

По вторникам Соня моет пол в кухне. Тётя Маня научила её мыть пол очень чисто. А сегодня в кухне мыл пол Шурка, хотя была очередь Кузьмы Петровича. Получалось у Шурки, прямо сказать, неважно, — он устроил целый потоп. Придя со службы, тётя Маня позвала его на кухню и спросила:

— Это, по-твоему, вымытый пол?

Шурка покраснел.

— Никто за тебя работать не обязан! — сердито сказала тётя Маня. — Чтоб мне пол был чистый! Не дам грязь разводить!

Шурка постоял повесив голову и ушёл.

Вечером он перемывал пол. Соня, зайдя на кухню, увидела его красные уши. Он даже не встал с колен и не посмотрел в её сторону, хотя слышал, как она вошла.

Позднее в кухне послышались голоса — это вернулась с работы Валя. Она посадила Петьку на стол, сунула ему в руки бублик и стала показывать Шурке, как надо орудовать тряпкой. При этом оба болтали и даже один раз громко расхохотались.

А Соня мучилась над сочинением. Она открыла дверь в коридор и раздражённо крикнула, как это часто делала тётка:

— Нельзя ли потише? Заниматься невозможно!

Голоса сразу смолкли. И Соня вернулась к своей тетради и к своим невесёлым мыслям.

Хорошо тем, у кого интересные соседи — артисты, писатели, путешественники. А что делать, если соседи такие все серенькие, ну никак в сочинение не вставишь!

Она сидела, вздыхала, кусала карандаш, и вдруг её осенило: можно же придумать себе соседей!

Соня мысленно населила квартиру совсем другими людьми. В Шуркиной комнате она поселила Героя Советского Союза лётчика Орлова.

В комнате Вали проживал народный артист республики Аркадий Кручинин — тенор, вроде Лемешева, фотографию которого ей недавно подарила подруга Тоня. А вместо Кузьмы Петровича из комнаты напротив кухни выходит по утрам олимпийская чемпионка Татьяна Калинина — стройная, мускулистая, ловкая. Она будет пловчихой! Чемпионка мира по плаванию!

Сонино перо задвигалось, сперва с остановками, потом всё быстрее и быстрее… Жильцы приглашали друг друга в гости, делились новостями, сообща встречали Новый год. Лётчик Орлов улетел на Северный полюс, а чемпионка Калинина в этот день возвращалась из Мельбурна… Жизнь в квартире номер 5 текла бурно. Всё время кто-нибудь уезжал, кого-нибудь встречали с цветами, жильцы ставили рекорды и совершали подвиги.

Когда Соня поставила последнюю точку, было исписано около шести страниц. Она перечитала своё творение и осталась довольна. Поколебавшись с минуту, после заголовка «Соседи по квартире» она честно приписала: «фантазия».

Вот это сочинение — действительно сочинение! Может быть, у неё есть писательские способности? Талант? Ведь Нина Павловна всегда говорит: «Истинный художник не фотографирует жизнь, а изображает её правдиво, но с долей вымысла. Он творит, придумывает!»

Переписав сочинение, Соня подобрела. Ей захотелось немедленно поделиться с кем-нибудь своим удачным опытом. Она позвонила подруге, но не застала её дома. Тогда она решила зайти к Шурке и показать ему свой труд — может быть, даже помочь ему. Он, наверно, тоже ломает себе голову над сочинением!

Соня постучала к Шурке — никто не ответил. Она нажала на ручку — дверь легко отворилась. В комнате никого не было.

Подивившись про себя легкомыслию Сомовых, оставляющих незапертою дверь, она подошла к Шуркиному столу. Он, видно, вышел ненадолго — ещё горела лампа, на столе лежала открытая тетрадь…

Соня присела на кончик стула и прочла последнюю исписанную страницу…

Боже мой, что это? Ведь это прочтёт Нина Павловна! Узнают другие учителя! Правда, Нина Павловна пообещала, что никому не даст читать сочинений, но можно ли ей верить? Тётя Маня всегда твердит: «Не верь людям. Пропадёшь ни за грош!»

И правда, — могла ли она думать, что Шурка так напишет о ней, о тёте… Правда, он не назвал фамилии. Но трудно ли догадаться? Нина Павловна всегда по лицу узнает, кто уроков не приготовил… Что делать?

Соня оглянулась, схватила тетрадь и на цыпочках, неслышно притворив за собой дверь, вышла из комнаты.

Вот она сидит у себя за столом, одна, без свидетелей, и читает Шуркино сочинение.

Надо же ей узнать, что Шурка пишет о ней! И о тёте Мане. О других — неважно. Главное — что о ней!

И всё-таки она читает всё подряд. Всё подряд — и до конца:

«У нас в квартире живут три семьи. Рядом с нами — продавщица Валя Глебова. У неё сын Петька. Вале приходится с ним много возиться, у него больные уши. Но в круглосуточные ясли она отдать его не хочет, даже моя мама уговаривала её, но она не согласилась. Она считает, что Петьку уже сейчас нужно воспитывать и что именно она его должна воспитывать. Я лично не согласен; успеют его ещё навоспитывать, когда в школу пойдёт. Но мне нравится, что Валя стоит на своём, — значит, у неё есть характер. На вид она слабая, по-моему, не умеет за себя постоять, но иногда она становится сильной — когда дело касается Петьки. Не знаю, какая она продавщица, но мать она хорошая. Она с Петькой разговаривает, объясняет ему всё, не разрешает его баловать даже моей маме. Валя очень отзывчивая, часто помогает маме и Кузьме Петровичу — если надо сходить куда-нибудь или писать под его диктовку. Писать приходится, потому что он после контузии почти потерял зрение, теперь на пенсии. Мама, когда не болеет, моет за него пол в кухне. А он помогает мне по немецкому. Хочет писать воспоминания, даже уже начал, но прочесть то, что он написал, почти невозможно — у него ужасный почерк, он не видит линеек. К нему приходят иногда старые друзья, и мы даже начали по секрету от него собирать деньги на пишущую машинку. Это Валя придумала.

Были бы у нас соседи такие, как Валя, мы бы собрали на машинку скорее, но ведь есть такие, что не приступишься. Например, есть у нас в квартире ещё тётка и племянница. Тётка всех учит, как надо жить в коммунальной квартире, а сама себе отдельный выключатель в коридоре поставила. Единоличница! У меня уже был с нею конфликт, и я лично стараюсь поменьше с нею встречаться. Соседей она и вовсе не считает за людей. О Вале вспоминает тогда, когда придёт с обновкой из магазина: «Валечка, как вы считаете, удачно я пальто купила?» И племянница вертится перед Валей в новом дорогом пальто, о каком Валя и мечтать не может. Она, по-моему, просто не понимает, что это стыдно, потому что привыкла смотреть на всё тёткиными глазами. Я пытался с нею поговорить, но она понимает всё по-глупому. Ей кажется, что тётка её — за справедливость, а люди ей завидуют и потому не любят. А у тётки справедливость только на языке, а вовсе не в поступках.