Станция AXZ-3 - Леонид Викторович Зайцев

Леонид Зайцев

Станция AXZ-3

Станция AXZ-3 почти ничем не отличалась от топливной заправки расположенной на второстепенном шоссе где-то посреди пустыни. Такая же одинокая она висела в межзвёздном пространстве вдали от оживлённых космических трасс. В её функции входило пополнять энергоресурсы кораблей, которые делали остановку после прыжка с орбиты Земли перед отправлением к границам доступной на сегодня человечеству Вселенной.

Однако не все направления оказались одинаково интересными для экспансии земной цивилизации. Направление, обслуживаемое AXZ-3, вело на окраину галактики. Крупные же корпорации, а следом и массы туристов более привлекали её центральные области с удобной логистикой и завораживающими видами звёздных скоплений.

Так и вышло, что станцией пользовались лишь редкие джамперы свободных разведчиков – последних романтиков космоса. И ещё более редкие яхты ценителей «дикого» отдыха, любителей устроить шумный пикник на каком-нибудь голом куске скалы лишь по прихоти астрономов именуемом планетой. Там, вдали от бдительного ока правоохранительной системы, они устраивали оргии, на которых предавались всем мыслимым и немыслимым порокам без риска получить осуждение со стороны консервативного общества.

Сама космическая заправка представляла собой нехитрую конструкцию. Платформа с четырьмя причалами для кораблей разного класса соединялась с четырьмя же огромными шарами топливных цистерн. Под платформой находился ангар для производства мелкого ремонта силами экипажей. За всё время существования AXZ-3 им воспользовались лишь раз. Одна весёлая компания расшалилась на борту своей яхты ещё до посадки на выбранный для гулянки планетоид и при выполнении этого манёвра умудрилась повредить шасси. Дабы не пришлось садиться «на пузо» при посадке в родном космопорте на Земле, им пришлось воспользоваться услугами ремонтных систем. Дежурившая в то время на станции смена против воли пополнила свой словарный запас широчайшим набором самых грязных идиоматических выражений на семи языках.

В довершение к причалам, цистернам и ангару на AXZ-3 имелся крошечный модуль для операторов, состоящий из рабочей и жилой частей. В нём коротали время два сотрудника. Каждая вахта длилась ровно год по земному времени. Управляющая компания пыталась было увеличить этот срок в два раза, чтобы сэкономить хотя бы на транспортных расходах при пересменке, но вынуждена была быстро от этого отказаться. Мучимые большую часть времени вынужденным бездельем люди впадали в жестокую депрессию и начинали безнадёжно спиваться. Медики настойчиво рекомендовали снизить срок пребывания и вовсе до четырёх месяцев, однако терпеть увеличение убытков от и без того убыточной станции компания отказалась. Зато теперь в тексте контракта заключаемого с операторами прописали пункт об отказе работодателя оплачивать лечение сотрудников от заболеваний и травм, полученных в результате чрезмерного употребления алкоголя и психостимулирующих веществ.

Не смотря на всё это в желающих отправиться на год фактически тюремного заключения в двухместной камере посреди космического безмолвия всегда хватало. Перенаселённая родная планета просто не могла предоставить работу всему трудоспособному населению. А с ростом автоматизации всё больших сфер жизнедеятельности безработица только увеличивалась. Так что хорошо оплачиваемый год вдали от цивилизации являлся не самым плохим вариантом для полного сил молодого мужчины.

Об этом как раз и размышлял Семён, сидя за опостылевшим пультом и невидящим взглядом уставившись в пустые мониторы. Шёл третий час его второй за сегодня шестичасовой смены, и девятый месяц их с напарником вахты. Если добавить к этому что последнюю заправку джампера они произвели двадцать суток назад, то можно легко понять в каком состоянии он сейчас находился. Это можно описать как нечто среднее между сном и бодрствованием. Его мозг, если сравнивать с электронными системами, находился в режиме «ожидания», когда все функции отключены за исключением лишь необходимых для поддержания существования.

Незатейливые мысли текли с неторопливостью воды в равнинной речушке, лениво сменяя друг друга, время от времени.

«Вот часы, – думал он. – Который раз смотрю на них, а цифры всё не меняются. Чёртово время, похоже, застыло. Воздух превратился в кисель. В густой сливовый кисель, который так хорошо умела готовить моя бабушка. И я плаваю в этой склизкой гуще подобно случайно увязшей в ней мухе. И эта смена никогда не кончится».

Семён тяжело вздохнул. И такая безнадёга была в этом вздохе, что случись рядом сердобольный охотник, он бы непременно пристрелил бедолагу, чтобы прекратить его бесконечные мучения.

«А вот лягушка, – продолжал размышлять оператор. – Большая зелёная квакша. Ей видно тоже всё опостылело. Ей также надоело существование в этом кисельном болоте. Она хочет хотя бы простого человеческого общения».

– Привет, лягушка, – уныло произнёс Семён.

– Привет, Семён, – проквакала та в ответ.

« Какая вежливая попалась, – с уважением подумал он. – Как только французы могут их есть?»

– Они нам и слова не дают молвить! – лягушка развела передними лапками и её глаза сделались грустными. – Сразу бац по голове и на разделочную доску!

– Сочувствую, – произнёс Семён.

– Лучшее сочувствие нам это отказ от французской кухни! – безапелляционно заявила квакша.

– Но во всём мире её считают эталоном кулинарии.

– Маленькая перенаселённая планета – ещё не весь мир!

– А ведь точно! – вспомнил Семён. – В шахтёрских посёлках на Марсе предпочитают больше кухню китайскую.

– О! – воскликнула зелёная гостья, приподняв правую лапку в знак одобрения. – Кузнечики, жучки-паучки, тараканы там разные. Уважаю!

Вахтовик поморщился.

– Вообще-то я насекомых как-то не того. Не потребляю.

– А лягушек?

– И лягушек не потребляю. Даже пробовать не хочу.

– А говоришь, что не любишь китайскую кухню!

«А откуда, кстати, на станции взялась лягушка? – возникла у Семёна мысль. – Может, сбежала с последнего джампера? Эти разведчики часто таскают за собой разную мелкую живность, дабы скрасить одиночество в полёте».

– Сейки! – позвал он своего напарника. – Откуда у нас лягушка?

Японец не отозвался. Через открытую дверь из жилого отсека доносились только размеренные звуки шагов. Неутомимый потомок самураев накручивал километры на беговой дорожке. Во время моциона он обычно использовал таблетки наушников, наслаждаясь музыкой рождённой среди цветущих садов сакуры. И, разумеется, ничего иного не слышал.

Семён хотел было совершить над собой насилие, поднявшись с мягкого кресла, чтобы добиться-таки ответа на свой вопрос. Однако, уже собравшись с силами, вдруг заметил, что его зелёная собеседница исчезла. Он потянулся к пульту и пальцами провёл по месту, где она сидела ещё мгновение назад. Пластик панели оказался влажным. Поднёс руку к лицу и ощутил явственный запах ржавого болота.

«Значит, не показалось». От этой мысли сразу как-то полегчало. Раз квакушка не была галлюцинацией, то не стоит беспокоиться за состояние своего разума. На радостях он даже плеснул в стакан немного из дежурной бутылки, что обычно позволял себе только