МанИкен и МанИгёрл. Избранная лирика - Виталий Юдин

МанИкен и МанИгёрл

Избранная лирика

Виталий Юдин

Разрушьте скорлупу меркантилизма,

Сорвав плюмаж из перьев дикарей!

Поэзия – вот медиатор жизни,

Что превращает циников – в людей.

© Виталий Юдин, 2017

ISBN 978-5-4483-0437-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автобиография

Во времена оттепели, школьником, я принёс в журнал «Юность» тетрадку со стихами и был направлен, в Лито «Магистраль», при ЦКАДЖ, к поэту и критику Г. М. Левину. Позже, поэт Дмитрий Сухарев скажет: «Где бы запел свои песни Булат, если бы не было «Магистрали?». «Оттепель» скоро закончилась и для нас 16—17 летних поэтов, настало время испытаний. Дебют в 1977 г., в «Московском комсомольце» и в 1978, в журнале «Юность». Песни и романсы, звучали на «Радио России». Член Союза писателей России.

Первым было слово и это слово было «сука»

Я зависаю на жёлтом высоком пороге между родительской комнатой и детской, где за письменным столом две мои старшие сестры, что-то листают, пишут, готовясь к урокам в школе. Моя очередь ещё не подошла и я – застыл, прислушиваясь к голосу, доносившемуся из чёрного картона – репродуктора, «чёрной дыры», с магнитным сердечником посередине и двуглазыми зажимами для проводов, которые свисают за диван к розетке «радио», как провода наушников, свисают от ушей к смартфонам молодых отпрысков.

«Утром в ржаном закуте,Где златятся рогожи в рядСемерых ощенила сука,Рыжих семерых щенят».

Услышать слово «сука» на радио СССР – было невозможно. Это слово улицы. Реальной улицы с инвалидом, вернувшимся с Войны и неуклюже волочившим за собой деревянный протез. Всегда пьяным и с отчаянным «сука», гонявшимся за женой по улице. «Сука» – это слово улицы, реальной жизни, а не той, что на радио. Моё удивление было от стирания жёсткой грани улицы и стерильного официоза. И эту грань, разрушило – слово!

«А вечером, когда курыОбсиживают шесток,Вышел хозяин хмурый,Семерых всех поклал в мешок».

Теперь уличная реальность, захватила меня, ожила. Я бежал вместе с «сукой» к реке, где злая сила намеревалась осуществить свой замысел. А потом, мне, как и «суке», показался месяц над хатой, одним из её утопленных щенков. Я видел всё, как у соседки Клавдии Трофимовной, сквозь линзу с водой, на редком в то время, телевизоре КВН, когда она приглашала к себе посмотреть детскую передачу. Со слезами на глазах, я стоял поражённый мощью переживаний, заложенных в слове. Без линз и экрана, передо мною бушевала трагедия, она увлекала за собой, а воображение, повинуясь слову, находило всё новые цветовые и чувственные оттенки, музыкальные тона, следуя ритму и рифме. СЛОВО, металось в облаке нейронов, переходя на орбиту осмысленности, открывая всё то, что человечеству предстояло создать и обозначить словом. Слово, как решётка ДНК, связывало всё сущее и объясняло необъяснимое. Слово становилось камертоном переживаний. Позже я узнал, что стихотворение «Песнь о собаке», принадлежит перу поэта Сергея Есенина, а декламировал его мастер художественного слова В. И. Качалов.

Иллюстрация на обложке

Питер Брейгель Старший – «Калеки».

Фрагмент картины «Калеки», помещён на обложку книги, как визуальная аллегория к стихам, образ трагедий людей, грубого социального мироустройства.

Брейгель рисует страшный и уродливый мир. На фоне зеленой травы теснятся жалкие калеки, некогда бывшие полноценными людьми. В их глазах – боль, обида, непонимание, недоверие.

МанИкен и МанИгёрл

(«СТИКЛИ» Стихотворный клип)

Ты реп танцуешь – ЙЁ, ЙЁ, ЙЁи дышишь горячо как фенперед пустою МанИгёрлпустопорожний МанИкен.Ты тачкою крутою горд,баблом затоплен до колени крутит задом МанИгёрлперед тобою – МанИкен.Очками, круто, лоб подпёр,чтоб крыша не давала крен,– Прикольно, – шепчет МанИгёрл,– Ништяк, – кивает  МанИкен.Папье-маше – удавом горл,гипс застывает в жерлах вен.Прообразом для МанИгёрл,был, несомненно, МанИкен.Коррупции цветок расцвёл-попса на всех подмостках сцен.В телеэфире – МанИгёрли каждый третий – МанИкен.ВСЕВЫШНИЙ очевидно, зол-мы изменяем коды ген,мутируя под МанИгёрл,клонируя под МанИкен.В сознанье нации разор.Сожжён, разграблен «Карфаген»:толпой бесполых МанИгёрл,среди бездушных МанИкен.Заставлен бутиками МОЛи страшно осознать: —Ты – с кем?Сидит в витрине МанИгёрл,стоит в витрине МанИкен.

