В ЛИВАНЕ НА ВОЙНЕ - Исай Авербух

Исай  АВЕРБУХ

В ЛИВАНЕ  НА ВОЙНЕ

БЕЙРУТ

август–сентябрь

1982

Иерусалим

2000 

Isaiy Averbuch,

Beit  El  str. 2, apt. 4,

97500, Old City, Jerusalem, Israel

tel. 02-6283224

Иерусалим,

57602000  

ОТ  АВТОРА

   Стихи этой книжки не предназначались для пе­ч­а­ти. Написанная в 1982 году, главным образом в виде писем домой из Ливана, где автор нахо­дил­ся в качестве одного из "израильских окку­пантов", она носила сугубо интимный характер и обращалась только к адресату, которому посвя­щена: "Моей маленькой жене Илане и большой уже семимесячной дочери Рахели-Рае". Но, отпе­чатанная поначалу лишь в двух экземплярах, кни­жка всё же была прочитана некоторыми её ге­роями и друзьями автора. По их совету и на­стоянию спустя восемнадцать лет решаюсь её из­дать: сегодня она, говорят, обрела неожидан­ную ак­туальность.

Отступление нашей армии из Ливана в той фор­ме, в какой это на днях произошло, вызывает во мне, как и во многих моих согражданах, чувство неизбывной горечи и боли. Политиканская пос­пешность и явная неподготовленность, оставлен­ные на добычу врагу орудия, боеприпасы, обмунди­рование, даже флаги Израиля, осквернённые вскоре. И главное: брошенная на произвол судьбы армия наших многолетних союзников и та уродливая неуклюжесть, с которой мы пытаемся оправдать и даже восславить эти свои деяния…

Каждая зрячая душа Израиля не может не испытывать глубокий стыд и мучительную тревогу за будущее, за  исторические и нравственные последствия того, что творим. Расплата – придёт, и упаси нас от неё Господь! – перед ли­цом этого тягостного опасения испытанные восемнадцать лет назад и выраженные в моих давних, порой иронических стихах из Ливана  чувства приобретают для меня сегодня особое преломленье и новый смысл.

Вместе с тем я хочу напомнить читателю, что поэзия – это прежде всего стремление к объёмному видению мира, которое не идентично видению политическому и обычно даже противоположно ему.

Исай  АВЕРБУХ,

2 июня 2000,

Иерусалим

      Я ЕДУ НА ВОЙНУ

В обычной жизни, в буднях и бегах,

Такое может только лишь  присниться:

Я на посту, а в десяти шагах –

Ну, просто смех! – ливанская граница.

Из стихотворения 1978 г.

Прошла пора игривых репетиций,

Тревожный тик стучится в мой висок:

Я только  что ливанскую границу,

Дрожа от страха, в танке пересёк.

О, други, пожелайте мне успеха, -

Не пасть под пулей, не пропасть в плену;

Сегодня мне уж больше не до смеха

И не до снов: я еду на войну.

 9 августа 1982

            ПЕРВАЯ ОТКРЫТКА ДОМОЙ

Шалом, жена моя и дочка!

Целую вас от всей души.

Я жив, здоров... На этом – точка.

Где пребываешь – не пиши.   

Чтоб не разведал враг секрета,

Болтливость нам запрещена.

Не по душе мне, право, это,

Но что поделаешь: война...

Здесь дни идут довольно круто;

Мы приближаемся, грозя,

Ко чреву города .......,

О чем рассказывать нельзя.

Но нет, жена моя не дура,

Ее смекалке жить в веках,

Тебе ж, военная цензура,

Ходить отныне  в дураках.

              ВТОРАЯ  ОТКРЫТКА

В печали Рая: папы рядом

Нет с нею нынче; это – странно...

Но, Рая, долго злым снарядом

Нам угрожали из Ливана.

И вот израильские папы

Пошли в Ливан без проволочек

Укоротить злодеям лапы,

Чья цель – обидеть наших дочек.

Теперь немало нежных писем

Идет в Израиль из Ливана.

До встречи, Рая! Кушай сисю

И каждый день по два банана.

Чтобы участвовать в прогрессе

И помогать отцу-солдату,

И увеличиваться в весе,

Назло Ясиру Арафату!

       ПАВШИМ  ВПЕРЕДИ

Я память о вас храню,

И вы мне, ребята, верьте:

Мне память эта – как клятва...

