Импровизация на тему любви - Фабио Воло

Фабио Воло

Импровизация на тему любви

ЕЙ

Когда мечта покидает любовь, любовь умирает.

Ты была здесь и раньше, но яНе осмелился взгляда поднять.Ты же просто как ангел!Твоей Кожи свет заставляет меняв умиленьи рыдать.Как перо в небесах, ты паришьВ этом мире, наполняя сиянием день.Я хотел быть особенным лишь.Но в сравненьи с тобой, что я —жалкая тень…

Я сплю, и мне снится, что я просыпаюсь в доме на берегу моря рядом с любимой женщиной, подарившей мне минуты сказочного блаженства. Легкий шум прибоя вначале служит для нас камертоном в бурных ласках, но потом, изменив ритм, убаюкивает, и мы, прижавшись друг к другу разгоряченными телами, погружаемся в сладкое забытье…

Но я просыпаюсь в гостиничном номере в Париже. Я уже знаю, что не сплю, но все еще слышу плеск волны.

Но ведь в Париже нет моря!

Бесспорная истина моей догадки помогает мне различить в доносящихся звуках нарастающий городской шум.

На часах двадцать минут восьмого. Будильник я поставил на восемь, но в последнее время я все чаще просыпаюсь до того, как он прозвенит. Накануне был напряженный день, который завершился перелетом. Прибыв на место около десяти вечера, я предпочел сразу нырнуть в постель — спуститься вниз и поужинать уже не оставалось сил. Но, если я не ем так долго, организм напоминает сам — пора вставать, впереди ждет завтрак.

Однако настоящей причиной столь раннего пробуждения была предстоящая встреча. Самая важная встреча в моей жизни. Я не могу предугадать, что меня ждет, но эмоции, которые я сейчас испытываю, невольно напоминают детство.

Рождество… За окном еще темно, но я тороплюсь выпрыгнуть из кровати, чтобы раскрыть приготовленные подарки…

Охваченный приятными мыслями, я некоторое время лежу в постели, затем встаю и раздвигаю шторы на окнах. В сущности, пока торопиться некуда — осознав это, я снова залезаю под теплое одеяло. Ничего не могу поделать — мне нравится нежиться в постели. Эго помогает неспешно подготовиться к наступающему дню.

Я лежу и смотрю в окно, любуюсь крышами Парижа, между которыми робко проступает небо. По небу плывут легкие облака. Я привожу в порядок свои мысли, оглядываясь на прожитые годы. По утрам я отношусь к себе не слишком строго. Не так, как по вечерам. Перед сном я тоже часто вспоминаю свою жизнь, но утром все выглядит иначе.

Если я просыпаюсь раньше назначенного часа, я встаю сразу, а внимательно прислушиваюсь ко всем неясным звукам, которые доносятся из разных углов. Прислушиваюсь я и к самому себе. Мое внимание привлекает всё — шум в моем собственном номере, шум из соседних номеров, шум, долетающий с улицы.

Сегодня я слышу привычные звуки. Кто-то захлопнул дверь, кто-то открыл кран, кто-то двигает стул… Из коридора доносятся невнятные голоса — кажется, говорят на иностранном языке. Парижская гостиница просыпается рано. Шум, который я принял за морской прибой, издает маленькая машина, подметающая улицу.

Наконец звенит будильник, и я решаю… встать. Иду в душ, затем одеваюсь. Уже сентябрь. Точнее, 16 сентября. Я выглядываю из окна и не могу понять, какая будет погода, не пойдет ли дождь. Раньше, когда мне хотелось узнать, какая будет погода, я всегда обращался к бабушке. Бабушка никогда не ошибалась. Говорила она так: «У меня болят ноги, завтра будет дождь». И на другой день в самом деле шел дождь. В детстве у меня была статуэтка Мадонны. Она меняла свой цвет в зависимости от перемены погоды, но ноги бабушки предсказывали погоду лучше, чем Мадонна.

Я открываю окно. На улице тепло, но я все равно беру с собой легкий свитер.

Пару месяцев назад мама подарила мне сушильную машину, так что дома я больше не развешиваю белье. Однако, с тех пор как я начал пользоваться этим агрегатом, моя одежда значительно уменьшилась в размере. Футболка, в которой я спал, с трудом дотягивает до пупка, а трусы, которые я только что надел, сильно давят. Моя сушилка и сушит, и укорачивает. Но я все равно доволен, что мама подарила ее мне, потому что способ, которым я пользовался раньше, вообще никуда не годился. Я вываливал выстиранное белье на раскладную сушилку, и так, скопом, оно сохло частями в течение недели: сперва рукав, потом ворот, потом все остальное Последствия были омерзительными: стоило только вспотеть, одежда начинала издавать ужасный запах. Воняло псиной.

Не имея желания завтракать в гостинице, я неспешно иду в одно из моих любимых кафе — «Ле Пэн Котидьен». Гостиница, где я живу, находится родом с Центром Помпиду, и я решаю дойти пешком до Рю дез Аршив, где оно находится. «Ле Пэн Котидьен» — это сеть булочных и кафе, распространившаяся по всему миру. Где бы ты ни был, они везде похожи: все отделано деревом — барные стойки, полы, столы и стулья. Светлое дерево типично для Северной Европы. Ешь и ощущаешь себя белкой в лесу. Капучино, кофе с молоком, кофе по-американски — все подается в фаянсовых кружках, таких же, как у моей бабушки.

Я взял апельсиновый сок, американский кофе и бриошь. Есть одна вещь, которая сразу дает понять, что ты в Париже, — запах топленого сливочного масла, который до вечера сохраняется на руках, если за завтраком ты ел круассаны.

В кафе уже много народу. В зале сидят не только французы, посетители за соседними столиками говорят на незнакомых языках.

Я натягиваю на себя свитер. Становится немного прохладно.

На другой стороне улицы находится кафе «Старбакс». За стеклянной витриной видны хорошо знакомые мне диваны и кресла. Много раз, и не только в Париже, я сидел в этих креслах, читал книгу или работал с компьютером. Чаще всего такое бывало, когда предстояло возвращение домой: самолет, допустим, вылетал поздно, а номер в гостинице надо освободить в одиннадцать часов дня. В общем, в такие дни кафе становилось моим домом, я мог даже вздремнуть в кресле.

Встреча назначена на одиннадцать часов в Люксембургском саду. Еще нет и десяти, и я иду навестить одно из самых моих любимых мест в Париже — Пляс де Вог, она совсем недалеко от меня. Всякий раз, когда я прихожу на эту площадь, я испытываю радостное волнение.

Я неспешно иду к Пляс де Вог, наслаждаясь погодой. Сентябрь мне нравится больше других месяцев в году. Гуляя по городу, я заигрываю с солнцем; перехожу на ту сторону улицы, что щедро залита его по-осеннему мягкими лучами. Летом совсем по-другому: улицу переходишь, чтобы спрятаться от жары. На Рю де Франс Буржуаз в этот утренний час солнце освещает правую сторону.