Удар шаровой молнии - Анатолий Ковалев

Ковалев Анатолий

Удар шаровой молнии

Анатолий КОВАЛЕВ

Удар шаровой молнии

Анонс

Героиня романа настолько необычна, что сама жизнь ее представляет собой остросюжетное произведение. Этот роман является продолжением изданного "Визита шаровой молнии", где начинается цепь событий, которые наверняка потрясут читателей двух книг и придут к завершению в третьем романе, над которым работает автор.

УДАР ШАРОВОЙ МОЛНИИ

Деятельный человек должен исходить из того, что он делает это по праву, и тогда ему не о чем беспокоиться.

И.-В. Гете

Тут, может быть, каждая копейка оплакана, прежде чем она попала в мой сундук...

А. Н. Островский Последняя жертва

Я в отчаянии, Люда! Люда, я в отчаянии! У меня остался последний шанс, и теперь только судьба распорядится, кто кого. Пять лет назад мне повезло. Ты помнишь мое тогдашнее состояние? Я был на грани... Этот тип мне звонил каждый день в одно и то же время, в восемь тридцать утра. Поднимал меня тепленьким с постели. Он задавал всегда один и тот же вопрос: "Витя, когда?" Осторожничал, гад! Боялся, что телефон прослушивают. Ни слова, ни звука лишнего! "Витя, когда?.."

Я не знал "когда". Вернее, догадывался, что никогда, но таким ответом мог бы подписать себе смертный приговор. Я мямлил что-то несуразное, всячески тянул время. Мое не проснувшееся со- знание в такие минуты могло подкинуть совершенно фантастическую идею немедленного получения денег. Он не верил ни единому слову и на следующее утро звонил опять,

Я ненавидел своего кредитора до рвоты, я желал ему мучительной смерти. А также его жене, детям и всем близким и дальним родственникам. Я выкалывал ему глаза, вспарывал брюхо, отрезал гениталии... Ночью так здорово фантазируется, а наутро вновь - "Витя, когда?" И монстр, бушевавший в твоем мозгу всю ночь, превращается в безропотного пацана тупого двоечника, не выучившего таблицу умножения.

И снова урок математики. "Счетчик" щелкает каждый день. И летят, летят доллары. Куда они летят, эти мифические доллары? У меня никогда не было таких денег. Мои доходы от продажи книг не составляли и десятой части этой невероятной суммы!

Впрочем, что я тебе рассказываю. Ты сама все помнишь. Ты была тогда рядом. Целыми днями стояла с лотком на Невском и продавала эти гребаные альбомы по живописи. Ты работала без выходных. Ты радостно сообщала мне, за сколько ушел Дюрер, а за сколько Кранах. Ты вытряхивала все до копеечки, второй месяц не получая зарплаты. И ты, конечно, знала, что это бессмысленные деньги, что нам с тобой никогда...

Потом ты меня часто спрашивала, куда делся мой кредитор, почему он мне больше не звонит. Я придумывал разные отговорки, я скрывал от тебя правду. Ты начинала о чем-то догадываться, но боялась собственных догадок. Мы больше не торговали альбомами по живописи. У меня теперь был другой бизнес.

Если бы ты меня любила по-настоящему, то есть слепо, без мелочной подозрительности (я знаю, что такая любовь существует), мы бы не расстались и по сей день. Но ты задавала слишком много вопросов. Ты хотела знать, откуда я беру деньги, а я отвечал: "Не твое дело!" Конечно, грубо по отношению к женщине, которая пожертвовала для тебя всем. Но грубость ты терпела и терпела обман. А вот пакетик с героином, который обнаружила в подкладке пиджака...

Ты больше не нуждалась в моих объяснениях, оставила записку на столе и исчезла навсегда. Да, я торговал наркотой и занимаюсь этим до сих пор. При этом не сел на иглу, как некоторые. Остался тем же нормальным мужиком, и даже в какой-то степени интеллигентом. (Не подумай, что набиваюсь в женихи. В моем положении это глупо.)

Не знаю, связала ты как-нибудь тот пакетик героина с неожиданным списанием моего долга или нет, но все в этом мире взаимосвязано. Может, ты подумала, что я стал рабом моего кредитора и готов ради него на все? А с человеком, падшим так низко, не стоит связывать свою судьбу? Если ты так подумала, то была почти права. Но это самое "почти" и довело меня теперь до отчаяния.

В одно прекрасное утро, когда ты ушла на Невский, а я опять не смог ответить ничего путного на вопрос: "Витя, когда?", мне позвонил один кореш. Странный звонок. Я даже имени этого парня не помнил. Познакомились в пивном баре. Виделись еще раза три, не больше. Короче, приятель приятеля, подобных знакомств у меня уйма.

"Говорят, у тебя проблемы?" - начал он с места в карьер. Я обрадовался, что могу в очередной раз поплакаться в жилетку, ведь многие, прознав о моих делах, избегали меня, словно я - спидоносец. На помощь с его стороны я не рассчитывал, разве что на сочувствие. Это тоже немало, когда ты награни...

"Сколько ты ему должен?" - Парень, в отличие от кредитора, называл вещи своими именами. Мне нечего было терять, и я сказал ему. "Ты готов заплатить половину этой суммы, чтобы отправить твоего кредитора на тот свет?" - с ходу предложил он. "Я и трети не наскребу". Тогда я не принял его слова всерьез. Парню хотелось показать, как он крут, поиграть в американское кино. Что ж, я не против, хоть какое-то разнообразие.

Он предложил встретиться вечером в пивнушке на Пестеля. Кажется, там мы когда-то и познакомились.

"Я переговорил с одним важным человеком, - сообщил он мне за кружкой пива, - твое дело можно уладить". - "Каким образом?" - "Мы утром уже об этом говорили". - "Ты собираешься его..?" - "Нет, не я, найдутся другие исполнители". - "Но у меня нет денег". - "Это плохо. Это очень плохо". Парень напускал на себя важный вид, и мне время от времени хотелось рассмеяться. Подобные экземпляры не редкость в наше время, а демонстрация крутизны всегда нуждается в зрителях. "Один важный человек заинтересован в твоей дальнейшей судьбе, - продолжал он, - но если у тебя нет денег, то придется поработать на этого человека".

Я не верил своим ушам. Кто-то нуждается в моей рабсиле, когда кругом полно безработных. То же самое я предлагал моему кредитору: отработать свой долг, но он только посмеялся надо мной: "Ты же хлюпик, интеллигентишка, а в моем деле нужны парни с крепкими нервами".

"Если ты согласен, - продолжал мой спаситель - тогда твоему кредитору осталось жить несколько часов". При этом он загадочно улыбался и пустой кружкой чертил круг на столешнице.

Я был согласен на все, лишь бы не слышать каждое утро, в восемь тридцать: "Витя, когда?" Я даже не поинтересовался, какая работа меня ожидает. Я не боялся работы.

Парня звали Алексом. Он позвонил через сутки и сообщил, что своего кредитора я могу навестить в морге и что долг платежом красен. Так я стал мелкооптовым торговцем наркотиками.

Первые два месяца всю выручку я отдавал Алексу, а потом мне дали заработать. Тогда-то у тебя и появились вопросы. Ты, конечно, решила, что я начал баловаться наркотой. У Алекса было такое желание - посадить меня на иглу. И после твоего ухода я мог бы сломаться, уже начал курить анашу, но меня остановил смешной случай. Или он кажется смешным только теперь?

Как-то прогуливаясь по делам в районе Университетской набережной (догадываешься, какие дела, ведь студенты - мои потенциальные покупатели), я неожиданно встретил Марка Майринга. Знаю, что это имя тебе ни о чем не говорит. Ты будешь долго удивляться, но это мой двоюродный брат. Сейчас объясню. Моя тетка, папина сестра, вышла замуж за еврея, после чего у вся семья от нее отвернулась, а мой папаша даже проклял сестру. Я некоторое время даже не подозревал о существовании двоюродного брата, который появился на свет двумя месяцами раньше меня. Мы впервые встретились уже подростками. То ли мой папаша к тому времени смягчился, то ли ему что-то надо было от этого Майринга, а ради выгоды он всегда поступался принципами. Короче, тетку с мужем и сыном пригласили к нам в гости. Марик мне тогда не понравился. Угрюмый, молчаливый, каждое слово взвешивает. Я любил веселых и словоохотливых. К тому же, папаша в тот вечер окончательно поссорился с теткой. Краем уха я слышал, что они спорят об Америке. Мы тогда жили в Алма-Ате, и мой отец мечтал о сладкой жизни, а родители Марка, видно, не разделяли его устремлений.

С братом Майрингом я сталкивался еще несколько раз, на студенческих тусовках. Он учился в медицинском. Наше общение всегда было мимолетным. Мы стеснялись друг друга, и никто не подозревал о нашем родстве.

Потом я перебрался в Питер, и все это само собой вылетело у меня из головы. И вдруг такая встреча! Я его не узнал, это он окликнул меня и протянул руки для объятия. Я никогда не был антисемитом, как мой папаша, и мы с кузеном впервые обнялись. Он потащил меня в кабак на Первой линии, милое, уютное заведение, и мы проболтали допоздна. Странно, но мы почувствовали себя очень близкими родственниками, которых разлучила война или что-то в этом роде. Может, потому что встреча оказалась чуть ли не мистической или потому, что впервые очутились на нейтральной полосе, вдали от наших родителей с их дурацкими дрязгами?

Мой кузен преуспел в этой жизни. После института он занялся фармацевтическим бизнесом, организовал собственную фирму, возил лекарства из скандинавских стран. Перевалочной базой был Питер, тут он в конце концов и решил обосноваться. А совсем недавно купил в центре города аптеку