Случай несчастного мужа - Агата Кристи

Кристи Агата

Случай несчастного мужа

Несомненно, способность к сочувствию — великий дар.

Мистер Паркер Пайн обладал им в полной мере. Он прямо-таки располагал к доверию. По опыту зная, что состояние посетителей его офиса обычно больше всего напоминает ступор, он прилагал все усилия, чтобы дать клиенту возможность почувствовать себя легко и непринужденно.

Этим утром, едва взглянув на своего посетителя, некоего мистера Реджинальда Вейда, он тут же понял, что мистер Вейд принадлежит к числу косноязычных клиентов, то есть людей, начисто лишенных способности выразить свои переживания в словах.

Это был высокий широкоплечий мужчина с загорелым лицом и застенчивыми голубыми глазами. Он машинально подергивал свои маленькие усики и смотрел на мистера Паркера Пайна со всей трогательностью бессловесного животного.

— Видел тут ваше объявление, — внезапно выпалил он. — Почему, думаю, не зайти? Дикость, конечно, но, с другой стороны, как знать…

Мистер Паркер Пайн правильно истолковал это странное откровение.

— Конечно, — подтвердил он, — хуже не будет.

— Вот! — обрадовался мистер Вейд, — вот именно. Так почему бы не попробовать? Очень уж все скверно, мистер Пайн. Не знаю, что и делать. Сложно, чертовски сложно.

— Для этого, — заявил мистер Паркер Пайн, — я здесь и сижу. Чтобы подсказать вам выход. Я эксперт по людским проблемам.

— Хитрая, должно быть, штука.

— Да нет, в общем. Все беды человечества можно легко разделить на несколько основных категорий. Это проблемы со здоровьем, скука, проблемы с мужем… — мистер Паркер Пайн выдержал паузу, — и проблемы с женой.

— Они самые. Прямо в яблочко.

— Расскажите, — посоветовал мистер Паркер Пайн.

— Да здесь почти и нечего рассказывать. Жена хочет выйти за другого парня и просит меня дать ей развод.

— Что ж, довольно распространенное явление в наши дни. Насколько я понимаю, вас такая перспектива не радует?

— Я люблю ее, — просто ответил мистер Вейд. — Ну, это как… в общем люблю.

Это простое и отчасти даже банальное признание сказало мистеру Паркеру Пайну куда больше, чем если бы мистер Вейд начал вдруг клясться, что буквально боготворит жену, готов целовать землю, по которой она ходит, и с радостью даст изрезать себя ради нее на тысячу маленьких кусочков.

— Только, — продолжил мистер Вейд, — этим делу не поможешь. Я хочу сказать, человек тут беспомощен. Раз она предпочитает этого парня — что ж, приходится соблюдать правила игры: третий — лишний и все такое.

— И вероятно, повод к разводу должны предоставить вы?

— Разумеется. Не могу же я допустить, чтобы ее затаскали по инстанциям.

Мистер Пайн задумчиво посмотрел на своего клиента.

— И однако, вы пришли ко мне. Почему? Мистер Вейд смущенно улыбнулся.

— Сам не знаю. Понимаете, я не очень-то разбираюсь в таких делах. Совершенно растерялся. Думал, может, вы что посоветуете? Понимаете, она дала мне полгода. Мы так и договорились: если через шесть месяцев ничего не изменится — я ухожу. Вот я и подумал: может, вы что придумаете. Все, что делаю я, ее только раздражает.

Понимаете, мистер Пайн, простоват я для нее, вот в чем штука. Я футбол люблю, гольф… Мне хорошая партия в теннис дороже всей этой музыки, картин и прочей зауми. А жена — она образованная. Картины любит, оперу, концерты всякие — понятно, что ей со мной скучно. А тот парень — длинноволосый такой мерзавец — отлично в таких вещах разбирается. Он может об этом говорить, а я нет. Я ее где-то даже понимаю: такая умная, красивая женщина — и такой осел, как я…

Мистер Паркер Пайн даже застонал.

— Вы сколько уже женаты? Девять лет? И с самого начала практикуете подобное самоуничижение? Ошибка, мой дорогой, катастрофическая ошибка! Никогда не позволяйте женщине чувствовать свое превосходство: она воспользуется этим немедленно! Так что вы сами, можно сказать, виноваты в создавшемся положении. Вам следовало налегать на свои спортивные достижения. Отзываться о живописи и музыке не иначе как о «глупостях, которыми забивает голову моя жена». Постоянно сочувствовать бедняжке, что природа обделила ее ловкостью и способностью хоть чему-нибудь научиться… Неуверенность в себе, дорогой мой яд для семейной жизни. Ни одна женщина этого не выдержит. Я даже удивляюсь, что ваша жена терпела так долго!

