Неприкаянность. Время перемен - Виктор Кротов

Неприкаянность

Время перемен

Виктор Гаврилович Кротов

© Виктор Гаврилович Кротов, 2017

ISBN 978-5-4483-2810-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На обложке картина Валерия Каптерева «Перекати-поле».

Плюсы и минусы неприкаянности

Когда не найдены ещё надёжные жизненные опоры, или теряются из вида привычные ориентиры, или душа охвачена непонятной смутой – тогда и может возникнуть состояние неприкаянности. К нему не будешь стремиться, никому его не пожелаешь, но кое-что можно сказать и в его пользу.

Такие периоды в своей жизни я переживал не раз – начиная с обычных юношеских метаний, а потом и в более зрелых возрастах. И могу уверенно сказать, что такого тормошения, такого взбалтывания душевного организма сам себе не устроишь, но иначе, может быть, и не придти к тому, к чему необходимо было придти. Иначе не поймёшь то, что необходимо было понять. Иначе не станешь в достаточной мере самим собой.

Это непростое сочетание горестных и радостных переживаний, объективно говоря, становится самой естественной почвой для поэтического творчества. И сейчас, когда перечитываешь написанное, радуешься и тому, что удалость сохранить что-то из трудноуловимых переживаний, и тому, что эти переживания теперь заключены в стихи, а не подвергают тебя штормовому натиску эмоций.

Ночной поезд

Философическое

В комнате смеха

моё отражение

пузатое

кособокое

хохочет и ахает

глядя на меня:

ха! ха-ха-ха!

ах! ах-ах-ах!

как он уродлив!..

хахахах!..

Мы сильны

Мы сильны

с чем мы только ни справимся

с болью, дышащей жаром драконьим

и надеждой, беспутной странницей

и с любовью, вьюнком беззаконным

Мы сильны

мы себя не избалуем

ни восторгом безумного бреда

ни отвагой дальнего плаванья

в невозможные страны света

Мы сильны

мы себе не позволим

ни рыданий – сердцем наружу

ни отчаянной гневной воли

слов и подвигов, рвущих душу

Мы сильны

мы собой владеем

так – как скряга владеет золотом

неудавшиеся чародеи

в мире

силой нашей расколотом

Сон

Смутный туман отовсюду

из земли

из вещей

из существ, населяющих землю

истекал

собираясь бесформною массой

невозможно огромной

единой

подвижной

Люди

плотной толпой

шевелящимся чёрным кольцом

собрались

зренье зрелищем тешить

но душою незрелы

не умея взирать

и внимать

в немоте бескорыстной

предавались гаданию гадкому

Зверея от звона познанья

гудела

галдела

горела толпа любопытством

осыпая плевками названий

учёных и смачных

то

чему не пристало

к чему и пристать не могло

ни слово

ни цифра

ни символ

Разошлись постепенно зеваки

прикрывая зевки

словно дырки дурацких бойниц

извергающих кучи картечи:

скучно скучно скучно

скучно скучно

скучно —

дым бездомный до неба

и нету огня

и вообще нет причины

муть какая-то

так

завихренье тумана

и последний плевок

– словно капнула птичка —

засох в придорожной пыли

Все ушли

не заметил ухода их

образ туманный

перед тем не заметив прихода

Но меня

словно смерчем смертельным

тянуло

тянуло

тянуло туда

не течением дымного омута —

просто

желанием был одержим

внутрь проникнуть

пропасть

утонуть в непонятности этой

Ведь часто

слишком часто хотелось и раньше

насладиться безмерным смирением

небытия

Старой страстью

я снова страдал:

я хотел не хотеть

Я валялся в ногах

колыхающегося колосса

и пытался обнять пустоту

испещрённую искрами истин

и кричал истерично:

довольно мне воли

ничего не могу

ни черта

я ничто

я ничтожней себя самого

никому не нужны мои игры

в искусство и мудрость

вера врёт

смысл смешон

правда лишь притворяется правдой

чувства – маски

чтоб спрятать отсутствие лиц

жизнь пестра и резва

но валять дурака надоело

хватит

время уйти

пусть другие живут, если могут

Выдохся

замер

затих

оглохший от крика

как будто чужого

лёжа, как тёмный бугор

в предрассветной светящейся дымке

И тут

Мне почудилось

или действительно чудо случилось?

