Егерь - Владимир Поселягин

Владимир Поселягин

Егерь

Думаю, не стоит говорить, что во мне клокотало холодное бешенство после того как судья озвучил приговор. Кстати, странно, что мне вышку не дали в самом справедливом суде на планете. С возможностями отца убитого это было раз плюнуть. Однако как не изворачивался прокурор, но самооборона есть самооборона, тут адвокат постарался. Мне и так дали максимально по этой статье. Слишком много было свидетелей того случая. С другой стороны, как это помешает этим холуям, если им дали команду: Фас? Видно было что‑то такое, из‑за чего они не переходили черту. Ничего узнаю.

Артистом в данный момент я был так себе, честно сам себе это признаю, но пришлось играть до конца. Плечи после озвучивания приговора опустились, взгляд потух, упёрся в пол, я как‑то сгорбился и как только судья закончил слушанье моего дела и озвучил приговор, то приказал конвою вывести меня из зала. Наручники уже были на мне, так что оба конвойных, у меня их было два, взяв меня за руки по обеим сторонам, подхватив под локти, повели из зала через коридор к дверям заднего двора, где стоял автозак, новенький Газ-52. Именно на нём меня и доставили к зданию суда. Машина ещё пахла заводской краской.

Как я уже говорил, слушанье было закрытым. Кроме десятка человек в зале никого не было. Адвокат, с жаром, но безуспешно боровшийся за меня, прокурор, судья, ну и остальные. Однако в зале был мужчина лет пятидесяти которого я не знал, но легко определил кто это. Тот самый отец погибшего, что из ЦК. Слишком взгляд его был переполнен холодной, я бы даже сказал лютой ненавистью, когда он смотрел на меня. Было ещё несколько незнакомых мне человек, вот и всё.

Как только мы вышли из зала, я сказал первому конвойному:

— В туалет хочу.

— Вернёмся в СИЗО, там и сходишь, — буркнул сержант.

— Сейчас напружу в штаны, скажу, ты не пустил.

— Да пусть сходит. Их всех пробивает на нервной почве, — вмешался второй с пустыми погонами.

— Что взводный сказал, когда мы его принимали? — повернулся сержант ко второму конвойному. — Что он особо опасен и на его уловки попадаться нельзя. Пусть прудит.

— Всё, не успели, — захныкал я, почувствовав, что по ногам сначала заструилось горячее, а потом штаны намокли и захолодили.

— Ну вот видишь, и вести не надо, сам всё сделал, — подтолкнул меня сержант. — Марш вперёд!

— Я по — большому хочу, — сделав пару шагов, сообщил я.

— Товарищ сержант, ну давайте его в туалет сводим, вот же дверь, — умоляюще попросил рядовой.

Было видно, что сержант колеблется, ему явно тоже не хотелось нюхать запахи в фургоне автозака. Тем более сейчас самая жара, машину наверняка напекло, и ароматы будут ещё те.

— Ну хорошо, — кивнул он и зачем‑то поправил тяжёлую кобуру на боку. — Идём… Смотри у меня, если что огонь сразу на поражение.

До ворот во двор оставалось метров пять, когда конвойные так же страхуя меня, открыли дверь слева по коридору и завели в туалет. По запаху, которую не перебивала даже хлорка, было сразу понятно назначение этого довольно большого помещения оклеенного кафелем. Наручники с меня снимать явно никто не собирался, более того открыв кабину, оба конвоира остались стоять рядом, даже не подумав закрыть дверцу. Всё правильно, так и должно быть.

Рядовой, было видно, молодой парень, недавно служит, не думаю что более года, поэтому он отвернулся, разглядывая потолок и стены, а вот сержант из старослужащих, по виду далеко за тридцать. Зубр ещё тот, вот он с меня взгляда не сводил, да и подчинённого теребил. Явно наставник, или это мне повезло попасться на такого. Одно меня тут радовало, мы одни в закрытом помещении, и в отличие от громилы рядового, сержант был вполне нормального роста. Не такой как я, но именно его форма, мне больше приглянулась.

Как только я опустил штаны до колен, сержант немного расслабился, но всё равно не сводил с меня пристального взгляда. Со спущенными штанами не побегаешь и не подерёшься, однако инструкция. Зря он так, для меня, что со спущенными штанами, что нет, разницы особой не было. В общем, уловив момент, как раз пристраиваясь на очко, видно это был туалет для зеков, я прыгнул к конвоирам. Рядовому хватило одного удара, а вот сержант опытный чертяка, попытался крутануться вокруг своей оси, гася силу удара, но я и таких ловких уделывал. Так что, от первого удара он поплыл, второй его нокаутировал. Причём всё это я проделал левой рукой, так как с помощью правой опускал бессознательную тушку рядового на пол, чтобы тот не произвёл много шума. Наручники я снял, вернее отстегнул с правой руки, так что они бултыхались на левой.

