Путь истинно мудрого - Алексей Славич

Алексей Славич

Путь истинно мудрого

Делать лишь то, чего нельзя не делать, — Путь истинно мудрого.

Чжуан Цзы

Что стряслось с Вариной старенькой «тойотой», было непонятно — хорошо, хоть удалось более–менее нормально припарковаться. Выскочив из машины, Варя устремилась было ловить тачку — и вдруг взгляд ее зацепился за мужичка потрепанного рабочего вида и предпенсионного возраста, покупавшего что–то с овощного лотка.

Неужели дядя Коля, подумала Варя, подходя поближе. Совсем другой ведь был.

Что–то почувствовав, мужчина повернулся к ней:

— Вам чего, девушка?

Всмотрелся и спросил, неуверенно улыбаясь:

— Варя?

Чего Варя так ему обрадовалась — было как бы не очень понятно. Ну, ходил он к ним с мамой Катей в гости, когда Варе было лет восемь, ну, игрался с ней. Ведь двенадцать лет прошло. А, оказывается, помнилось.

— Ты как, учишься? — спросил дядя Коля.

— Более–менее, — сморщила нос Варя.

— Похоже, — ухмыльнулся дядя Коля, — скорее менее, чем более?

— Ага, — рассмеявшись, призналась Варя. — В лом мне эта учеба.

Дядя Коля покрутил головой и спросил:

— Как мама Катя?

— Процветает. Клиентов — море!

— Очень рад, что все у вас хорошо. Ты красивая такая выросла.

Пора было прощаться. Варя замялась, слегка покраснела, зачем–то оглянулась.

— Вы… это… извините, дядя Коля, вам… ну … типа, денег не нужно?

Дядя Коля изумленно вскинул брови и рассмеялся.

— Дожил! М-да… Слушай, богатенький Буратино, ты спешишь?

— Да нет, уже все равно опоздала.

— Ну, пошли, зайдем ко мне, тут два шага. А то там зверь некормленный томится.

Квартира у дяди Коли оказалась странная — двухслойная. Вначале зашли в обычную однушку, бедноватую, совковую. Но в уголке за шкафом оказалась неприметная дверь в соседнюю двухкомнатную квартиру, которая с бедненьким прикидом дяди Коли сочеталась плохо.

Собственно, ничего супер там тоже не было: обычный, даже скромный евроремонт, неброская мебель типа икеевской. Но некоторые вещи были явно из совсем другого обихода — например, специальный полупрозрачный холодильник для вина. Варя недавно случайно узнала, что такая штука называется «винный шкаф».

Впрочем, и сам дядя Коля, перешагнув порог, странным образом изменился, даже как бы помолодел и почти совпал с тем образом, который теплился у Вари в памяти.

— Раз уж ты теперь такой взрослый, Буратино, выпьешь чего–нибудь? — предложил он.

— Можно, спасибо.

— Давай–ка я тебе одну забавную штуку смешаю.

«Забавная штука» на вид была похожа на колу, но вкус имела совсем другой, вроде бы знакомый, но все–таки непонятный.

— Вкусно. А че это?

— Что, никаких гипотез?

— Не-а.

— Квас на треть с порто.

— Квас? Ни фига себе… А с чем–чем на треть?

— С португальским портвейном. Посиди минутку, я зверю поесть дам.

— А можно, я с вами?

— Конечно.

Зверь оказался черепашкой. На кучку зелени она надвинулась с грацией шагающего экскаватора и ухватила лист неожиданно быстрым, змеиным движением.

— А почему вы черепаху завели? — спросила Варя.

— Случайно. Как–то выхожу, смотрю — ползает под почтовыми ящиками.

— Отдали бы мелким, в детский садик какой–нибудь.

— Неизвестно кому отдавать не хочу, дети часто бывают жестоки. Пусть пока живет у меня. А в хорошие руки отдам, конечно.

Вернулись в комнату.

— Ну, как видишь, я особо не бедствую. Спасибо тебе, конечно, за предложение помощи.

— А кем вы работаете?

— Посудомойки, стиралки устанавливаю, сантехнику.

Варя встала, прошлась по комнате, внимательно разглядывая предметы обстановки. Потом повернулась и изрекла:

— Дядя Коля, вы — шпиен!

Тот одобрительно кивнул.

— Ты довольно толковая. Еще бы ума немножко добавить.

Варя прыснула.

— Толковая, но ума не хватает — это как?

— Очень просто: говорить шпиону, что он шпион, обычно опасно.

— А вы сами шпионите очень глупо! Квартира, например, не соответствует одежде.

— Мне не нужно серьезно конспирироваться. То, что я изучаю, не секретно.

— И что же вы изучаете?

— А вот это секрет.

