Теоретик - Вячеслав Доронин

Вячеслав Доронин

Из придорожных кустов высунулась драконья морда, блаженно зевнула, показав розовый язык и чёрную дыру глотки. Насмешливо хрюкнула.

Кобыла испуганно всхрапнула, скакнула вбок, высоко подбрасывая тяжёлый зад, и сэр Брадисхольм, рыцарь Бубновой Розы, не удержал равновесия… Земля прыгнула в лицо, ударила между глаз, высекла сноп искр из шлема, раздавила, смяла, как кузнечным молотом, доспехи и полностью вышибла сознание из бритой головы благородного рыцаря…

Лоб приятно холодило. Сэр Брадисхольм пришёл в себя, но глаза открывать не спешил. «Что это было? — думал он. — Сон? Или не сон?»

— Не притворяйся! — сказали у рыцаря над самым ухом. Брадисхольм вздрогнул и от неожиданности открыл глаза… Потом снова закрыл… и снова открыл…

Дракон никуда исчезать не собирался.

…Травянисто-зелёная лоснящаяся шкура покрывала тушу таких габаритов, что хватило бы на прокорм в течение недели всего королевского войска, при условии, что оно (войско) будет питаться не менее пяти раз в день. Дракон шумно плескался в озере, поднимая мириады брызг. Некогда чистая, словно слеза, озёрная вода заметно помутнела, как если бы в ней омыли пыльные сапоги полторы-две тысячи солдат, вернувшихся из крестового похода…

Такому надо много есть, подумал несчастный рыцарь, глядя на игры чудовища. Сам рыцарь от жары не страдал. Заботливый дракон повесил его, спеленатого наподобие младенца, в тени, под ветками раскидистого дуба-великана. Хорошая еда заслуживает хорошего обращения…

— Ну-с, — сказал дракон, облизываясь, — приступим…

Брадисхольм шумно сглотнул.

— Ответь-ка мне, уважаемый, — приступил дракон, — каким из способов вы предпочли бы быть употреблёны в пищу? Варёным, жареным, пареным, запечённым в золе, маринованным, солёным, вяленым, сушёным, мочёным, сырым… — тут дракон остановился, почесал чудовищную бровь не менее чудовищной лапой. — Последний способ искренне не желателен.

— Почему? — вяло поинтересовался рыцарь.

— А вдруг у вас гли… паразиты какие-нибудь, болезни там нехорошие. Вы же солдат, а не невинная девушка. Ну-ка, отвечайте честно, чем болели?

— Ничем, — честно признался простодушный рыцарь. Дракон расплылся в улыбке.

— Разве что чесоткой, — спохватился рыцарь и сделал попытку почесаться связанными руками. — Пару раз триппером… Свинкой, холерой, моровой язвой… Совсем недавно подхватил чуму… Ну, я почти вылечился… Честно.

— Верю, — сказал Дракон. Рыцарь вытаращил глаза. — Значит, сырым отпадает… маринованным тоже… сушёным? Нет, не будем рисковать. Мы тебя сварим в кипятке, с солью, побольше перчика, корицы, пучок укропа, пару свежих помидоров… зелёный лук… немного уксуса… Совсем чуть-чуть, а то бульон станет кислым…

В животе рыцаря застрял кусок льда с медведя размером, на лбу выступил холодный пот, по спине забегали крупные, в кулак, мурашки.

— Хм! — прокашлялся Брадисхольм. Голос внезапно сел. — Я думал, драконы не любят готовить.

— Вот как? — Дракон ухмыльнулся, на его морде это выглядело, как зловещий оскал, — рыцарь побледнел. — И со многими драконами ты знаком? Я имею в виду — лично?

Рыцарь замялся.

— То-то же. Впредь не всему верь, что говорят люди, — нравоучительно заметил Дракон.

— Не буду, — пообещал рыцарь.

— Толковый парень, — умилился Дракон. Огромный глаз с вертикальным зрачком прищурился. — Так как насчёт моего вопроса?

— К-как… какого?

— Основного. В каком виде мы будем тебя есть?

— Вкушать, — поправил рыцарь.

— О-о! — Дракон посмотрел на Брадисхольма с уважением.

— Смаковать, наслаждаться вкусом, втягивать ноздрями дивный аромат, медленно отщипывать кусочки, растягивая удовольствие и негу…

— И в неземном наслаждении прикрывать глаза, ощущая на языке взрыв сверхновой, появление вселенной, зарожденье жизни, её расцвет, падение и гибель, безумие и смысл существованья, спрессованные в краткий миг, что наш касается язык кусочка жареной… Стоп, — опомнился Дракон. — О чём это я?

— О смысле жизни, — соврал рыцарь.

