История с изюмом - Джалил Мамедгулузаде

Мамедгулузаде Джалил

История с изюмом

Джалил Мамедгулузаде

ИСТОРИЯ С ИЗЮМОМ

Была зима. Стояли   сильные   морозы. Мы, двое сеидов из Ирана, перешли через Аракс на русскую территорию и к вече-ру добрались до селения Зурналы. На родине у себя жилось нам довольно тяжело, и терпели мы большую нужду. Вот мы и решили пробраться на русскую территорию, потому что со стороны местного мусульманского населения всегда встречали доброе отношение и возвращались на родину с обильными да-рами.

Пусть благословит    аллах   мусульман этого   края, каждый месяц мы бывали их гостями.

   Придя в село, мы узнали, что вечерами крестьяне собира-ются в конюшне местного аксакала и почетного человека Бала-Султана и коротают там долгие    зимние ночи за дружеской, беседой. И мы направили стопы свои к дому Бала-Султана.

Одна половина конюшни была занята скотиной, и там было темно, а в другой половине было просторно и светло; народу тут было много. Когда мы вошли, все замолчали и, поднявшись на ноги, довольно приветливо и радушно усадили нас там, где было потеплее да посветлее. Мы сели. Тут они стали расспра-шивать нас о самочувствии. В свою очередь, и мы спросили их, о житье-бытье. Короче говоря, крестьяне проявляли к нам та-кое внимание, будто долгие месяцы только и ждали нашего прибытия. Такое отношение крестьян нас очень обрадовало.

Прежде всего, нас мучил голод. После долгого пути в такой холод мы только и мечтали, чтобы найти гостеприимный теп-лый уголок и немного отдохнуть и отогреться. Кроме того, мы покинули свои семьи и в лютую зимнюю пору пустились в это путешествие, чтобы собрать немного денег на пропитание и по-скорее вернуться домой.

Встретив такое доброе отношение в Зурналы, мы были уве-рены, что сумму, которую мы рассчитывали собрать, мы полу-чим тут же от собравшихся в конюшне крестьян за один вечер и нам не придется обходить в этот холод другие села; таким об-разом, мы скорее вернемся домой и порадуем наши семьи. Вот как радостно было у нас на душе!

Завязался общий дружеский разговор. Крестьяне спраши-вали нас о новостях в Иране, а мы их - о местных событиях. Выяснилось, что в минувшем году выдался хороший урожай хлопка и хлебов.

Напротив нас сидел какой-то эриванец, приехавший сюда для закупки кожи. За оживленной беседой прошло два часа,, и мы в достаточной степени обогрелись и ожидали ужина, по-тому что, как только мы вошли в конюшню и уселись, хозяин дома Бала-Султан послал своего слугу зарезать петуха и при-готовить для нас на ужин плов из риса "садри".

Отворилась дверь конюшни, и первой нашей мыслью, ко-нечно, была мысль о плове. Но вошел, тяжело дыша, как после долгого бега, какой-то высоченного роста парень. Подсев к одному из крестьян, он начал что-то тихо шептать ему на ухо. Через некоторое время парень вышел.

После того, как ушел парень, крестьяне начали тихо шеп-таться между собой. Это явно не понравилось Бала-Султану, и он сказал недовольным тоном:

- Вам должно быть стыдно, что вы шепчетесь в присутствии наших дорогих гостей. Я никогда не ожидал от вас такого не-уважения. Если имеете что, скажите открыто, чтобы все мы слышали. Я не могу понять, какое у вас может быть тайное дело, чтобы надо было скрывать от нас.

- Нет,  Султанага, - ответил  один  из  крестьян,- особенно тайных дел у нас нет. Если такое дело и есть, то оно вас не касается.

Эти слова крестьянина не удовлетворили Бала-Султана, и он сказал, повысив голос:

- Да ты что, с ума что ли спятил? Как то есть меня не ка-сается? Какое может быть у вас дело, чтобы не касалось меня?

- Нет, Султанага, - ответил тот же крестьянин, - право, ничего особенного нет.

И дальше крестьяне опять начали шептаться между собой. Это окончательно вывело из себя Бала-Султана, и он прикрик-нул на крестьян:

- Да уймитесь же наконец, невежи вы этакие! Сейчас же скажите, что случилось и о чем вы шепчетесь?

- Султанага, - снова сказал первый крестьянин, - нет у нас другого господина, кроме тебя, и нечего нам скрывать от тебя. Только одного боимся... По правде сказать, боимся, что ты не позволишь...

- Как то есть боитесь? - сердито вскричал Бала-Султан.- Чего вы боитесь, что я не позволю? На что вы испрашиваете дозволение?

- Нет, Султанага, - сказал крестьянин. - И не беспокой-тесь! Никаких у нас тайн от вас нет. А если и есть, то не стоит говорить. Мы и без того знаем, что вы все равно не позволите, так что и говорить не к чему...

Бала-Султан вскочил вне себя от гнева и стал громко кри-чать:

- Будьте вы прокляты! Пусть накажет вас аллах! Прок-лятье аллаха на ваших родителей! Что вы тянете? Скажите же наконец, что случилось! Не выводите меня из себя!..

