Проводник (СИ) - Киселев Борислав

Проводник

Глава № 1

Здорово просыпаться, зная, что у тебя сегодня день рождения? Подумал я, мне 33, некоторые знакомые мне люди приписывают этой цифре навеянные религией мистические свойства. Так же было и в 27, ведь именно в этом возрасте уходят творчески одарённые личности (хэштег пережить Хита Леджера). Я же имею своё мнение по поводу религий, мистики и всего, что с этим связано, так что для меня это обычный день, разве что разбавленный поздравлениями и всяческими пожеланиями. Хотя я имею привычку рассматривать с разных точек зрения одно и то же действие, что приводит к множеству мнений (самодостаточное собрание с демократическим строем, при этом каждое мнение не имеет своей личности, так что я не привык считать это чем-то вроде расслоения личности или шизофренией), не скажу, что это помогает мне сосредоточиться, как раз наоборот, я могу зависнуть с решением простейшей задачи на час, а сложнейшую решить за пару секунд.

— Проснись!

Услышал я над самой головой. Тут же закололи виски, и сухой холод разошёлся по телу. Я у себя дома. И я один. Внезапно в голову пришло оправдание, я же в полудрёме, ещё глаза не открыл, а значит это может быть «эхо сна», ведь бывает же так, что просыпаешься от стука в дверь, которого на самом деле не было.

— Просыпайся, тебе сказали. День длинный, дел много.

Это был уже другой голос, холод сменился ужасом, я вскочил с остервенело бьющимся сердцем, в комнате никого, хватаю первое, что было под рукой и медленно выглядываю в коридор, ведущий на кухню… Никого. В голове пусто, мысли как будто застряли (где же то хвалёное собрание, видимо закрыто на техобслуживание, свет не горит, но слышно шебуршение, как при налёте налоговой) Это уже точно было не во сне, я чётко слышал голос, грубоватый и хриплый, голос, который был первым, звучал как у подростка, его «проснись» было с надломом, второй же был поставлен и наделён возрастом явно за 40 (заработало собрание, убедившись, что в квартире я действительно один).

— И что это было?

Невероятно тонко для своего голоса произнёс я почти шёпотом.

Галлюцинации? Шизофрения всё-таки нашла ключ от моего сознания, и теперь мой разум официально открыт под ярким названием «Театр не одного актёра».

— Нет.

Опять заключил я, уже чуть громче. Не знаю как кто, а я, являясь публичной личностью, стесняюсь разговаривать вслух, когда нахожусь в своей квартире один.

День начался необычно. Во второй раз убедившись, что квартира пуста от нежелательных гостей, я всё же включил чайник и позволил себе позавтракать, время от времени произнося «бред» и хмыкая, не в состоянии вспомнить ничего похожего в жизни.

Телефон уже был переполнен поздравлениями различных типов, голосовые сообщения, открытки, всякие чудеса современных гаджетов позволяли превращать обычные слова в феерию красок. Знаю, что это не очень хорошо, но я только читаю поздравления, нет желания отвечать на них. Только сухое «спасибо» и то не всем. Такие черты характера и привели меня к состоянию публичного человека, у которого никого нет, но об этом позже.

Я музыкант, и поэтому моё «слишком занят» может оказаться стоянием, уперевшись головой в дверной косяк, пока не начнёт болеть лоб. Живу я за счёт выступлений в ресторанах, барах и небольших площадках, так как из среднего круга мне так и не удалось вырваться, хотя многие говорят о таланте и голосе… Это приятно слышать, но эти слова никому ещё не помогли.

Читая сообщения и размышляя о том, чем же я займусь сегодня, смог отвлечься от голосов, буквально заставивших меня подпрыгнуть на кровати. Далее пол дня занимался разбором очередной композиции и самобичеванием вроде «как же криво всё свелось, мать же вашу, и с этим ты собираешься идти на радио?»

— А почему бы и нет?

Сказал голос подростка.

— Побольше драйва бы и басов, а то прям J рок какой-то.

Стал спорить с ним голос за 40.

