Стань моей единственной - Лиза Джексон

Лиза Джексон

Стань моей единственной

ПРОЛОГ

— Я умираю, моя дорогая Рэнди, и ничего тут не поделаешь…

Рэнди Маккаферти ахнула. Она бросилась вниз по лестнице, новые сапоги скрипели и постукивали по старым деревянным ступенькам дома, в котором она выросла, старого домика на ранчо, расположенном на небольшой возвышенности, затерявшейся в глухомани штата Монтана. Мысли неслись с лихорадочной скоростью: ее отец умирает…

— О чем это ты говоришь? — спросила она. Ты же собирался жить вечно!

— Никто не может жить вечно. — Он печально посмотрел на дочь, поймав ее растерянный взгляд. — Я просто хочу, чтобы ты знала: я оставляю тебе большую часть имущества. Мальчики пусть забирают остальное. «Летящая М» должна быть твоей. И это случится… уже скоро.

— Даже не смей так говорить. — Она посмотрела через запыленное окно на раскинувшиеся перед домом земли, протянувшиеся на сотни миль под широким небом Монтаны. Возле амбаров прохаживались лошади и коровы, ветер шевелил высокую траву.

— Ты должна смотреть в лицо реальности.

Иди сюда, милая, я хочу на тебя посмотреть еще раз. — Он невесело рассмеялся и тут же закашлялся так сильно, что казалось — еще миг, и его грудь разорвется.

— Пап, я думаю, надо позвать Мэтта. Тебе непременно нужно в больницу.

— Никогда, черт возьми. — Он вскинул свою исхудавшую руку, словно отмахнувшись от надоедливой мухи. — Ни один чертов доктор не сможет ничего поделать теперь.

— Но…

— Помолчи, ладно? Хоть сейчас меня выслушай. — Удивительно ясные глаза взглянули на нее. В его руке каким-то образом оказался пожелтевший от времени конверт. — Здесь мое завещание. Торн, Мэтт и Слэйд вместе наследуют кое-что, и это будет забавно… как они поделят свое наследство. — Неожиданно он глухо рассмеялся. — Возможно, они будут драться за свои доли, как три взбесившихся кугуара, до смерти… но тебе не следует волноваться. Тебе достается львиная доля. — Он улыбнулся своей маленькой выходке, явно довольный собой. — Тебе и… твоему ребенку.

— Моему… что? Ты о чем? — На ее лице не дрогнул ни единый мускул.

— Моему внуку. Ты ведь забеременела, не так ли? — моментально став серьезным, спросил он.

Его глаза сощурились.

Жаркая волна страха прошла по спине девушки. Ни единой живой душе она не рассказывала еще о ребенке. Никто не мог это знать. Кроме, как теперь выяснилось, отца.

— Ты знаешь, конечно, я бы желал видеть тебя сначала замужем, а уже потом беременной… но что сделано, того не воротишь назад. А я не проживу так долго, чтобы увидеть малыша. Зато теперь вы с ним под надежной защитой. Ранчо позаботится о вас.

— Мне не нужно, чтобы обо мне кто-то заботился.

Улыбка исчезла с лица отца.

— Уверен, что помощь тебе понадобится, Рэнди, девочка. Кто-то непременно должен за тобой приглядывать…

— Я могу сама позаботиться о себе… и о ребенке. У меня есть хорошая работа в Сиэтле и хороший дом…

— Зато нет мужчины. По крайней мере такого, который бы стоил тебя. Ты дашь ребенку имя парня, который тебя обрюхатил?

— Господи, папа, как это старомодно…

— Каждый ребенок должен знать своего отца, назидательно проговорил старик. — Даже если парень — сукин сын, бросивший женщину.

— Отец, как ты можешь так говорить! — в сердцах воскликнула она, ее пальцы судорожно сжали конверт. Внутри явно чувствовалось нечто твердое, помимо бумаги.

Словно угадав ее мысли, тот проговорил:

— Там еще ожерелье. Медальон твоей матери.

На секунду у Рэнди сжалось сердце и к горлу подступил комок.

— Я помню. Ты подарил его ей в день вашего венчания.

— Да, — кивнул он важно, и его взгляд потеплел. — Там же лежит и кольцо. Если оно тебе нужно.

Внезапно ее глаза заблестели.

— Спасибо.

— Можешь поблагодарить меня от имени того подлеца, который бросил тебя на произвол судьбы. Ты мне не скажешь, кто это был?

Рэнди упрямо смотрела в глаза отца. Маккаферти против Маккаферти.

— Никогда.

— Черт побери, девочка, а ты упрямая штучка.

— Полагаю, это мне тоже досталось в наследство.

— Попомни мое слово, это тебя и погубит.

Рэнди вдруг почувствовала, как тучи сгустились над ней, внутри заворочался ледяной комок беспокойства, но девушка только крепче сжала губы.

Никто никогда не узнает, кто отец ребенка.

Даже сам ребенок.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Проклятье, — проворчал про себя Курт Страйкер.

Ему не нравилась работа, которую ему предлагали. Ни капельки. Однако сказать «нет» он не мог. И не потому, что за работу мало заплатят, нет… за нее заплатят даже очень хорошо. Заманчивое, весьма заманчивое финансовое предложение. Он может использовать дополнительные двадцать пять процентов уже сейчас. Да и кто бы отказался? Чек на половину положенной суммы уже лежал на кофейном столике.

Курт стоял в комнате, где потрескивал огонь камина, согревая его. Покрытые снегом, широкие, протянувшиеся на многие мили поля ранчо «Летящая М» едва виднелись сквозь замерзшие окна.

— Итак, что скажешь, Страйкер? — спросил Тори Маккаферти. Старший из трех братьев был бизнесменом по натуре и в любом деле искал только выгоду. — Мы можем заключить сделку?

Работенка не из легких. Надо было стать личным телохранителем Рэнди Маккаферти, хочет она того или нет. А она не хочет.

Эта девица — сущее наказание. С ней ни о чем нельзя договориться по-человечески. Она возвращалась в Сиэтл. Со своим ребенком. Домой.

К своей работе. К своей обычной жизни. Совершенно не думая ни о каких последствиях.

Она убегала.

От троих обеспокоенных братцев.

И от него.

Страйкеру не нравилась эта ситуация, ну ни капельки. Однако он не мог бы признать это перед лицом троих сильных мужиков. На самом-то деле ему ох как не хотелось связываться с этой дамочкой. Да с любой женщиной вообще. А особенно с сестричкой этих троих сумасшедших, готовых на все, братьев.

Рэнди была еще той штучкой. Сильная женщина, которая, можно легко предположить, как и любой из упрямых детей Джона Рэндела Маккаферти, будет делать только то, что хочет. Ей не хотелось, чтобы Страйкер бродил вокруг нее, вмешивался в ее личные дела, даже если его миссией было только охранять ее от любой опасности. Она вполне могла оскорбиться таким положением дел. Особенно сейчас.

— Рэнди, конечно, будет возражать, — повторил мысли Страйкера Слэйд, самый младший из братьев Маккаферти, словно мог догадываться, о чем тот думает.

— Конечно, она будет возражать. А кто бы не возражал? — Второй брат, Мэтт, сидел на старом, обтянутом кожей диване, пятками ковбойских сапог упираясь в кофейный столик, на котором лежал чек на двенадцать тысяч и пять сотен долларов. — Я бы, например, послал тебя подальше.