Спасение животных - Деннис Лихейн

ДЕННИС ЛИХЕЙН

СПАСЕНИЕ ЖИВОТНЫХ

Дорчестер1

Боб нашел собаку среди мусора.

Это случилось сразу после Дня Благодарения, когда район затих в похмелье. Работая барменом в «Кузене Марве», Боб иногда прогуливался улицами после своей смены. Он был крупным и грузным, с волосами, растущими в самых неожиданных местах по всему телу еще с подросткового возраста. На третьем десятке своей жизни, он боролся с этой волосатостью с помощью маленьких ножниц, которые носил в кармане пальто и стригся ими дважды в день. Он мог бы побороть и лишний вес, но на протяжении всех этих лет борьбы, ни одна девушка не проявила к нему интереса, если только ей за это не платили. Спустя время, он и вовсе перестал бороться. Он жил один в доме, в котором вырос, и иногда ему казалось, что его поглощают все эти запахи, и воспоминания, и мрачные диваны. Чего он только не пробовал, чтобы убежать от этого: церковные собрания, пикники в охотничьих домиках, и одна ужасная вечеринка, организованная службой знакомств – всё это сделало рану еще глубже, что заставило латать её неделями, проклиная себя за возложенные надежды.

Поэтому он и начал прогуливаться и иногда, если ему везло, он забывал, что жизни людей настолько отличаются от его жизни. В ту ночь он остановился на тротуаре; ощущая над собой чернильное небо и холод в пальцах, он закрыл глаза.

Он к этому привык. Он к этому привык. Всё было в порядке.

Можно подружиться с этим ощущением, но только до тех пор, пока не начнешь ему сопротивляться.

Его глаза были всё еще закрыты, когда он услышал усталый плач вместе с отдаленным царапаньем и более отчетливым металлическим грохотом. Он открыл глаза. В пяти метрах от него, под желтым свечением уличного фонаря слегка подрагивала огромная металлическая бочка с тяжелой крышкой, скребя тротуар. Он стал над бочкой и снова услышал плач. Это был плач живого существа, которое вот-вот решит, что следующий его вздох будет последним. Он снял крышку.

Чтобы добраться до существа, ему пришлось вытащить тостер и пять толстых выпусков «Желтых страниц», датированных 2000 годом. На дне бочки оказалась либо собачка маленьких размеров, либо еще совсем щенок, который, пораженный светом, прижал свою голову к туловищу. Мягко пыхтя и поскуливая, он сжался всем телом еще сильнее, прищурив глазки. Щупленькое существо. Боб мог разглядеть его ребра. Он заметил большую корку засохшей крови рядом с его ухом. Без ошейника. Щенок был бурым, с белой мордочкой и лапами, кажущимися слишком большими по сравнению с телом.

Щенок резко заскулил, когда Боб потянулся вниз, чтобы взяться за загривок и вытащить его из своих экскрементов. Боб не слишком разбирался в породах собак, но ошибиться в том, что это боксер, было трудно. И это был наверняка щенок; глаза его теперь были широко открыты и смотрели в глаза Бобу, пока тот держал его перед собой.

Он был уверен, что где-то поблизости два человека занимались любовью. Мужчина и женщина. Сплетенные. В одной из этих теней, в желтом свечении улицы. Он чувствовал их присутствие, голых и блаженных. А он стоял на холоде, с чуть не умершей собакой, которая пристально на него смотрела. Ледяной тротуар блестел как свежий мрамор, а ветер был темный и серый как слякоть.

– Что это у тебя там?

Боб повернулся и проглядел улицу в оба конца.

– Я здесь. Ты роешься в моем мусоре.

Она стояла на крыльце ближайшего от него трехэтажного здания. Включив свет на крыльце, она стояла с босыми ногами и подрагивала. Она сунула руку в карман своей толстовки и достала пачку сигарет. Наблюдая за ним, она закурила сигарету.

– Я нашел собаку, – Боб поднял перед собой щенка.

– Чего нашел?

– Собаку. Щенка. Думаю, это боксер.

Она выпустила немного дыма.

– И кто же засовывает собак в бочки?

– Вот именно, – сказал он. – У него идет кровь.

Он шагнул было к её ступенькам, но она попятилась назад.

– Ты знаешь кого-то, кого бы знала я?

А девушка-то из города – так просто не теряет бдительность при незнакомце.

– Даже не знаю, – сказал Боб. – Как насчет Фрэнси Хеджес?

Она отрицательно покачала головой и спросила:

– Ты знаешь Салливанов?

Определенно не лучший выбор. Только не в этих краях. Потряси дерево, вывалится Салливан. А сразу за ним – блок из шести банок пива.

– Знаю, и не мало.

Разговор зашел в тупик, а щенок в это время смотрел на Боба, дрожа еще сильнее девушки.

– Эй, – сказала она. – Ты живешь в этом приходе?