Что же делал я? А я ровно через 2 секунды после этого лежал на полу без сознания, потому что угол кровати деревянный, в отличии от моей головы. Пытаться вскочить из-за кресла с опутанными ногами в проводах от микрофона и гитар было, скажем так, не самой лучшей из идей. Но что мне ещё оставалось делать? Я опять услышал голоса в квартире, где по моему мнению, кроме меня никого не должно быть. И голоса не в голове, не из окна, не от соседей (у меня великолепная звукоизоляция, которая влетела мне в копеечку), а голоса прямо за моими плечами, так, будто сзади меня стояли два человека и переговаривались между собой, склонив головы почти к моим ушам, каждый со своей стороны.

Через какое-то время, сквозь туман и гул со свистом я опять услышал «их».

— А ты уверен, что вот это самое недоразумение и есть проводник?

Сказал голос за 40.

— Мне, если честно, и самому не очень-то хочется в это верить, но Сёма говорил, чтоб мы дали ему время всё осознать. Глядишь, и из этого остова выйдет усадьба.

Изрёк (не сказал, а именно изрёк) не подходящую такому юному, ломающемуся голосу мудрость тот, что был явно моложе.

Я открыл глаза и никого опять не увидел… Я явно схожу с ума.

— Кто здесь? (молодец, ты так оригинален в этом вопросе)

Спросил я тяжёлую, звенящую тишину. Мне, естественно, никто не ответил. А чего ещё я ждал? Теперь мне действительно стало не по себе, да какой там не по себе, я был просто в ужасе, я читал что происходит с шизофрениками, и как они теряют связь с реальностью, начиная именно с таких вот голосов.

— Срочно обратиться к врачу.

Выдавил я сквозь сухость во рту, отчего мой голос больше напоминал шипение.

— Нет. Никаких врачей, я же почти закончил демку для радио, мне нельзя в дурдом.

Уже ничего не стесняясь, продекламировал я, удивившись своей решительности.

Сняв провода с ног, я попытался встать и понял, что хоть и не особо серьёзное, но у меня всё же сотрясение, меня шатало и подташнивало. Никак не могу понять, что со мной происходит, мне бы разобраться, но я сознательно игнорирую происходящее, для меня слишком много стоит на кону, прямой шанс вырваться из среднего круга музыкантов посредством запуска песни на радио, благо заиметь полезные знакомства мне удалось на одном из выступлений, от меня требовалась только вменяемость и трек, готовый и соответствующий всем требованиям станции. Ныне, подчёркнутая красным «вменяемость» подводила меня в самый неподходящий для этого момент. И я начал представлять, как стою в студии на радио, в смирительной рубашке, улыбка до ушей, волосы всклокочены, слюна сползает с уголка рта (я слишком часто визуализирую свои мысли). От этого зрелища я почему-то не испугался, а громко заржал вслух, висок отозвался острой болью…

— Твою ж!

Выругался я сдавленно, и юмор у меня абсурдный, и ситуация не лучше.

— Видит, смотри, он опять видит. (16)

— Объяснять, или пусть сам думает? (40)

— А вдруг опять хлопнется в обморок? (16)

— Дай шанс задохлику. (40)

Голоса уже не стесняясь обсуждали меня, а я вместо того, чтоб испугаться или рассуждать «кто/где?» обиженно сказал.

— Сам ты задохлик, Дед хриплый уже, а над молодыми издеваешься.

Две секунды тишины.

— Хааахаха!!!

Разразились гомерическим хохотом оба голоса, почти в унисон. И я, честно говоря, слегка расслабился (а что, контакт почти налажен, с шизофренией тоже можно подружиться, подумалось мне, и перед глазами появилась картина, как я сам себе пожимаю руку со словами: «-приятно познакомиться, обитатель 7 палаты, а вы? о, а я тоже 7… -ух ты! вскликиваю я и хлопаю в ладоши, — какое совпадение, значит соседи?»

— Ну и понесло его. (40)

— Не мешай, он почти понял. (16)

Стоп… И тут все наваждения смело звенящей пустотой, логика мой лучший козырь. Я слышу голоса, когда ухожу в визуализацию. То есть, они плод моего воображения? Нет, не то, я всегда контролирую свои визуализации на 100 %, а это значит…