Загадка - Алексей Васильевич Миронович

Алексей Миронович

Загадка

Время: 22:35

Место: Хилл Сити; США.

Точное местоположение: Восток-Мейн-стрит.

Придорожный бар. Укромное гнёздышко для байкеров и дальнобойщиков, что уютно расположилось на окраине города. Олдскульная, романтическая обстановка. Играет музыка, что крепко накрепко объединяет кровных братьев: байкеров и дальнобойщиков. Брутальные мужчины и женщины отдыхают как это подобает настоящим работягам и бродягам. А вне этого лампового царства, дыма, мяса и пива, стоят, гордо раскинувши широкими рулями бабочками, круизёры и чопперы всех мастей, переливаясь звёздами и цветными росчерками под неоновым светом выверки бара. А рядом, блистали отполированными, огромными бамперами мордастые грузовики. Каждый трак был индивидуальность, буквально подчёркивая стан своего хозяина: мощные, сверкающие, длинные, брутальные, каких там только не было. Но сделав круг над этим стальным табуном пламенных, стальных красавцев, мы возвращаемся в бар — пролетая сквозь окно…

Добрый, весёлый шум старых друзей и так, наново присоединившихся — тут всем рады, всегда. «Ни что не помешает дружбе и любви здесь — даже смерть» — красовалась неоновая надпись, что светилась снаружи, над крыльцом бара.

Ночь только начинается! Это прям ощущалось, по тому, как все снова начали подтягиваться к центральному столику. А за центральным столиком, уже вовсю разливал пиво по бокалам сухой, брутальный, бородатый байкер лет семидесяти пяти. Ростом мужчина был под сто девяноста сантиметров, и даже на стуле он сидел что на своём байке: «гордо вытянув ноги вперёд и развалившись на спинке своего стула, на коем восседал крайне гордо и уверенно». А если сказать честно, то этот — мистер, был, и есть, здесь — местная знаменитость в узких кругах, и прозвали его: «Ханс Кристиан Андерсен». Ха-ха-ха!.. Да, и знаете — было за что. Сказочник он был хоть куда. Как выпьет, как закусит, так и как начнёт травить байки, да такие захватывающие, что место Бобу в Голливуде. Да, его звали — Боб, так его назвали родители, о которых он не когда не рассказывал. Как кто не пытался, но он лишь искусно съезжал на ещё более интересную и захватывающую очередную историю, и все понимая — забывались, и не настаивали. Так и повелось, сколько уже поменялось людей, посетителей в этом баре, а он был тут постоянным. Из посетителя он сначала превратился в «весёлый кадр», а после, и вовсе, в «живую легенду», что приманивала всех своей загадочностью, но самое главное — рассказами конечно, но, ещё и своей добротой, и жизнерадостностью. И по этому поводу, предприимчивые владельцы бара, наливали и кормили Боба за свой счёт, так как его рассказы привлекали народу больше, чем он мог физически выпить и съесть. Вот и получился такой забавный симбиоз и сотрудничество. А все его бесконечные рассказы были откровенно странные, но от того и забавные, захватывающие, поэтому люди приходили, приезжали чтобы послушать его, посмотреть, как на достопримечательность. Кто-то снисходительно принимает его за безумца, а кто-то, реально называет его избранным самим богом. Кто знает…, кто знает…, но, любили его, без исключения — абсолютно все.

Но, хватил уже слов, послушайте его сами:

… — И короче! Ща!… — приостановился он, опустошая на треть большую кружку пенного напитка, и, смачно вздохнув, продолжил очередную захватывающую сказку. — Не поверите! Но, я его догнал! Ух…, какой же был быстр его байк, — скорчил серьёзную гримасу Боб. — Но я его догнал. А в общем, — пожал он плечами, — как же могло быть иначе. Ну это не важно!.. — отмахнулся он, и снова заулыбался во все тридцать два удивительно белых и аккуратных зуба. — Я его догнал, и кричу!.. Махаю ему!.. — яростно жестикулировал Боб, отчаянно пытаясь передать эмоции своим чёрствым сухим лицом. Но, что уже тут поделаешь, таким — фейсом, его вознаградил сам бог, а ему, как мы знаем — виднее, кому, что, как, и сколько. — Я кричу ему: «замедлись брат! Брат, не надо так быстро ехать! Ты же можешь сам разбиться и других убить!». А он как будто не слышит меня, представляете!? Хотя, я — вот, буквально на вытянутую руку от него — кричууууу…, из-за всех сил! А ему хоть бы хны, — отмахнулся Боб и снова пригубил пива.

— Ну, Боб, не томи, что дальше было, — с какой-то странной улыбкой, словно слушает очень занятного, но всё же — сумасшедшего, с искренним интересом поторопил его один из слушателей.

— Ммм-ах…, — закончив пить пиво, произнёс Боб. — Ну так и я о чём, брат, — указал на спрашивающего байкер. — Я ему кричу, да нет, даже уже ору!!! — последнее, реально, проорал он, от чего некоторые позакрывали уши. — А он как будто не слышит меня! Но я-то виииижу…, — прищурился он, едва пригнувшись, — что он просто издевается надомной. Я попробовал ещё раз, но, на этот раз он меня просто послал! Так ещё и палец — вот этот, показал! То есть: «на хрен», — оскорблённо развёл он руками оглядываясь на всех, от чего весь зал показательно ахнул. — Ну так и я о том же! Что я ему сделал? Я лишь старался…, ему…, от всей души — помочь!.. А он вот так…, — (снова ахнул весь зал причмокивая и якобы сожалея). — Ну, — пожал он грустно плечами, — ну а что мне оставалось делать? Ну не оставлять его — такого, на дороге, вот — такого, быстрого как комета! Опасного! Ну, я… Ну что я, — снова отхлебнул, после вытер свою бороду и добавил, — пришлось его остановить, — (пауза), — насильственно, так сказать. Ну, короче, я достал свою саблю, и как тогда, в годы борьбы за независимость, эээээх! — замахнулся он. — И сделал что был обязан. Да, — (кивнул он), — для чего меня отец создал. Отец?…, — посмотрел Боб в потолок, и после, показал сжатый кулак правой руки с поднятым большим пальцем вверх, и гордым кивком добавил, — я у тебя хороший сын. Ну короче: к-а-а-а-а-а-к — дал! По его, той самой руке, что и показала мне этот средний палец, и отсёк её к чертям собачьим. Райдер согнулся, схватился за обрубок, и-и-и-и-и-и — полетел…, кубарем по асфальту. Я уж думал ему конец, но — нет! Живучий…, засранец оказался. Я остановился; слез со своего коня; глянул на него…, а тот, вы себе не представляете! — словно сам был удивлён плескал он эмоциями. — Подорвался, и — давай на утёк от меня! Ну я байк свой снова завёл; развернулся не спеша, и сорвался в галоп в вдогонку. Ну, и…, — опустошил до дна