— А я вас расколю!

— И каким образом?

— Древнейшим и простейшим! — замогильным голосом сказала Варя и попыталась сесть ему на колени.

Дядя Коля вскочил, как подстреленный.

— Прекрати дурацкий балаган, а! — сказал он сухо. — Давай не будем портить… э-э… дружеские отношения!

— Руки–то отпустите, — вздохнув, попросила Варя. — Не такая уж я страшная.

А когда дядя Коля отпустил ее руки, добавила, опять замогильным голосом:

— А гораздо страшнее!

И принялась, как в детстве, быстро–быстро тыкать в него кулачками, тараторя стишок, которому он ее когда–то научил:

Бей друзей без передышкиКаждый день по полчаса,И твоя мускулатураСтанет крепче кирпича.А могучими рукамиТы, когда придут враги,Сможешь в трудную минутуЗащитить своих друзей!(стихотворение Г. Остера)

И, улучив момент, прильнула к нему, смеющемуся…

— М-м, какие классные потрахусеньки, — промурлыкала Варя.

— А ты клевая телка, — простецким говорком ответил дядя Коля. — Пизда молодая, упругая. Сосешь классно.

Приподнявшись на локте, Варя уставилась на него изумленными круглыми глазами.

— Дядя Коля, вы че?

— Считаешь, сюсюканье типа потрахусенек звучит лучше? — нормальным голосом поинтересовался тот.

— А слабо подтянуть мое воспитание? Как насчет культурной программы? Помните, как мы с вами ходили в кино?

— Можешь ответить на несколько вопросов? — помолчав, спросил в ответ дядя Коля. — Только честно.

— М-гм.

— Сколько у тебя любовников было за последний год?

— Четыре.

— Врешь.

— Почему это вру?!

— Потому, что я чувствую, врет человек или нет. Вот скажи что–нибудь, чего я не могу знать.

— Я вчера была в джинсах.

— Правда.

— Мама Катя с утра на меня наорала.

— Врешь.

— Я люблю рассекать на роликах.

— Врешь.

— Действительно чувствуете! Круто!

— Так сколько у тебя было любовников за последний год?

— Э-э… ну, два.

— Сколько им было лет?

— Первому — двадцать восемь, второму — сорок два.

— Тебе нравятся мужчины значительно старше тебя?

— Ну… да, наверное.

— Варь, у тебя, похоже, проблемы с возрастом сексуальных партнеров.

— Вы прям, как мама Катя: «Хватит встречаться со старыми козлами». Как будто молодые козлы лучше!

— Я с твоей мамой согласен. Так что либо ты заводишь любовника младше двадцати пяти лет, либо я с тобой встречаться не буду.

— Че, и с вами трахаться, и с ним?

— Со мной — совершенно необязательно. Но если хочешь со мной — тогда и с ним.

— Дядя Коля, у вас что, с мозгом траблы?! Или вы пришелец с развратной планеты?

— Давай считать, что ближе к истине инопланетная версия.

— Вы там как, групповуху предпочитаете?

— По–разному. Я лично предпочитаю секс с одним партнером.

— Может, и время выставите, за которое я должна замутить с мальчиком?

— Месяца тебе вполне должно хватить.

Справедливо ли называть Николая Павловича Коновалова пришельцем — непростой вопрос. Он был выполняющим исследовательские функции андроидом инопланетян, — и в этом смысле, безусловно, пришельцем.

Однако создали его на Земле, для работы на Земле, и после двухсот с лишним лет работы на этой планете он, несмотря на необходимую социологу «профессиональную отстраненность», порой ловил себя на том, что во многом отождествляет себя с аборигенами…

Узнав, что Варя активно участвует в маршах и митингах против «управляемой демократии», дядя Коля придал лицу выражение, как припомнила Варя, означавшее: «каждый человек имеет право на глупости».

— Что, — спросила она, — считаете, дурью мучаюсь?

— В общем, да, — кивнул дядя Коля. — Ряд ключевых так называемых демократических механизмов, как ни парадоксально, требует для вызревания на начальном этапе жесткого ограничения охло… э-э… демократии. Так что пока, при отсутствии эффективной и конструктивной оппозиции, демонстрации против «кровавой гэбни» и тому подобная развлекуха — бессмысленное занятие.

— Что вы за неприличное слово проглотили? Охло…?

— Охлократия — в дословном переводе власть толпы.

— А почему вы говорите «так называемых демократических механизмов»?

— Потому что так называемые «развитые демократии» Запада на самом деле представляют собой, скорее, олигархии. Но при этом они имеют мощную имитационную демократическую «обертку». Хотя, надо сказать, многие решения, в том числе важные, реально принимаются с учетом предпочтений демоса.