Быстро затащив рядового в кабинку туалета, где я сидел, закрыл его там изнутри, перебрался через верх наружу и с сержантом переместился в соседнюю. Там быстро избавился от наручников и стал сдирать форму с бессознательного тела. На то чтобы переодеться мне понадобилось две минуты. Не нужно говорить про горевшую спичку, я и так побил все рекорды, ведь нужно было эту одежду ещё снять, а это тоже непростое дело.

Открыв кобуру, я достал пистолет и с недоумением его осмотрел.

— Ни хрена себе табельное оружие, — пробормотал я.

В кобуре у сержанта оказался слегка потёртый, но вполне себе рабочий трофей с войны, 'парабеллум'. Причём это явно было табельное оружие. Я знал, что милиция их ещё использует, но уже выводит из оборота, заменяя служебным 'Макаровым', но не думал что в конвойных войсках, он ещё оставался. Вот у рядового всё было проще и привычнее, 'ТТ' и запасной магазин, я это всё заранее реквизировал. Роба полетела на тело сержанта, а я, поправив удавку галстука, надел фуражку, тут мне подошла рядового, у сержанта слишком большая была, и вышел из кабинки. Кобура с 'парабеллумом' была на боку, а 'ТТ' в кармане. Оружие проверять не было времени, однако я был уверено в его надёжности. Правда, если со мной играют, то вполне возможно оружие без боеприпасов, то есть с охолощенными патронами. В принципе в перестрелках я участвовать не собирался, так на всякий случай взял.

Ликвидировать конвой я не стал, хотя желание такое и имелось, да у меня было желание уничтожить всю столицу, не то что этих двух недоумков, но я сдержался, было отчего. Ведь я собирался вернуть себе честное имя, и для этого мне требовалось вести себя корректно и достаточно вежливо, чтобы зацепок не было. Именно поэтому конвой и остался лежать в туалете без травм и других последствий. Хотя и в глубоком нокауте. Вот с судьёй другое дело, ещё нужно доказать что это я его.

Да — да, вы не ослышались. Пацан сказал, пацан сделал. Кажется, так говорят? Так вот, я обещал судье проблемы? Будут. Причём если будут вопросы в будущем, не я ли судью того, у меня будет железный аргумент. Я что сумасшедший разгуливать в форме конвойного по суду, опасаясь опознания и убивать того? Да я унёсся из здания суда быстрее своего визга. Это и сообщу, пусть попробуют доказать мою причастность, а в действительности, опустив фуражку на глаза, я спокойным шагом шёл по одному из коридоров здания, поглядывая на таблички у дверей, пока не остановился у одной. Там было то, что нужно. 'Шишов. И. О', именно этот перец и дал мне пятнадцать лет.

Для местных я в форме был как невидимка, на меня мало кто обращал внимание, более того, совсем не обращал. Причём я мог ведь привлекать внимание, так как обувь, была мне на два размера больше. Ну не было подходящей у конвоя, и пришлось набить ботинки бумагой, чтобы они не болтались, но всё равно идти было неудобно, и походка у меня изменилась. Не в раскорячку конечно, но я стал немного косолапить. Так что, немного прикрыв лицо и невольно изменив походку, я и дошёл до кабинета нужного мне судьи и, с ходу постучавшись, услышав разрешение войти, толкнул дверь и прошёл в помещение.

В таких зданиях в прошлой жизни милицейского, а потом и полицейского офицера мне приходилось быть не раз, так что я знал, что меня ждёт. Более того, это здание сохранится и в будущем, я даже в нём был. Конкретно в этом помещение мне бывать не довелось, кажется, тут будет располагаться архив, но примерную планировку здания я знал и пока шёл к кабинету успел убедиться, что особых изменений в будущем не было, так что я свободно тут ориентировался.

Никакой приёмной или чего‑то подобного тут не было, а сразу за дверью располагался кабинет Шишова Тёзки Олеговича.

— Что случилось, сержант? — раздеваясь, начал ко мне было оборачиваться судья, собираясь снять пиджак. Он только что пришел, как и я из зала суда, так что разоблачиться не успел. Странно, видимо он где‑то задержался, поэтому и не успел.

Меня только немного удивило, как он понял спиной, что я сержант, но заметив зеркало правее вешалки, понял, что тот разглядел меня в отражении и, судя по тому, как начали расширяться его глаза, он ещё и умудрился опознать меня. Опытный чел. Подскочив к судье, я ударом щепотки пальцев парализовал его, нужный удар у меня был хорошо отработан, после чего подхватив его подмышки, я сказал судье: