Вопрос о добром деле - Людмила Петрушевская

Людмила Петрушевская

Вопрос о добром деле

* * *

Вопрос о добром деле был решен довольно просто, т.е. М. позвонила Н. и сказала, что погибает с голоду с маленьким ребенком. М., то есть Марта, слава богу, молодец, родила без мужа в тридцать лет и где-то жила, поссорившись с родным отцом, а мать умерла давно, пятнадцать лет назад.

Этот отец, Г., Гавриил, всем и всюду говорил о значении в его жизни покойницы жены, как она выволакивала его буквально из паралича после автокатастрофы, и выволокла на своих плечах, в буквальном смысле поднимая его на руки, чтобы маленькая тогда еще Марта перестелила постель больному, и так далее.

Марту, кстати, так назвали в честь еврейской тещи Г., женщины абсолютно трезвой, практической и доброй до слабоумия, такое сочетание. Детским врачом она была.

Далее, мать Марты (жена Г.), вылечив неподъемного мужа, внезапно умирает в свои тридцать семь лет, в расцвете жизни, и за ней решительно умирает и ее тоже мать, инфаркт.

Марта-младшая остается с отцом, пять минут назад инвалидом, человеком добрейшей души, но без профессии (институт его распался). Тут начинаются какие-то темные дела, то есть у Марты темные, то есть она исчезает, пятнадцатилетняя девочка, и никто ничего не знает, отец хранит благородное молчание, а Марта испарилась из данного дома, точка.

Соседи в лифте интересуются, по дому ползут слухи, кто-то сказал, что Марта ушла к мужу вдвое ее старше (15 на два равно тридцати, не такому уж и старому). Ладно.

Следующее явление наступает спустя пятнадцать лет, М. (Марта) звонит бывшей соседке Н. (Н. — это тетя Нина), тетя Нина была другом матери Марты и самого Г. (Гавриила) тоже. С Гавриилом, кстати, произошла трансформация, он стал народным целителем за большие деньги, женился, счастлив в браке с молодой громадной девкой, в доме ее зовут «убоище», вот так. Мало того, Г. прославился еще и другим своим, недавно проявившимся качеством, некоей новой идеологией, которой он целиком занят и в пользу которой даже пописывает статьи, это национальная идеология, в его личном случае антисемитизм. Похоронив еврейскую жену и еврейскую тещеньку, Г. понял, где собака зарыта, сообразил насчет причины всех своих несчастий (автокатастрофа, в которой пострадал он, а жена ехала впереди рядом с водителем). То есть Г. встретил среди своих ясновидящих одну женщину, которая ему прямо указала, что тут орудовали евреи, сзади наехала машина, в которой тоже пострадали двое, а рядом с шофером как раз сидел мужик еврей, но он остался жив как-то, оба остались живы, виноват был (по экспертизе) водитель-армянин, потому что впереди затормозил из-за поломки самосвал, никто не виноват якобы, видали?

Впереди жена-еврейка и шофер-армянин, сзади пассажир-еврей: в центре между ними (в эпицентре) Гавриил.

Но он чудом, усилием своей собственной, в дальнейшем проявившейся, незаурядной воли, встал на ноги, а жена-еврейка от огорчения (видимо) тут же умирает вместе со своей еврейкой врачом-матерью, дело их не выгорело, так? Все и встало на свое место.

Гавриил победил вражду и трубил об этом везде, свою методику самоизлечения (плюс сильнейшая воля) прославил, о нем писали статьи, он и сам начал лечить, сошелся с такими же лекарями, но имея за плечами биофак пединститута все-таки! Они все почти были без должного образования, их вела только интуиция, такой путь. Он их слегка поправлял, с позиции ума и знаний, он умел даже вызывать ожоги, легкие гиперемии для осторожной демонстрации своих сил — правда, не у всех.

Человек — обучающаяся система, проповедовал он на своих лекциях, всему можно обучиться с гореньем в душе, с искрой ума и ненависти в сердце.

Соседки по дому, бывшие подружки жены, получив от него как-то несколько победных реплик на ходу, испугались и больше не возникали на его пути, день смерти отмечали у Нины, собирались выпить по рюмочке, помянуть, покойница жена Г. была человек, страдалица, ничего никому не говорила о своей опухоли, не до того было, они с матерью выволакивали Гавриила, а когда полегчало и он стал ходить с двумя палками, тут она и легла в больницу, где через две недели, успокоившись, умерла. То есть ходила до последних сил, никому не открывая своей тайны.

