Большой обмен подарками - Безымянный

Автор неизвестный

Большой обмен подарками

Пролог

В этом году зима была долгой. Началась рано, закончилась поздно. Не пожелала она подчиняться срокам календаря и прогнозам. Порезвилась морозами в ноябре и прижала холодом еще и в начале марта, неделю назад. Когда же начало теплеть – и на улице и в душе – не все сразу и поверили, что это всерьез. Люди нерешительно снимали шапки и подставляли припекавшему солнцу утомленные затылки. Еще держался плотно спаянными плитами лед по краям дорог, но весна уже явно начиналась.

Серега Жест – высокий коротко стриженный блондин в черной кожаной куртке и в кепке, сдвинутой на макушку, – вот уже с час маялся невдалеке от кафе «Айсберг», потягиваясь за рулем своей «десятки». Он очень внимательно бдил по сторонам, но ничего подозрительного пока не замечал. Поэтому и время для него тянулось особенно долго: скучал. Три сигареты «Кэмел» уже выкурил, обзевался весь.

Солнце светило сильно и прямо в глаза, да не закроешься – нужно было тщательно прослеживать подход к кафе, а как раз с той стороны оно и жарило. И, недовольно щурясь, Серега соображал, что нужно будет обязательно купить себе темные очки, и не как в прошлом году – хамелеоны, хоть и мазовые на вид, но бутер, – а помажорней, пора уже на солидность переходить. Он опустил правую руку и сквозь брючину потрогал «ТТ», скотчем прикрепленный к голени справа. Пистолет держался плотно и надежно. Не свалится, хоть чечетку вытанцовывай. Словно в ответ на эти мысли, послышался равномерный перестук каблуков по тротуару. Серега оглянулся и, надув губы, проводил глазами девушку в кожаном плаще – шла расстегнувшись, из-под короткой юбки – ножки в черных колготках. Серега вздохнул, отвернулся и поморщился в пространство, разгоняя отвлекающие мысли: работа прежде всего.

Потянувшись за четвертой сигаретой, Серега на мгновенье застыл, всматриваясь вперед. К «Айсбергу» подъехала белая «Нива» с местными номерами. Машина остановилась, и из нее несколько минут никто не выходил. Но вот дверцы распахнулись. Непринужденно оглядевшись, с правой стороны спрыгнула высокая темноволосая девушка в джинсовом костюме и в куртке-обливке. На плече она держала спортивную сумку с надписью «Найк». Слева вышел хмурый, плохо выбритый парень непонятной национальности, одетый простовато и неряшливо, – типичный колхозный шоферюга. Серега знал, что его зовут Муса.

Муса исподлобья осмотрелся, захлопнул дверцу, машину запирать не стал и прошел в «Айсберг». Девушка осталась стоять перед входом в кафе.

Серега Жест сунул пачку сигарет в карман и вышел из «десятки». Нажал кнопку пульта центрального замка – «десятка» подмигнула ему и, взвизгнув, выполнила приказ: закрылась. Серега встретился взглядом с девушкой, стоящей перед кафе, и кивнул ей. Она отвернулась.

Пропустив медленно проезжающий, кудахтающий «жопер», Сергей перешел улицу и подошел к девушке в тот момент, когда ее спутник вышел из «Айсберга» в сопровождении худющего Чирика – Серегиного братухи по бригаде Купавы.

– Нормально, Серый? – спросил Чирик, прижимающий левым локтем к себе полиэтиленовый пакет, в котором лежало что-то вроде видеокассеты.

Сергей кивнул и посмотрел на девушку – та фыркнула и, покосившись на своего спутника, повела независимо плечами и прошла в кафе. Мужчины последовали за ней, причем небритый шоферюга вошел последним.

«Айсберг» начинался стеклянным с трех сторон предбанником, за ним через одностворчатую дверь – коридорчик: туалет налево, проход – прямо. Затем небольшая рекреация с прилавком для разливочно-распивочных дел и, наконец, широкий проход в единственный зал «Айсберга» – вечно полутемное помещение с десятком cтоликов. У стены рядом с дверью на отдельном столике – музыкальный центр со стопкой кассет рядом. Внутри зала – еще две двери. Oдна на кухню – та почти всегда настежь, – другая, плотно прикрытая, – в отдельный кабинет. Клиенты посещали его редко, да метко: только по важным делам. В основном же здесь гужбанил по своим праздничкам персонал заведения.

По нынешним временам, «Айсберг» был забегаловкой средней паршивости. Но имелась в этом кафе некая изюминка, делавшая его привлекательным для знающих людей. Крышу в «Айсберге» держали погоны из Волжского РОВД, и эта территория была как бы нейтральной для местных авторитетов. По этой причине и выбирался «Айсберг» для мирных стрелок или дел, требующих обеспечения конфиденциальности и безопасности.

Девушка, сохраняя гордую походку, прошла прямо в зал и, задержавшись в дверях, оглянулась на своего шофера. Тот поймал ее взгляд, кивнул, и она направилась к двери, ведущей в отдельный кабинет.

