Цирк Зверей - Даниил Берг

Даниил Берг

Цирк Зверей

ПРОЛОГ

Эта история произошла не так давно в одном маленьком городке России. Городок назывался Горецк и он совершенно ничем не отличался от любого другого города этой большой страны: те же улицы, те же дома, те же люди, что и везде. Они просыпались утром, сонные принимали душ, завтракали и шли на работу, чтобы провести еще один долгий день в офисе, а потом вернуться, наконец, к семье. Они были самыми обычными людьми, со своими страхами и желаниями. Людьми, жившими в обычном городе. Людьми, даже не подозревавшими, что необычное ждет совсем рядом, ждет только момента, чтобы заявить о себе.

И в одну жаркую летнюю ночь оно пришло.

Вы видите эту улочку на южной окраине города? Вы видите ее хорошо? А тот небольшой двухэтажный дом? Да, я знаю, уже наступают вечерние сумерки, и видимость плохая, но подойдите ближе ко мне, вот так. Смотрите, во-он тот дом, с забавным флюгером в виде жар-птицы на остроконечной крыше… постойте, скоро должны зажечься фонари.

Ага! Я же говорил! Теперь видно гораздо лучше, правда? Смотрите, какой симпатичный домик. И поверьте мне, люди в нем живут тоже очень даже симпатичные, никаких там Дурслей. Кстати, вот и хозяева, подойдем поближе. Нет, знакомиться не будем, да мы и не сможем — ведь это было давно — но вы хотя бы сможете составить о них свое мнение, а не просто слушать меня.

Идемте-идемте, ничего не бойтесь.

История только начинается.

Олег Бессонов идет рядом со своей женой Мариной. В левой руке он несет красную корзинку (в ней лежат три полотенца, плавательные очки, одноразовые тарелки, остатки салата и бутербродов с колбасой и почти пустая бутылка кваса), а в правую ему вцепилась девочка лет десяти, такая белокурая, что кажется, будто ее волосы начисто выбелены светом июльского солнца, заходящего за рекой. Глаза девочки — голубые, как вода этой самой реки — задумчиво прищурены, словно их хозяйка пытается решить какую-то сложную задачку.

Скажу по секрету, так оно и есть.

— Сдаешься? — азартно интересуется мальчишка, сидящий на плечах у мужчины.

— Ага, щас, — отвечает девочка, бросает быстрый взгляд на отца, тот в ответ подмигивает.

— Все равно не догадаешься, — замечает мальчик.

— Ворона? — неуверенно спрашивает она.

— Не-а! — восклицает мальчишка и радостно хихикает.

— Ну и ладно, — по тону слышится, что девочка обиделась. — Наверняка сам только что придумал эту загадку, и ответа у нее нет.

— Ну да, конечно. Просто у тебя мозгов нету.

— Папа, он опять!

— Саш, немедленно извинись перед сестрой, — строго говорит отец.

Мальчика насупливается, исподлобья глядит на девочку, нехотя бурчит:

— Извини меня, я больше так не буду.

— Так уж и быть, прощаю, — с интонациями великодушной королевы отвечает девочка и тотчас показывает брату язык.

— Эй, она дразниться!

Выражение лица девочки тотчас становится самой невинностью.

— Ничего я не дразнюсь, врет он все!

— Нет дразниться, она мне язык показала!

— Не показывала я ничего!

— Показывала!

— Нет!

— Да!

— Не!..

— Хватит! — Олег останавливается. — Прекратите оба.

— Да, пап, — послушно говорит Сашка.

— Да, пап, — эхом отзывается Настя.

— Пап, но она… — не выдерживает мальчик.

— Ты уже взрослый — остановись первым, — с улыбкой говорит Олег.

— Да конечно, чуть что не так — "ты уже взрослый"…

— Саша, прекрати, — мягким голосом говорит Марина.

— И вообще, мы уже пришли, — добавляет Олег. — Давай, ковбой, на землю.

Олег садится на корточки, и Сашка с радостным криком спрыгивает в пыль дороги.

— Следующий раз меня везешь, да, папа? — спрашивает Настя.

— Ох-х, не знаю, смогу ли… ты уже такая большая… — с этими словами он подхватывает визжащую девочку и кружит в воздухе.

Марина и Саша смеются, мальчик несколько раз подпрыгивает, вскидывая вверх руки с сжатыми кулачками.

Олег делает еще один круг и аккуратно ставит дочь на землю.

— Здорово, пап! А теперь меня! — Сашка подбегает к отцу, но тот качает головой, тяжело дыша и при этом все равно улыбаясь. Шрам на левой щеке мужчины — тянущийся к мочке уха от уголка рта — алеет в свете заходящего солнца.

— Нет, Саш, на сегодня с меня хватит. Я уже не молод.

— Ну да, ты же взро-ослый, — тянет мальчик, тоже улыбаясь.

— Вроде того, — Олег со стоном выпрямляется, с улыбкой смотрит на Марину. — Что у нас сегодня на ужин, дорогая?

Она улыбается в ответ.

— Есть два варианта: вчерашний борщ…

— Вееее! — в голос тянут брат с сестрой, делая вид, что их тошнит.

— …либо я могу пожарить картошки, — заканчивает женщина.

— Картошка! Картошка!

— Кажется, вопрос решен единогласно, — Олег улыбается. Он подходит к жене, обнимает ее и целует в уголок рта. — Три против одного, воздержавшихся нет.

— Вообще-то — четыре "за" и никого "против", — Марина смеется и шутливо отталкивает от себя мужа.

— Ур-ра! — ребята звонко хлопают вскинутыми вверх ладошками. — Кар-ртошка!

— Идемте, — говорит Марина. — Не забудьте вымыть руки.

Позабыв о недавней ссоре, брат с сестрой бегут по дорожке в дом. Марина идет следом, но вдруг останавливается, оборачивается и смотрит на мужа.

Он стоит посреди улицы и смотрит на заходящее солнце.

— Олег?

Бессонов вздрагивает, смотрит на жену.

— Все хорошо?

— Да, все в порядке, — он снова смотрит на небо, его лицо задумчиво. — Кажется, сегодня будет гроза.

Марина чувствует мимолетную тревогу, это заметно по лицу, подходит к мужу, глядит в ту же сторону, что и он. Ничего, ни облачка, только яркое предзакатное солнце, клонящееся к горизонту.

— С чего ты взял?

Он улыбается: широко и уверенно.

— Просто показалось. Пошли в дом?

Марина кивает и идет первой. Она уже на пороге, поэтому не видит, как с лица мужа слетает улыбка, и оно снова приобретает пугающе тревожное выражение. Он несколько мгновений смотрит на заходящее солнце, а потом все-таки идет в дом, к семье.

Над горизонтом висит солнечный диск, окутанный маревом сгущающейся непогоды. Олег с минуту смотрит в ту сторону, шрам на левой щеке, тянущийся почти к самому виску, ярко выделяется, словно налитый свежей кровью. Там, вдалеке, собирается гроза, он чувствует. И его это пугает. Мужчина качает головой и идет к дому, откуда доносятся громкие крики детей и что-то строго выговаривающей им матери.