Вот этой Нине теперь и позвонила Марта, бывший ушедший из дому ребенок, затаивший в свое время обиду на отца (оказалось): за то что папа орал все время на маму — так Марта призналась в том телефонном разговоре о голоде, когда пришло время объяснить, почему она когда-то исчезла из дому. Но теперь — самое главное — родила («Молодец» — машинально откликнулась тетя Нина): но вот пропало молоко и нечего есть буквально. Живет за городом на даче, бабушкина дачка из фанерки, стоит уже двадцать годов, там есть печь, но воду на зиму в поселке отключают, надо ходить с санками к источнику как в блокаду, а сейчас она звонит из сторожки соседнего-поселка, пришла с ребенком на руках за два километра по снегу.

Тетя Нина с ледяным сердцем слушает. С ледяным потому, что похолодела от ужаса. У самой мать с отцом на другом конце Москвы, то лекарства, то раз в неделю тридцать килограммов еды в сумке на колесах, то у них протечка сверху и т.д. Далее, взрослая дочь с маленьким сыном и не работающим пока (уже давненько) мужем, который якобы учится второй год на третьем курсе, заканчивает бесполезный университет, перспектив ноль, живут втроем в комнате, а в другой комнате т. Нина, которая одна на всех зарабатывает, давая уроки математики отстающим школьникам. Все это Н. выпаливает Марте сразу после обрисовки обстоятельств на далекой даче, чтобы дать Марте понять, какой на других людях тоже висит жизненный груз.

Самое главное, что тетя Н. понимает, что раз добравшись до поселка, где пропадает несчастная мамаша с ребеночком, она, тетя Нина, уже не сможет бросить М. никогда и включит ее в груз своих обстоятельств, висящих на ее небосклоне. Тетя Н., например, не может взять на себя всех собак и щенков, которые встречаются ей на жизненном пути, не может пригласить к себе жить женщину с ребенком, сидящую на земле с картонкой «помогите». Мало того (что интересно), тетя Н. придумывает себе объяснение, что это не настоящая мать, а что ребенок взят напрокат или сворован (куда см. милиция), и что ребеночка опоили снотворным (он, действительно, тяжело и крепко спит).

Про собачек и котят она боязливо соображает насчет лишая и паразитов и т.д. — т.е. идет путем Гавриила, думает она сама про себя, который, выгнав Марту после скандала, вынужден был соорудить крепкое здание своего антисемитизма с далекоидущими комментариями насчет шоферов и седоков, а затем влиться в семью магов и кудесников, объяснивших ему, куда он влип.

После этого тяжелейшего телефонного разговора Н. перезванивает общей подруге двумя этажами выше и все ей сообщает, в том числе и то соображение, что взрослых детей иногда как на аркане тянет к бросившим их родителям, через десять и более лет волокет к ним найти покой и защиту, а фиг! Гавриил, пятнадцать лет назад выгнавший дочь, ненавидит ее тем лютее, поскольку человек, сделавший зло другому, ненавидит его, это закон.

Так и идет своим ходом это телефонное философствование двух загнанных жизнью женщин, но затем Н. не выдерживает и, остановив как-то во дворе «убоище», вежливо и кратко говорит, что Марта то-то и то-то, будет большой скандал, если она погибнет от голода там, куда ее выгнал отец, в фанерную времянку пятнадцать лет назад! Так сказать, экстрасенс, тема для хорошей статьи.

Это был залп «Авроры», немного слишком мощный для израненного сердца «убоища», видимо, потому что тетя Нина прирожденный талантливый устрашитель, дочь всегда стонет от ее прорицаний, зять молчит как убитый наповал.

И результат проявляется мгновенно: Гавриил бешено звонит и спрашивает:

— Ваше отчество!

— Да зовите меня просто Нина.

— Ваше отчество! — рубит Гавриил.

— Николаевна, — лепечет Нина Николаевна, подозревая, что Г. сейчас начнет спрашивать отчество бабушки.

Далее, без имени-отчества, обезумевший от гнева Г. начинает чеканно обливать грязью покойницу жену: тварь даже, дрянь и то же самое, но с буквой "б", причем явно получает наслаждение от произнесения правды вслух.

— Ну при чем тут это, — хладнокровно возражает тетя Нина, — там ваша дочь и внук, это как раз не по-христиански!

При этом рот у нее уже пересох (надо пить много воды, разговаривая с вампиром, думает про себя Н., волоча телефонный шнур на кухню).

— Вам ли говорить о Христе, — торжествующе гремит Гавриил, и тут Нина, не найдя воды в чайнике, аккуратно кладет трубку и тут же с хохотом звонит подруге наверх и облегчает душу красочным рассказом. Сегодня весь дом будет гудеть, это кооператив ученых, и муж у Н. был атомщик, дом молодых вдов, так назывался этот кооператив.

Нина с подругой так и сяк поворачивают ситуацию, Гаврилка совсем рехнулся, но пусть знает, что все всё знают, экстрасенсы должны чувствовать подкоркой, если ума не хватает.