Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Роман о девочках - Владимир Высоцкий

Роман о девочках - Владимир Высоцкий

14.06.2024 - 23:01 0 0
0
Роман о девочках - Владимир Высоцкий
Описание Роман о девочках - Владимир Высоцкий
Читать онлайн Роман о девочках - Владимир Высоцкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8
Перейти на страницу:

Владимир Высоцкий

Роман о девочках

Девочки любили иностранцев. Не то, чтобы они не любили своих соотечественников. Напротив… Очень даже любили, но давно, очень давно, нет, лет 6-7 назад. Например, одна из девочек – Тамара, которая тогда и вправду была совсем девочкой, любила Николая Святенко, взрослого уже и рослого парня, с двумя золотыми зубами, фантазера и уголовника, по кличке коллега.

Прозвали его так, потому, должно быть, что с ним всегда хорошо было и надежно иметь любые дела. В детстве и отрочестве Николай гонял голубей, подворовывал и был удачлив. Потому что голуби – дело опасное, требует смекалки и твердости, особенно когда «подснимаешь» их в соседних дворах и везешь продавать на «Конку» с Ленькой Сопелей – от слова сопля, кличка такая. Сопеля – компаньон и одноделец, кретин и бездельник, гундосит, водку уже пьет, словом – тот еще напарник, но брат у него на «Калибре» работает. И брат этот сделал для Леньки финку с наборной ручкой, а лезвие – из наборной стали, из напильника. И Ленька ее носит с собой.

С ним-то и ездил коллега Николай на конку продавать «подснятых» голубей, монахов, шпанцирей, иногда и подешевше – сорок и прочих – по рублю, словом, как повезет. А на рынке уже шастают кодлы обворованных соседей и высматривают своих голубей, и кто знает – может и у них братья на «Калибре» работают, а годочков им пока еще до шестнадцати, так что больших сроков не боятся, ножи носить – по нервам скребет, могут и пырнуть по запарке, да в горячке.

– Сколько хочешь за пару?

– 150.

– А варшавские почем?

– Одна цена.

– А давно они у тебя? – И уже пододвигаются потихоньку и берут в круг и сплевывают сквозь зубы, уже бледнеют и подрагивают от напряжения и предчувствия… Уже мошонки подобрались от страха-то, и в уборную хочется, и рученьки потные рукоятки мнут.

Вот тут-то и проявлял коллега невиданное чутье и находчивость. Чуял он – если хозяева ворованных голубей. И тогда начинал подвывать, пену пускал, рвал от ворота рубаху и кричал с натугой, как бы страх свой отпугивая.

– Нате, волки позорные, берите всех, – и совал шпанцирей и монахов опешившим врагам своим. Еще он успевал вставить, обиженно хныкая:

– Сами только взяли по 120 у Шурика Малюшеки.

Мал был Колька коллега и удал уже, и хитер, и смекалист. Назвал он имя известного его врагам голубятника, жившего поблизости с обворованными.

– Ну, ты артист! – восхищался Сопеля, когда удавалось вырваться, потому что вся ватага устремлялась на поиски Шурика и, возможно, найдя его, била нещадно.

– Артист ты, – заикаясь, повторял Ленька, – и где ты так наблатыкался. Я уже чуть было рыжему не врезал. А тут ты как раз заорал. Ну ты, коллега, даешь!

Вырос Колька во дворе, жил во дворе, во дворе и влюбился. Когда Тамара с ним познакомилась, вернее – он с ней, она-то про него давно знала и видела часто и снился он ей, сильный и бесстрашный, да легенды о нем ходили по всему району – как он запросто так по карнизу ходил, как избил да выгнал четверых или пятерых даже ханыг, которые к ним в подъезд поддавать ходили и со второго этажа подглядывать в женские бани. Их жильцы водой да помоями поливали, но они все равно шли, как на работу. Что за напасть? И глядеть-то они могли только в предбанник, где и не все голые, да и видно только от поясницы и ниже, а выше-то не видно, а какой интерес видеть зад без лица?

Колька их выгнал и избил еще. Но это так все – для Колькиной, что ли характеристики. Было ему 25, водились у него деньжата, играл он на гитаре и пел. Жалобные такие, блатные – преблатные, переживательные песни, курил что-то пахучее. Возьмет папироску, надкусит кончик, сдвинет тонкую бумажку с гильзы вперед, табак вытрясет, смешает с чем-то, пальцами помнет и обратно в папироску, потом надвинет обратно на гильзу и затягивается глубоко, как дышит, для чего держит ее губами неплотно, а рукой мелко трясет, чтобы подольше в легкие с воздухом, потом подержит, сколько возможно, и только тогда выдохнет это что-то, пахнущее терпко и вкусно.

И Тамаре давал затянуться, он ей и вина давал понемногу, он и соблазнил ее как-то случайно и просто – целовал, целовал, влез под кофточку, расстегнул пуговки – одну, другую, а там уже она неожиданно вдруг сказала:

– Пусти! Я сама. И сама действительно разделась.