Отворив дверь, она быстро осмотрела помещение и вошла. Жест с Чириком – за нею. Последним вошел небритый Муса, задержавшийся в дверях и еще раз оглянувшийся.

В кабинете были невысокий стол, мягкий кожаный диван и три кресла. Девушка поставила свою сумку на стол и села на диван, Чирик положил свой пакет также на стол и опустился в кресло. Ритуал был продолжен Серегой и небритым шоферюгой: оба выложили содержимое сумки и пакета. На стол легли маленькие полиэтиленовые упаковки с расфасованным в них белым порошком и шесть пачек стодолларовых купюр, перетянутых резинками.

– Ну что, Алла, привезли, сколько договаривались? – садясь удобнее, спросил Чирик.

Девушка сделала рукой жест, как из дешевой оперетты, и хрипловатым голосом ответила:

– Мы всегда держим слово. Сам знаешь.

Чирик подтолкнул к ней поближе деньги, протянул руку к пакетам. Серега равнодушно посматривал на стол, стараясь боковым зрением не выпускать из виду шоферюгу. Они здесь были прикрывающими, но правила хорошего тона не позволяли откровенно пялиться друг на друга. Чувствуя тяжесть «ТТ» на ноге, Сергей был уверен, что успеет опередить Мусу, в случае чего.

Чирик взял в руку пакеты и для вида покачал их, как бы взвешивая. Серега знал, что это делается для понта: Купава четко приказал показать доверительность и уважение. В конце концов, Алла с Мусой приезжают сюда уже в пятый или в шестой раз, и накладок пока не возникало.

– Будешь перевешивать, дорогой? – спросила Алла и снова ухмыльнулась.

– У меня глаз – алмаз, – ответил Чирик. – И так вижу, что здесь два триста.

– Ты что?! – дернулся Муса; – Здесь три килограмма и пятьсот граммов, как договаривались!

Алла, нахмурившись в первую секунду, побегала глазами по лицам Жеста и Чирика и махнула Мусе рукой:

– Ребята шутят. Скучно им.

Чирик довольно заулыбался: ему удалось раскачать невозмутимого чечена.

– Считай, Алла, – он еще ближе пододвинул к девушке деньги.

Муса чуть вздрогнул, но промолчал и с места не сдвинулся. Алла нарочито небрежно просмотрела одну из пачек.

– Вроде все правильно, а там – шайтан его знает.

Чирик вложил деньги обратно в пакет и отдал его Алле, та протянула ему сумку с товаром.

Дело было сделано. Алла сунула пакет под куртку; Муса подошел к двери и замер, прислушиваясь. Затем чуть-чуть приоткрыл ее и выглянул наружу. До слуха донеслись обычные звуки полупустого кафе – время еще было раннее, около трех часов дня. Как всегда, расставание должно было пройти без происшествий: в эти часы подобные заведения посещают лишь случайные парочки да страждующие с ненасытными глотками, алкаши.

Муса кивнул Алле, и она вышла первой, он – за ней. Чирик, поправив сумку на плече, слегка подзадержавшись, пошел с Серегой следом вялой походкой. Нужно дать курьерам спокойно уехать. Одно из условий – пусть видят, что за ними никто из кафе не пошел.

Посетителей в «Айсберг» набежало немного: две пары беседуют и смеются за крайним правым столиком; три девочки-старшеклассницы шепчутся и хихикают за соседним; еще ближе – три вальяжных «братка» потягивают джин с тоником.

Алла с Мусой напряглись, проходя мимо них: глупо ожидать от русских честности в делах. Но «братки», бросив мимолетный взгляд на эту парочку, уставились на идущих за ними следом Жеста и Чирика.

Серега, встретившись взглядом с «братками», мысленно отматерился. Он знал двоих из них. Это зелепукинские ребятки: Миша Гадкий и Сашка Стриж…

В последний месяц отношения Купавы с Толяном Зелепукиным испортились из-за вечернего клуба «Рондо». Каждый имел там по одной трети, потом Толян начал отжимать в свою пользу долю Купавы. Позавчера была стрелка на Солнечной поляне, за городом: до битвы не дошло, но «авторитеты» расстались явно не недовольные друг другом…

Глава первая

Вовка Ляфман проснулся легко, в хорошем настроении. Открыв глаза, он посмотрел на картину, висящую прямо напротив кровати. Это был масляный пейзаж в черно-красных тонах с маленькой человеческой фигуркой под зонтиком на втором плане.

Сей шедевр Вовка сам сотворил еще пять лет назад, ровно через год после женитьбы на Соне. Он назывался «Я ничего не хочу»… Под диваном пылились еще четыре или пять картин с похожими названиями – они создавались в кошмарное время осознания тщетности бытия. Был у него такой экзистенциальный припадок! А три месяца назад, во время неправдоподобной, просто киношной истории, – в нее Вовка оказался втянут, как он считал, исключительно по причине благожелательности своего характера, – он и познакомился с Аленой.