Апартеид: История режима - Дмитрий Жуков

Дмитрий Жуков

Апартеид: История режима

Москва, 2007

ПРЕДИСЛОВИЕ

Более десяти лет назад, в первой половине 1990-х годов, Южно-Африканская республика перестала быть государством, построенным по расовому принципу. Режим апартеида пал, а власть перешла в руки черного правительства, большинство членов которого являлись выходцами из рядов Африканского национального конгресса и коммунистической партии. Что означал этот поистине коренной перелом в истории ЮАР для белого меньшинства? Что дал он неграм?

Объективно говоря, радужные ожидания черного большинства совершенно не оправдались. Жизненный уровень подавляющей части коренного населения по-прежнему продолжает оставаться чрезвычайно низким (хотя и не таким запредельным, как в "классических" "банановых республиках"). Невероятного уровня достигла преступность, эффективной борьбе с которой препятствует пугающая коррумпированность полицейского ведомства, что и не удивительно, ведь практически все руководящие должности в силовых министерствах заняли черные, причем назначенные не по признаку их профессионализма, а исходя из политической конъюнктуры.

Белому населению страны - африканерам - посчастливилось избежать печальной участи своих братьев из Зимбабве, где, как известно, имущество белых было экспроприировано, причем незаконные изъятия земель и собственности сопровождались массовым террором, провозглашенным одиозным президентом Робертом Мугабе (в прошлом марксистом-ленинцем, а ныне черным расистом). Руководство ЮАР в лице Нельсона Манделы, а затем Табо Мбеки, оказалось достаточно прозорливым, чтобы не позволить государству рухнугь в объятия экономического коллапса. Несмотря на весь свой фанатизм, черные южноафриканские лидеры отлично понимают, что успехом своей экономики ЮАР обязана исключительно белым.

Однако все это не означает, что африканерская нация в сегодняшней Южной Африке процветает. Белые также страдают от преступности, от насильно навязываемых им сверху стереотипов поведения, которые противоречат их самосознанию и унижают человеческое достоинство. Пожалуй, в самом безвыходном положении оказались те белые, которые говорят на африкаанс - диалекте старо-голландского языка. Именно они своим титаническим трудом, упорством и верой выпестовали и создали на юге континента свое уникальное государство, вывели его в число самых развитых стран не только Африки, но и всего мира (по уровню жизни белого населения ЮАР занимала первое место). Потомки средневековых голландских переселенцев, африканеры справедливо считают эту землю своим Отечеством, и не желают эмигрировать, поскольку их исторические связи с Европой давно разорваны.

Англоязычному населению приходится несколько проще: британцы появились здесь в XIX веке и всегда ориентировались на метрополию. В силу этого, их менталитет был не таким патриархальным, как у африканеров, они быстро впитывали в себя новомодные либеральные и "общечеловеческие" идеи (особенно это относится к представителям интеллигенции). Англоязычные белые сегодня предпочитают эмигрировать в Австралию, Новую Зеландию и другие бывшие колонии Британской Империи, где их интеграция происходит без особых проблем.

Сейчас практически все - как черные, так и белые - граждане ЮАР признают один факт: в настоящий момент всем им живется значительно хуже, чем в 1980-е годы, когда апартеид находился, что называется, "на излете" (формальная сегрегация продолжала действовать, но белое меньшинство пошло на ряд существенных уступок черным, и жизненный уровень негров стал неуклонно возрастать). Причина крушения белого режима была, таким образом, чисто политической: "мировая общественность" не желала больше мириться с существованием на юге Африки "расистского" режима. Надобность последнего в качестве "форпоста борьбы с коммунизмом" на континенте отпала из-за крушения социалистического лагеря, а мода на полит-корректность находилась в зените.

Насколько актуально в настоящий момент изучение истории режима апартеида и его расовых войн? Печально известные тенденции в Европе, наглядным воплощением которых явились поистине апокалипсические события во Франции, рост незаконной миграции, исламизация нашего континента, экономическая экспансия Юго-Востока, - все это свидетельствует о том, что наступают времена критических испытаний, невиданной по напряженности борьбы, от победы в которой зависит будущность нашей цивилизации. Вырывать из контекста этой борьбы Россию (как это пытаются сделать беспринципные популисты-евразийцы) было бы ошибочным. Вектор отечественной внешней политики должен быть направлен в сторону Европы, а не Азии, если мы, разумеется, не хотим превратить страну в дремучую и вязкую, как рахат-лукум, восточную деспотию.