— Да? — Дракон с сомнением посмотрел прямо в честные голубые глаза Брадисхольма. — У меня создаётся впечатление, — сказал Дракон после краткого раздумья, — что некий рыцарь пытается заморочить голову некоему дракону, забывая, чем чреваты подобные выходки…

Рыцарь мысленно застонал. Сорвалось! Ещё бы чуть-чуть…

— …После чего всё это заливается кипящим соусом, поджигается и прямо в таком виде подаётся к столу. Прелесть, а не блюдо! А ещё возможен вариант…

— Нет! — закричал рыцарь в исступлении. — Нет! Ешь меня! Жри! Давись, рви, кусай! Но — молча!

Челюсть Дракона отвисла.

— Я согласен в любом виде, — рыдал Брадисхольм, по грязным щекам катились крупные слёзы, — вари меня, жарь, копти, вскрывай и потроши! Всё что угодно. Только быстрее, пока я ещё не свихнулся от твоих рецептов. Ради господа бога, ради всего святого…

— Эй? — драконья лапа осторожно тронула человека за плечо.

— Ради всего святого… Ради всего… Съешь меня! Ну пожалуйста, а? Ну что тебе стоит? Ам — и нет. Вон у тебя какие челюсти… А зубы…

— Челюсти, говоришь… — грустно покачал головой Дракон. — Я бы рад… В каком угодно виде… Хоть жареным, хоть сырым… Будь ты больной или даже бешеный…

— Так ешь! — потребовал рыцарь.

— Не могу. — Дракон вздохнул.

— А-а, скотина! Не отвертишься… ЧТО?! — Брадисхольм задохнулся и замолчал.

— Да. — в голосе Дракона звучала искренняя печаль. — Не могу. Я, знаешь ли, скорее теоретик…

— Язва у меня, — рассказывал Дракон. — Уже тридцать лет как открылась…

— И ни мяса, ни вина?

— Ни-ни. Одна трава, овощи, всякая безвкусная гадость, на которую смотреть противно, не то, что есть…

— Бедняга, — пожалел Брадисхольм Дракона. Потом до него дошло:

— А меня… меня-то зачем пугал, если мяса не ешь? И рассказывал… Все эти блюда, способы варки, жарки — я чуть с ума не сошёл, пока слушал…

Дракон скромно потупился.

— Единственная у меня радость осталась: поговорить о еде.

— В присутствии самой еды? — на лице рыцаря было написано искреннее негодование. — Это не достойно благородного че… хм-м… дракона!

— Ну… — признал Дракон. — Может быть. Зато какое удовольствие получаешь от одного предвкушения… Я же гурманом был. Случалось, новые рецепты узнавал. Тут же пробовал… Давно это было. Я и сейчас гурман, но…

— Гурман-теоретик?

— Верно. Рецепты до сих пор собираю. Как представлю, что всё это я мог бы съесть… или пусть даже не всё…

— Ага, — понял рыцарь. — Значит, у тебя есть любимый рецепт? Для особого случая? Как если бы какой-то волшебник… Пусть даже на один час…

— Минуту, — поправил Дракон. — Мне бы хватило.

— И что за блюдо?

— Айн момент! — засуетился Дракон. — Сейчас покажу!

— Что?! — удивлению Брадисхольма не было границ. Он вертел в руках натюрморт, выполненный маслом по деревянной доске. — Это и есть твоё особенное блюдо?! Картошка с салом?!

— И с луком, — смущенно уточнил Дракон. — На постном масле, — глаза его томительно сузились. — Ах, какая прелесть! Как вспомню: шкворчащее на чугунной сковороде сало, мелко порезанная картошка, лучок… Запомни главное, — наставительно изрёк Дракон. — Картошку солить только после жарки, иначе она не будет поджаристой… Понял?

Рыцарь энергично закивал, подтверждая, что да, понял и солить теперь будет только после жарки. И никогда: до или во время.

Дракон ласково похлопал рыцаря по плечу. Брадисхольм стиснул зубы, чтобы не закричать от боли.

— А теперь, — сказал Дракон. — Я должен тебя убить. Жаль… хороший ты парень, сэр рыцарь, хоть и человек. Был бы драконом — цены б тебе не было.

— Но почему?! — возмущению Брадисхольма не было границ.

— Потому что драконы — раса, многократно превосходящая человеческую…

— Нет!

— Что — нет? — нахмурился Дракон. — Ты считаешь, что люди выше драконов?

— Я тебя не об этом спрашиваю! — закричал рыцарь. — Я спрашиваю: почему ты должен меня убить? Ты ведь говорил, что не можешь есть мясо!

— Не могу, — согласился Дракон. — Но есть одно «но». Дракон, как и человек, отличается от зверя тем, что убивает не только для пропитания или самозащиты, но и в других, недоступных пониманию зверя целях.

— Например?

— Например: из мести.

— За что?

— Ты можешь есть жареную картошку с салом, а я — не могу.

— Убить — за ЭТО?

— А разве мало? — брови Дракона удивлённо поползли вверх. — Запомни, человек: есть вещи, за которые стоит убивать, и картошка с салом — одна из них…