— Так что же, по-вашему, мне теперь делать? — робко спросил мистер Вейд, несколько ошеломленный его словами.

— Это, конечно, вопрос, и задать его себе вы должны были еще девять лет назад. Поскольку вы этого не сделали, придется в корне менять всю тактику. У вас когда-нибудь был роман на стороне?

— Разумеется, нет.

— Ну, возможно, легкий флирт?

— Я никогда особенно не увлекался женщинами.

— Большая ошибка, мой дорогой, и исправлять ее следует немедленно.

— Э, послушайте, — всполошился мистер Вейд, — я правда не могу. Я…

— И не надо. Для этих целей мы подберем одну из моих сотрудниц, которая будет направлять ваши действия и знаки внимания, которые вам придется ей уделять, будет воспринимать как деловые отношения.

Мистеру Вейду явно стало легче.

— Ну, это еще куда ни шло. Но вы уверены… то есть, я хочу сказать, по-моему, Айрис это будет только на руку.

— Вы совершенно не разбираетесь в людях, мистер Вейд, а в женщинах — и того меньше. В настоящий момент, с точки зрения вашей жены, вы представляете из себя отработанный материал. Вы никому не нужны. Раз так, почему вы должны быть нужны ей? Она что же, по-вашему, хуже других? Но взгляните на дело иначе. Предположим, ваша жена обнаружит, что вы жаждете обрести свободу не меньше, чем она сама?

— Ну, это должно будет ее только порадовать.

— Должно будет, но, поверьте мне, не порадует. Обнаружив, что вы оказались достаточно привлекательны для красивой и молодой особы, явно обладающей возможностью выбирать, она тут же произведет переоценку. Вы немедленно вырастете в ее глазах. Кроме того, ей очень не понравится вывод, который неизбежно сделают все ваши знакомые. А именно, что это вы ее бросили, уйдя к более молодой и привлекательной женщине.

— Вы думаете?

— Я знаю. Из «бедного старого Реджи» вы тут же превратитесь в «ай да Реджи», если не в «ай да сукиного кота Реджи»! Чувствуете разницу? Никаких сомнений, что, не оставляя пока своего увлечения, жена попытается вернуть вас в исходное состояние. И надеюсь убедится, что вы вовсе не намерены в него возвращаться. Вы будете благоразумно повторять ей ее же доводы. И что «лучше вам все же расстаться», и что «вы не сошлись характерами», и что она права: вы никогда ее не понимали — точно так же, как она не понимала вас. Однако не стоит вдаваться сейчас в детали. Когда придет время, вы получите самые подробные инструкции.

Мистер Вейд, казалось, все еще сомневался.

— Вы действительно думаете, это сработает? — недоверчиво спросил он.

— Не скажу, что уверен на все сто, — осторожно начал мистер Пайн. — Ведь существует вероятность того, что миссис Вейд настолько увлечена этим типом, что никакие ваши слова и поступки на нее не подействуют. Но сие представляется мне маловероятным. Скорее всего, к этому роману ее подтолкнула скука — и та атмосфера безоговорочной преданности и надоедливого обожания, которой вы столь недальновидно ее окружили. Если вы согласитесь следовать моим инструкциям, шансы, я бы сказал, будут примерно девяносто семь из ста в вашу пользу.

— Вполне прилично, — решил мистер Вейд. — Согласен. Во сколько, кстати, это мне обойдется?

— Мой гонорар составляет двести гиней, выплаченных авансом.

Мистер Вейд достал чековую книжку.

Восхитительное цветовое пятно, обозначенное лежащей в шезлонге Айрис Вейд, приятно оживляло сочную зелень лужайки в «Лорример Корт». Миссис Вейд была облачена в платье нежнейшего розовато-лилового оттенка, а искусный макияж позволял ей выглядеть много моложе ее тридцати пяти.

Она вела ленивую и непринужденную беседу со своей приятельницей, миссис Мэссингтон, с которой ее объединяло родство душ и проблем. Страдания, причиняемые обеим дамам мужьями, способными думать лишь о бирже, акциях и гольфе, были невыносимы.

— Вот так и начинаешь понимать народную мудрость — живи сам и давай жить другим, — завершила свою мысль Айрис.

— Дорогая, ты просто чудо, — отозвалась миссис Мэссингтон и, помолчав чуть меньше, чем следовало, спросила:

— Так кто же она?

Айрис лениво повела плечом.

— Ох, и не спрашивай! Где только Реджи мог ее откопать — эту свою подружку. Смех, да и только. Он сроду на девочек не заглядывался! Представляешь, подошел ко мне, мялся, мямлил, потом наконец выдавил, что ему хочется пригласить эту мисс де Сара на выходные. Я засмеялась — не могла удержаться. Представляешь: Реджи! Ну, вот юна и приехала.