Это – надо

Это – надо: фонарь или свечка, Обязательно, в каждом из нас,Загоралось волшебное, нечто,Ореолом  в радужке глаз.Сам зажёг, зажигалкой щёлкнувИли встретил любовь и она, Поцелую, подставив щёку,Подожгла, воспылав – сама.Засияют  глаза  друг другаИ сбегутся   на этот свет, Люди доброго, светлого круга,Это – лож, что таких больше нет.Это – надо! Необходимо!Уголь теплится, значит цел, Раздувай, отмахнувшись от дыма,Чтоб невзгодам назло – горел.

Мы бросились друг к другу, в руки

Мы бросилисьдруг к другу, в руки,Как – будто бы, после войны,За подвиг верности в разлуке —Друг другомВ ночь – награждены.Все наши помыслы и планы —Любви одной подчинены:Галактики, столицы, страны…Не важно, как удалены.Мы, в апогеи – эгоизма:Ни с кем, ни что, не разделив,В одну сливаем наши жизниИ кровь, и поцелуи – слив.И в тонкой, сказочной реторте,Где бродит страсти реактив —Мы были счастливы!Не спорьте.Ну, если только, разлюбив.

Толковый словарь Ушакова

РЕТО́РТА, (лат. retorta, букв. повернутая назад) Сосуд с длинным отогнутым горлом.

Деревья в ледяном плену

Деревья в ледяном плену.Прогнувшись под тяжёлым грузом,К замёрзшему прильнув пруду,Берёза, сбрасывает бусы.Ледышки, ссыпав – мишурой,В  Хэллоуине непогоды,Страдальца, хрупкою спиной —Холуйствует перед природой:Всем хрустом годовых колец,Всей неминуемостью крена,Предчувствуя, что ей конец,Под пыткой, леденящей, плена.И лес, под коркой ледяной,В саду – рябиновую наледь:Кого просить, любой ценой —Освободить, спасти, оттаять.

Берёза вырвалась из плена

Берёза вырвалась из пленаСтеклянных ледяных дождейИ разгибаясь постепенно,И реагируя живей.На ветер. Так и у людей,Когда их гнут через коленоИ слышен хруст живых костей,Но в лапах карцерного плена,Они становятся сильней.Берёза выпрямилась, всталаещё слегка напряжена,ещё вчера казалось странно,что выживет. И вот она —в пролёте моего окна.

Мы дикари Полинезии

http://echo.msk.ru/blog/yudiv/851530-echo/

В 2006 году Михаилом Ходорковским утверждён грант «Поэзия и свобода». Я хочу напомнить об этом событии потому, что оно имеет непосредственное отношение к предстоящему митингу 4 февраля.

На вопрос Сергею Гандлевскому, стипендиату гранта: Как вы сами интерпретируете название этой премии «Поэзия и свобода»? Он ответил: «Это, вообще, понятия, которые идут рука об руку… это способ внутреннего освобождения».

Откуда оно в нас взялось, это – сладкое желание «внутреннего освобождения»?

«Как ни странно, – писал Герцен, – но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы».

Продолжим поиск и откроем школьные сочинения своих чад, если не сохранились собственные. А вот и тема сочинения: «Свобода в лирике Пушкина».

«Пока свободою горим,Пока сердца для чести живы,Мой друг, Отчизне посвятимДуши прекрасные порывы!»

Так, вот где мы и дети наши напитались и поэзией, и свободой, но почему некоторые напрочь забыли всё, чему их учили.

Или прокуроры, следуя, «души прекрасным порывам» берут взятки, суд выносит приговоры «свободою горим», а полицейские всегда «для чести живы», в то время как дети этих чиновников за письменным столом продолжают писать сочинения о свободе и чести. Цинизм, сговор, откат, распил, рейдерский захват, – вот темы сегодняшнего дня для старшеклассников.

Дети пишут о том, как должно быть, а живут в той системе координат, которые установила власть и родители.

Куда девать детей с раздвоенным сознанием, а ещё хуже психикой? Отправить за границу? Но и за границей истинные моральные ценности воспевают поэты. Вольтер пишет: «Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов». Внутреннему освобождению нас учила поэзия, поэты, с их чувственным восприятием мира, не приемлющим любые формы несвободы.