Скандал из-за ковров - Норман Хантер

Хантер Норман

Скандал из-за ковров

Норман Хантер

Скандал из-за ковров

По средам экономка профессора Бурлиума, миссис Моллчок, подавала утром хозяину чашку чая, которую тот иногда принимал за чернильницу, иногда выливал в колбу с каким-нибудь реактивом, иногда опрокидывал на пол и лишь изредка выпивал.

- Вот ваш чай... Господи! - вскричала миссис Моллчок, и весь этот божественный напиток самым расточительным образом был пролит на ковер.

Из-за этого-то ковра миссис Моллчок и утратила на миг свою профессиональную выдержку. Вся комната была в коврах. Они покрывали стены. Стлались по потолку. Переходили один в другой! Переливались всеми цветами радуги!

- Ах, это вы, миссис Моллчок! У меня для вас кое-что новое. Что, прямо как снег на голову? - пошутил профессор.

И тут на голову самого профессора с потолка обрушился пурпурно-оранжевый коврик.

- Да, сэр, прекрасно, - сказала миссис Моллчок, а про себя подумала: неужто профессор считает свое изобретение полезным в хозяйстве?

- Жидкое выращивание, - пояснил профессор.

- Да, сэр, понятно, - отвечала экономка.

- Вы наливаете этот состав в банку, - продолжал профессор. - Потом... э... наносите его кистью на поверхность. Он высыхает и... ха-ха!.. становится ковриком.

- Ах вот как! Ну да... - только и ответила экономка.

Профессор поднял с пола банку с чем-то, похожим на голубое варенье, окунул в него кисточку и помазал ею блюдце, которое экономка все еще держала в руках. Голубое варенье начало застывать, от него пошел легкий пар, и спустя мгновенье на блюдце лежал крохотный голубой коврик.

- Мои ковры немножко дороговаты, - продолжал профессор, пока экономка прикидывала, как ей теперь чистить все эти ковры на стенах и на потолке. Но это лишь потому, что у меня мало состава. Когда я смогу получать его в больших количествах, он станет дешевле, а со временем я наготовлю его столько, что он вообще будет стоить гроши. Тогда, разумеется, что ни ковер - то прибыль. Понятно вам это, миссис Моллчок?

- Да, сэр, понятно, - ответила экономка: она бы сочла просто неприличным чего-то не понимать.

Тут за окном появилось облачко пыли, из которого вынырнул похожий на ящерицу автомобильчик. Из него вышли близняшки Мейзи и Дэзи, дочери здешнего пастора; они были в одинаковых платьях, и каждая терла засоренный глаз. Они облокотились о подоконник и запели:

- В этой маленькой скорлупке едем делать мы покупки и прихватим вас с собой!

- О-о... благодарствую! - сказал профессор; ему как раз пришло в голову показать свой метод жидкого выращивания ковров мистеру Драппризу, владельцу крупнейшего в городе мебельного магазина.

Но у мистера Драпприза была новая: секретарша - весьма энергичная сногсшибательная блондинка, которая считала, что посетители слишком допекают ее хозяина.

- У него переучет, понимаете? Даже если вы к нему проберетесь, то вряд ли: его увидите, - сказала блондинка, продолжая подсчитывать полупенни, выписанные длинным столбиком в блокноте, обложку которого украшала довольно легкомысленная картинка.

- Дельнаяидея, - прохрипел мистер Драпприз, когда профессор все-таки раскопал его за горами мебели. Но Драпприз был уже сыт по горло идеями профессора. Поэтому он деликатно отбил атаку.

- Вотчтонадо. ВЦентральную. Срукамиоторвут. Япособлю. Пшли.

И тут Драпприз втолкнул профессора в огромную красную машину - больше и краснее тот в жизни не видел, - и они с ревом понеслись по улицам, и полисмены приветствовали их на каждом углу.

В ресторане Центральной гостиницы собрался в этот час чуть ли не весь город. У служебного входа стоял только что подъехавший грузовик Берта кузена миссис Моллчок - с капустой для ресторана. Внутри доктор Коклюш беседовал с тремя членами городской управы. Девицы Мейзи и Дэзи уже завтракали с полковником Снайпером, а секретарша мистера Драпприза - с их отцом, пастором.

Драпприз одним махом протащил профессора через огромные залы и длинные коридоры и обрушил град ударов на маленькую изящной работы дверцу. Дверца отворилась, и из нее вышел маленький господин, бледнолицый, напомаженный, с тщательно подстриженными усиками и очень подвижными руками.

- МистерГурманьепрофессорБурлиумрекомендую, - прогудел Драпприз. Естьидея. Длявас. Язайду. Пока.

И он прогрохотал по коридору и исчез, прежде чем этот французистый джентльмен, мистер Гурманье, успел отвесить поклон или помахать рукой.

- Я счастлив принять у себя столь знаменитого профессора, - проговорил он. - Наслышан о ваших славных открытиях. О да! Позавтракайте со мной, дорогой профессор, прошу вас! А потом вы изложите мне свою идею.

- Право, вы очень любезны, - только и успел ответить профессор, а Гурманье уже подвел его к уютному столику в дальнем конце зала, где их мигом обступила толпа услужливых господ, которые с минуту что-то яростно строчили в своих блокнотах, а потом разбежались в разные стороны.

- Так вот, мое изобретение... - начал было профессор, но тут им подали какой-то невероятный суп.

- А это мое изобретение, прошу вас, - сказал мистер Гурманье, изящным жестом приглашая его отведать супа.

- Отменное блюдо, - пробормотал профессор.

Он опять было заговорил о коврах, но едва положил ложку, как суп исчез, и перед ним очутилась какая-то рыбешка, удивленно взиравшая на него.

- Махнете разок вот этак кистью, и все, - сказал профессор и стряхнул с колен хлебные крошки.

- О, ля-ля! - вскричал мистер Гурманье и решительным жестом выжал лимон на свою рыбешку и на профессора. Правда, в глаза Бурлиуму не попало - он носил несколько пар очков.

- Я уверен, что вы оцените все плюсы... моего... э... изобретения, проговорил профессор.

Он положил вилку и нож, чтобы по профессорской привычке подсчитать эти плюсы на пальцах, и тотчас официанты унесли его рыбу; правда, поскольку они оставили ему почти полную тарелку цыплячьего рагу, положение его если не терять времени даром - было еще не столь плачевным.

- Их можно делать разного цвета... - снова завел свое Бурлиум.

Но тут Гурманье наполнил розовым лимонадом высокие бокалы и жестом пригласил гостя осушить их.

Они ели бледно-голубое бланманже с утопленными в нем вишнями (профессору пришлось есть его с помощью пенсне: в отеле, как видно, было туго с ложками), и сыр пяти сортов, обложенный крохотными луковицами и кресс-салатом. А дело все не двигалось с места. Потом появилась корзина с фруктами и кофе в чашечках величиной с наперсток. Мистер Гурманье закурил сигарету, от которой повеяло ароматами Востока, а профессор все бормотал что-то о своем открытии.

- Мне думается... э... что это может пригодиться... для вашего... э... заведения, - закончил профессор.