– В следующем. В приходе св. Терезы.

– Ходишь в церковь?

– Почти каждое воскресенье.

– То есть ты знаешь Отца Пита?

– Пит Риган, – сказал он. – Конечно.

Она достала мобильный телефон:

– Как тебя зовут?

– Боб, – ответил он. – Боб Сагиновски.

Боб ждал пока она, держа телефон у одного уха и заткнув пальцем второе, скрылась в темноте. Он уставился на щенка. А щенок смотрел на него с выражением: «Как я здесь очутился?». Боб дотронулся до его носика указательным пальцем. Щенок заморгал своими огромными глазами. На мгновение, Боб забыл все свои грехи.

– Надя, – сказала девушка, снова выходя к свету. – Заноси его сюда, Боб. Пит передает привет.

Они помыли щенка в Надиной раковине, насухо вытерли, и посадили на кухонный стол.

Надя была мелкой. Поперек её горла протягивался красный бугорчатый шрам, напоминающий улыбку пьяного клоуна из цирка. У нее было миниатюрное лунообразное лицо, осыпанное рубцами от оспы, и маленькие, похожие на кулон в форме сердца, глаза. Плечи её не просто переходили, а скорее распускались в руки. Локти напоминали сплющенные банки от пива. А её золотистое каре завивалось по обеим сторонам лица.

– Это не боксер, – её глаза скользнули по лицу Боба, перед тем как посадить щенка обратно на кухонный стол. – Это американский стаффордширский терьер.

Боб знал, что должен был что-то понять из её тона, но не знал, что именно, поэтому промолчал.

Когда безмолвие затянулась, она снова мельком взглянула на него:

– Питбуль.

– Это питбуль?

Она кивнула и протерла рану на голове щенка.

– Кто-то бил его кулаками, – сказала она. – Щенок, должно быть, потерял сознание от удара, а нападающий подумал, что тот мертв и выбросил его.

– Зачем? – спросил Боб.

Она посмотрела на него, глаза её округлились и расширились.

– Просто так, – Она пожала плечами и продолжила осматривать собаку. – Я раньше работала в службе спасения животных. Знаешь это место на улице Шомут? Я там была ветеринаром. А потом решила, что это не для меня. Эту породу… их так трудно…

– Что?

– Пристроить, – сказала она. – Очень трудно найти для них дом.

– Я мало знаю о собаках. У меня никогда не было собаки. Я живу один. Я просто проходил мимо этой бочки, – Боб почувствовал себя окруженным отчаянной нуждой объясниться, объяснить всю свою жизнь. – Просто я не… – Он услышал снаружи ветер, черный и сильный. По окнам стучал либо дождь, либо кусочки града.

Надя подняла левую заднюю лапу щенка; другие три лапы были бурыми, а эта – белой с пятнышками персикового цвета. Затем, она выронила лапу из рук, как будто та была заразной. Она вернулась к ране на голове, тщательно осматривая правое ухо, часть кончика которого отсутствовала. Боб заметил это только сейчас.

– Что ж, – сказала она, – жить будет. Тебе понадобится домик, еда и всякая всячина.

– Нет, – ответил Боб. – Ты не понимаешь.

Она подняла на него голову и бросила на него взгляд, которым дала понять, что всё прекрасно понимает.

– Я не могу. Я его только нашел. Я собирался отдать его обратно.

– Тому, кто его избил и оставил умирать?

– Нет, нет, типа, в учреждение.

– Это значит в службу спасения животных, – сказала она. – Они дадут хозяину семь дней на возвращение щенка, после чего они…

– Тому, кто его избил? Он получит второй шанс?

Она одарила его слегка хмурым взглядом и кивком головы:

– Если он его не заберет, – она подняла ухо щенка, всматриваясь внутрь, – тогда, скорее всего, этого мальца будут пристраивать в добрые руки. Но это трудно. Трудно найти для них дом. Питбули. В большинстве случаев... – Она посмотрела на Боба. – В большинстве случаев их усыпляют.

Боб почувствовал, как от нее накатилась волна печали, которая сразу же пристыдила его. Он не знал чем, но причинил боль. Он причинил боль всему миру. Он подвел эту девушку.

– Я... – начал было он, – Просто…

Она взглянула на него:

– Что?

Боб посмотрел на щенка: глаза его были сильно уставшими от долгого дня, проведенного в бочке и от боли, причиненной кем-то. Однако он уже перестал дрожать.

– Ты можешь его забрать, – отозвался Боб. – Ведь ты сама сказала, что раньше работала…

Она покачала головой:

– Я живу с отцом. Каждой воскресной ночью он приезжает из «Фоксвудза»2. Что произойдет, когда он обнаружит собаку у себя дома? Животное, на которое у него аллергия? – Она вздернула большой палец. – Щенок отправится обратно в бочку.