Если все указанные выше тенденции продолжат свое развитие, настанет момент, когда белые в Европе окажутся на положении подавляемого меньшинства, и все демократические ценности будут безжалостно попраны. Поэтому уже сейчас нужно искать действенные рычаги для того, чтобы подобная участь нас миновала.

Подчеркнем, мы не предлагаем вводить на пространствах нашего континента жесткое сегрегационное законодательство, абсорбировать опыт южноафриканского апартеида и принимать расовые законы. Но добиться того, чтобы представители иных культур вели себя не столь вызывающе, не навязывали нам свои ценности, не посягали на священные права личности, вполне возможно. История режима апартеида может научить нас обходить реальные и не утратившие своей актуальности опасности, связанные с поспешными политическими решениями.

Сейчас, когда над гордой нацией африканеров нависла реальная угроза постепенного исчезновения, имеет смысл по-новому взглянуть на поистине героический путь, проделанный этим славным народом.

Глава первая. Рождение нации

Первые белые переселенцы обосновались на юге Африканского континента в 1652 году, когда представитель голландской Ост-Индской Компании Ян ван Рибек основал в районе мыса Доброй Надежды провиантский пункт для снабжения судов, следующих из Европы в Азию: именно в этом суровом и скалистом месте сходятся два океана. Рибек стал первым губернатором Капской колонии, численностью чуть менее сотни людей.

6 апреля был основан поселок Каапстад (сейчас на этом месте находится Кейптаун), и колонисты приступили к строительству форта. По предложению ван Рибека, в 1657 году Компания освободила всех колонистов от службы. Им предложили заняться непосредственно земледелием, а в помощь с острова Ява была прислана первая партия рабов-малайцев. Позднее негров ввозили из Анголы и Гвинеи, а также с Мадагаскара.

Первое время чернокожие жили здесь довольно сносно. Была даже открыта школа для рабов. Для того чтобы содействовать обращению негров в христианство, Рибек приказал выдавать им по стаканчику бренди и по две понюшки табака после каждой проповеди. Однако господствовавшей точкой зрения колонистов был принцип: "церковь не предназначена для негров, так же как и для грубых животных, которые вместе с ними делят тяжелый труд". Первый пастор Голландской реформаторской церкви появился в Капской колонии в 1665 году.

Местные туземцы - готтентоты - постоянно крали у колонистов коров и баранов, жгли пастбища. Как сообщалось в школьном учебнике времен апартеида, "они специализировались на воровстве скота и были весьма искусны в этом деле. Но подобно племенам масаи в Кении, воровали они больше ради удовольствия, чем по необходимости, а затем перекрашивали животных таким образом, что их нельзя было узнать". Ван Рибек соорудил пограничный частокол, чтобы как-то решить эту проблему. Тогда же голландцы начали активный захват земель туземных племен, Для этого в глубь материка снаряжались специальные военные экспедиции, которые, к тому же, пригоняли все новых и новых рабов, но уже из числа местного населения. В результате, между туземцами и колонистами началась длительная череда кровопролитных стычек и войн. Голландцы приучились жить в состоянии перманентной военной угрозы. "Беря в одну руку лопату, - писал вам Рибек, - в другой ты всегда должен держать оружие". Все окружающие воспринимались европейскими переселенцами как враги.

Через короткое время на каждого колониста приходилось не менее 10 гектаров земли и внушительное число рабов. Благоприятный климат способствовал процветанию хозяйства, и бывшие служащие компании все чаще стали называть себя просто крестьянами, по-голландски бурами. А рожденных непосредственно на африканской земле начали именовать африканерами. Позднее слова "бур" и "африканер" стали синонимами.

Спустя некоторое время Ян ван Рибек заслужил у Компании повышение по службе и отбыл на Дальний Восток. Голландские переселенцы не забыли своего первого губернатора. Имя Рибека стало легендарным, его официально назвали отцом африканерской нации, а позднее, в XX веке, когда Южная Африка получила независимость, портрет Ван Рибека стал украшать все без исключения купюры национальной валюты страны - ранда (правда, с начала 1990-х годов на бумажных деньгах ЮАР голландского губернатора "заменили" дикие животные). Заложенные Рибеком у подножия Столовой горы огороды и виноградники до сих пор бережно сохраняются в центре Кейптауна в парке "Компаниз Гарден".