нет, конечно почудилось

даже во сне чудеса ведь не часты

почудилось мне

словно огромной ладонью

нежной, как воздух

родной и знакомой, как небо

кто-то меня приласкал

мне стало спокойно и страшно

Казалось

будто закрытыми крепко глазами

вижу я

то ли себя

то ли, может, своё отраженье

в зеркале светлом

бесплотном

бескрайнем

Себя ли я видел?

Передо мной проплывали несчётные лица

словно всё человечество шло

толпой городской мне навстречу

Себя ли я видел?

Передо мною мелькали деревья и горы

страны

моря

облака

сонмы птиц и животных

Себя ли я видел?

Звёзды летели

вставали миры предо мной

о которых пока что

мы лишь мечтаем узнать

Себя ли я видел?

Знал я, что вижу себя

я себя узнавал

в каждой чёрточке

в каждом движении жизни

и не нуждался уже

ни в смысле

ни в правде

ни в вере

И уходить

не хотелось уже

и некуда было

ведь смерть

– я теперь понимал —

не уход

Всего лишь

перебегание с места на место

чего ж суетиться

Всё было прекрасно и просто

Полон ласковой силы

я открыл наконец глаза

словно двери к свободе

И снова увидел себя

Я увидел деревья свои

и холмы

и дома деревеньки

свои

лица людские

и небо

и многое

многое

многое

слитое в сердце моём воедино

волшебным туманом

Но чудо седое

дрожало и меркло

клубилось

и медленным током

словно лучась

расходилось в пространство

в землю

в растения, в камни

в людей и животных

И вскоре исчезло совсем

Лишь последнее облачко

серым светом мерцая

подплыло ко мне

и во мне растворилось

Музыка

Прекрасная русалка,

дрожащая и ласковая,

страстная и вспыльчивая,

зовущая в вечность своего царства

нас, торопящихся после купания на берег.

Ночь, чёрная и тёплая наседка

Ночь, чёрная и тёплая наседка,

в который раз заботливо уселась

на яйца ей подброшенных домов,

чтобы за тёмной угловатой скорлупой

наутро – радостно – возню услышать

и изумлёнными глазами звёзд последних

свой выводок забавный проводить.

Как склочная соседка в коммунальной квартире

Как склочная соседка в коммунальной квартире

отводит душу в нудных пересудах,

так философы – настырно и неустанно —

выясняют свои взаимоотношения

со временем и пространством

Вспоминаю о своей первой любви

Вспоминаю о своей первой любви

солнечной и короткой

как грибной дождь

когда сладкие капли мешались со слезами

и всё было впервые

Мы собрались на поляне

Так начинай, – на лугу за козлятами Титир присмотрит.

Мы собрались на поляне

в тени престарелого бука

слушать песни,

рождённые сердцем, природой и волей.

Мы, искушённые в слове и звуке,

причастные таинствам дивным,

готовы.

Дорогу искусству!..

Слава искусству стиха,

без его осеняющей силы

могут жить лишь козлята да овцы,

да Титир,

который за ними присмотрит,

сидя один на бугре,

шевеля чуть заметно губами…

Как радостно – пробивающемуся сквозь скалу

Как радостно – пробивающемуся сквозь скалу

услышать удары встречного!..

Замираю – и ничего не слышу.

«Всё в порядке, – говорю я себе, – всё в порядке.

Он замер, пытаясь услышать меня…»

Туманный занавес ниспадает легко и свободно

Туманный занавес

ниспадает легко и свободно

Он нежно уступает твоему порыву

он позволяет шагнуть вперёд