Тогда обратился к Бала-Султану другой крестьянин и ска-зал:

- Султанага, то, что мы задумали, от аллаха не сокрыто, незачем и от тебя скрывать. Только одного мы боимся, что ты не позволишь нам идти.

- А куда вы собираетесь идти? - уже тихим голосом спро-сил Бала-Султан.

Ответа со стороны крестьян не последовало. Бала-Султан повторил свой вопрос. Крестьяне продолжали молчать. Бала-Султан крикнул раздраженно:

- Куда же вы хотите идти?

Тогда один из крестьян ответил так:

_Султанага! Вот тебе сущая правда. Все мы боимся, что ты не позволишь. Но я открою тебе всю правду. Если и буду знать, что ты убьешь меня, все равно скажу правду. Дело в том, что сейчас, вот сию минуту, по почтовой дороге идет в Эривань караван верблюдов и везет восемнадцать тюков изюма. Об этом только что сообщил Кербалай-Гейдарали. Он рассказал, что один из тюков был немного поврежден и высыпалась горсточка изюма на дорогу. Кербалай-Гейдарали клялся жизнью своего сына, что такого изюма до сих пор еще не при-возили из Тебриза... Султанага! Пусть благословит аллах память твоего покойного родителя Гусейн-Султана, умоляем тебя, уважь, окажи нам милость!

- Хорошо, а что я должен сделать? - с удивлением спросил Бала-Султан. Какую милость оказать вам?

Крестьянин минуту молчал, колеблясь, и сказал:

- Ей-богу, Султанага, и выговорить боюсь, но скажу! Если проявишь милосердие и позволишь, мы сейчас вскочим на ло-шадей, возьмем оружие, остановим караван и отобьем несколь-ко мешков изюма. Привезем сюда и всю зиму будем по вечерам лакомиться понемногу. К примеру, если привезем десять меш-ков, то нам на всю зиму хватит. Ради аллаха, Султанага, такой случай вторично не представится. Султанага, недаром же ска-зал поэт: случай прозевал простак, умный - не упустит. Про-сим тебя, Султанага, пожалей нас!

- Что вы мелете? - в крайнем удивлении проговорил Бала-Султан.- С ума, что ли, сошли? Не побросали же караван-щики мешки с изюмом на дороге, чтобы вы пришли да унесли. Не может быть того, чтобы при караване не было охраны или погонщика. Кто же подпустит вас к каравану, чтобы на глазах у всех вы утащили чужое добро?

Тогда выступил еще один из крестьян и сказал так:

- Как то есть не подпустят, Султанага? Как посмеет погон-щик остановить нас? И потом нас будет не двое или трое без-оружных пеших людей. Наверное, при караване будут двое или трое безоружных погонщиков, а нас будет двадцать-два-дцать пять вооруженных всадников. Что нам трое жалких погон-щиков в чарыхах?! Мы и очнуться им не дадим. Султанага, напрасно ты думаешь о нас так плохо, мы вовсе не такие уж жалкие трусы!

- Послушайте, ради аллаха, откажитесь от этой мысли! От вас кровью пахнет! Как могу я при седой моей бороде раз-решить вам идти на разбой. Братья мои, ей-богу, никакого проку от этой затеи не будет. Откажитесь лучше от своего намерения. Опасное это дело. Вы молоды, пойдете на них, одно слово вы им скажете, одно они вам скажут, начнется ссора, там и до беды недалеко. Попробуй потом отвечать перед поли-цией!

- Султанага, - вмешался еще один крестьянин, - ты пра-вильно изволишь говорить, в таком деле и до беды недалеко, и кровь может пролиться, потому что если какой-нибудь жал-кий погонщик верблюдов посмеет возразить таким молодцам, как мы, то такому погонщику рот может заткнуть только пуля. Но ты напрасно опасаешься полиции. Мы, как говорится, не ляжем там, где потечет под нас. Если и случится беда, мы никогда не допустим, чтобы кто-нибудь из посторонних знал о нашем деле. Султанага, тебе ведь хорошо известно, что в таких делах мы большие мастера. Мы же не новички какие-нибудь. Не первый раз мы пойдем на такое дело, чтобы полиция сумела раскрыть его и причинить нам беспокойство. Клянусь твоей головой, Султанага, ни одна душа не узнает о нашем деле. После некоторого раздумья Бала-Султан сказал:

- Это ты правду сказал: я знаю, что вы не новички, но все-таки боюсь, ей-богу, боюсь. И земля уши имеет, мир полон неблагонадежных людей. Будьте же осторожны, ребята!

Человек десять-пятнадцать крестьянских парней радостно вскочили с мест и со словами: "Пусть продлит аллах твою жизнь, Султанага!" - выбежали из конюшни.

За ними вышло еще несколько крестьян. Остальные приня-лись седлать лошадей, которые находились тут же, в конюшне. Выходившие крестьяне вскоре вернулись в конюшню с новыми крестьянами; все они были одеты по-дорожному и вооружены: у кого кинжал на поясе, у кого ружье в руке. Человек двадцать-двадцать пять вывели из конюшни лошадей, и вскоре послы-шался топот копыт.