Вступая за вами в бой,

Вовеки не изменю

Я вашей судьбе и смерти;

Живите во мне, ребята,

Если вернусь живой!

           ГНЕВНОЕ

Сказал на днях премьер Менахем:

- Израиль Богу лишь подвластен,

А всех других пошлем мы нá хер!..

Сказал неплохо; я – согласен.

Под мировые вопли-свисты,

Что нам на головы свалились,

Воюем гордо мы и чисто.

Но почему не научились

Мы гордо жить?

                            Зачем, кретины,

Придя к потомкам Авиценны,

Глазища пялим на витрины

И жадно сравниваем цены?

В герои выйдя, мы, засранцы,

И  здесь остались говнюками...

Но нас приветствуют ливанцы

И машут радостно руками.

ДАВИДУ ÁЛУШУ,

который на второй день пребывания  в Ливане умудрился посетить бейрутскую проститутку

В глаза, забывшие о Боге,

Нацелил я свой гневный взор:

- В тебе, о выродок убогий,

Всему Израилю позор!

Поступок твой постыдно-жуток,

Немыслим, непереносим...

Еврейских наших проституток

Тебе уж мало, сукин сын!

Тебе, преступному еврею,

Да ниспошлет Святой Творец

Чуму, холеру, гонорею

И импотенцию, подлец!

В аду тебе казниться в корчах, –

На весь народ зовешь беду!..

Но Áлуш весело хохочет:

- А проститутки есть в аду?

             БАТАЛÁ ШЕЛ ХОВÉШ – БРАХÁ*

Наверно, вовсе не права

Молва армейская; однако

Ее оценки и слова –

Штыки: твердит любой вояка,

Что повара и шофера,

Кладовщики, да и связисты –

Все поголовно фраера,

Бездельники и пустовисты.

Но даже в мирные года,

Когда лишь спим да загораем,

Мы, санитары, никогда

Упрека этого не знаем.

А нынче здесь, вступая в бой,

Каким бы ты ни звался смелым,

Смиренно молится любой

За жизнь свою на свете белом,

За душу грешную и плоть,

Прося Всевышнего не даром:

"О, подари, Святой Господь,

Безделье нашим санитарам!"

* Батал а  ш е л  ховеш – браха /иврит/ – Да будет бла­гословенно безделье санитара! ­– популярная в израильской армии поговорка.

 ОБНАЖЁННЫЕ  МИШЕНИ

Сей парадокс давно замечен:

В Ливане мы не иностранцы.

Ливан выходит к нам навстречу

Так, словно мы – его ливанцы.

Дивишься этому, как чуду:

Не сон ли тут, не миф, не сцена?

Но так повсюду, так повсюду,

И – привыкаешь постепенно.

Ливан с улыбкою весёлой

Нам руки жмет, зовет под крыши

И угощает пепси-колой,

А норовит ещё – гашишем.

Солдату нашему, как брату, -

Гостеприимство в высшем стиле,

А суку Áлуша по блату

Ливанкой даже угостили.

А вот с приветствием речистым

/Без всяких кукишей в кармане/

Нас навещают фалангисты*,

Которым в будущем Ливане

Цвести и здравствовать. Радушно

Благодарят за благородство,

Дают смотреть свое оружье...

Израильского производства:

Мол, террористам, гадам этим,

Мы, как и вы, ломаем кости.

И адреса берут: приедем

Мы, дескать, к вам в Израиль в гости.

И задают вопросов много:

Как, мол, в Израиле житуха,

И говорят, что верят в Бога,

И впрямь, похоже, люди духа...

Но вскоре нам уже обыден

Сей пир, как яблоки и вишни.

Приходит мысль: "А любопытен

Вот этот юркий не излишне?"

Он чем-то словно озабочен.

Всё норовит узнать, к примеру,

Что за  шмиру* мы ставим ночью,

И льстит нам явно уж не в меру.

Его лихое поведенье

Нам странным кажется, пожалуй,

И зарождается сомненье:

"А не шпион ли этот малый?"

Полны мы самых человечьих

Порывов – прочь, зубовный скрежет,

Но, если он и впрямь разведчик,

Нас этой ночью перережут.

И надо нам решить скорее,

Как быть с угрозой этой кары...