Было это после девятого класса, после каникул летних даже. Тамара ездила пионервожатой в лагерь, как и всегда – в тарусу. Место это знаменитое, старинное, с речкой, лесами, да погодами теп– лыми, да вечерами душистыми, теплыми, когда любопытные отряды, где были уже и взрослые балбесы, которые тоже по ночам шастать хотят по девочкиным палаткам, и некоторые и шастают даже, да бог с ними – дело молодое, – собираются, значит, вожатые на эдакие вечеринки. Вечеринки тайные и тихие, чтобы начальник и воспитатели повода не имели сказать что-нибудь или, еще хуже, отправить домой, а в школу написать про моральный облик.

Они – начальник и воспитатели – знают, конечно, про вечеринки эти, посиделки, и сами бы не прочь, но на них бремя власти и им – негоже.

А вожатые сидят где-нибудь в лесу, поют всякие нежности и неп– риличности и их же – нежности и неприличности – совершают. Разбредаются по парам по шалашам, где влюбленным рай, хотя они и не влюбленные вовсе, а так – от того, что кровь играет, да ночь теплая и звездная. Шалаши эти днем дети строили. Спасибо им, пионерам, хоть здесь от них прок. Особых, конечно, вольностей, не было, потому, что стеснялись девичества девушки и юноши боялись ударить в грязь лицом и опозориться, да некоторые и не знали, что делать дальше, после объятий. На практике не знали, хотя теоретически давно изучили все до тонкостей из ботаники, зоологии и анатомии, которая в 9 классе преподается под хихиканье и сальные шуточки. Знали они про первородный грех Адама и Евы и последующие до наших времен ибо жили они по большей части в одной комнате с родителями, и родители думали, что они спят, конечно же… Но они не спали и все слышали. Справедливо, все-таки, замечено древними: во всем виноват квартирный вопрос.

Но даже призвав на помощь все свои духовные силы и познания, ни один из вожатых не перешагнул предела. Тамарин мальчик тоже ничего не рискнул и сохранил ее для Николая коллеги, бывшего голубятника, потом уголовника и фантазера, по которому тюрьма плакала призывно и давно. И доплакалась. Он ее не обошел. Все это рассказано к тому, что Тамара после каникул вернулась загорелой, похудевшей, с выгоревшими волосами и голубыми полукружьями у глаз – от забот о детях и от неоправданных ночных недосыпаний. И можно ли ее было не соблазнить? Никак, конечно, нельзя было.

Он и соблазнил ее, но не бросил, как положено, а просто пошел под суд за какую-то неудавшуюся кражу. Тамара по нему не плакала, да и он повел себя благородно, и разговор меж ними вышел такой:

– Ты меня не жди. Не на фронт иду!

– Я и не собиралась!

– Вот и хорошо, что не собиралась. Ты еще пигалица, и школу надо кончить.

– Я и собираюсь.

– И я говорю.

Потом была пауза во время которой тоже ничего особенного не было. Потом конвой повел Николая Святенко в зал суда вершить над ним суд. Он только крикнул напоследок:

– Вернусь – разберемся. – Помахал руками, снова сложил их за спину и пошутил с конвоирами: – Если б тебе такую, хотел бы на мое место?

Она в зал не пошла – что ей там делать? Да и стыдно. Пошла домой.

А ведь у таких ребят бывают такие верные подруги, что и не верится даже. Он и по 6-7 сроков мотает и каждый раз возвращается, отмотав срок, а она на месте и хлопочет вокруг, и работает на него, потому что после 6-7 срока-то он инвалид совсем, легкие отбиты, кровью харкает и рука одна не гнется. А был он раньше золотой щипач и в лагерях был в законе, а теперь вот он какой-никакой, только прошлое у него, да и то – какое у него оно прошлое. Удали да дури – хоть отбавляй, а свободы мало. Только успеешь украсть да прибарахлиться, только пиджаку рукава обрежешь, чтобы не ви– дать, что с чужого плеча, а уже и снова тюрьма. А она снова ждет, а потом встречает и работает на него, – он ведь и захочет теперь, а работать не сможет – рука у него или нога и внутри все… А украсть – она больше ему не даст украсть, потому что дети у них уже подросли и начинают кое-что кумекать. И про отца тоже. Вот и пусть сидит с детишками, пока она крутится с газировкой – летом, да с пивом – зимой. Дело надежное: недоливы, пена, разбавка и другие всякие премудрости – и жить можно. А он пусть с ребятишка– ми. И больной он – пусть хлопочет пенсию по инвалидности, как пострадавший на работе в исправительно-трудовых лагерях.

– Ты куда это?

– На бега.

– Это что еще за новости?

– А не твоего, Клава, мелкого ума дело.

– Ага! Мое, значит, дело обстирывать тебя да облизывать, да ублюдков твоих тоже. Вон рты поразевали – жрать просят. Мое, значит, дело на больных ногах с семи утра твоих же товарищей – пьяниц пивом поить? Мое – значит? А это не мое? Куда пес идешь?

1 2 3 4 5 6 7 8
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Роман о девочках - Владимир Высоцкий торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит