Господин Целитель - Виталий Башун

Господин Целитель

Башун Виталий Михайлович

Глава 1

— Мальчишка!..

— Сопляк!..

— Ты что себе позволяешь?!

— Как ты мог до такого додуматься?!

— Тебя в детстве родители пороли?! Нет? Так вот, я сейчас тебя выпорю! Чтоб знал!..

— …Как вытворять подобные вещи!..

— …Мы чуть не поседели, когда услышали!..

— …А он тут сидит, головой вертит!..

— …Нет уж, смотри мне в глаза!.. Этому тебя учили?! Этому?! Тебя спрашивают!..

— Что отворачиваешься?! Слушать неприятно, а нам какого?..

— …Ты понимаешь, что был совсем рядом с чертогами Богов?! Понимаешь?!

— …И тысячи егерей никогда не смогли бы исцелиться, потому что один безответственный мальчишка…

— …Да ему… полы мыть… в процедурной… доверить нельзя после такого…

— …Все! Никаких исцелений! Доучиваешь боевую магию и идешь в поддержку гвардейских пятерок…

— …И чтобы близко к больницам не подходил!

— …С тобой точно не соскучишься…

Эта буря эмоций волнами ярости била в мою бедную голову то слева, то справа, то с обеих сторон одновременно… и это-то после бурной радости встречи. Может, кто и попривык, когда два целителя одновременно приходят в ярость — с их-то самоконтролем — и начинают орать прямо в уши всякие нехорошие слова, а я так еще не успел. Конечно, после целого ряда исцелений инвалидов Сербано Греллиана меня отчитывала, но то было просто ласковое поглаживание по сравнению с этой выволочкой. Мое выступление на этом празднике воспитания юнцов не предусматривалось. Однако, как они спелись! Лабриано кричит слева — Греллиана орет справа. Один начинает — другой подхватывает, будто всю жизнь репетировали, готовились и… вот он, повод. Долгожданная премьера. Ваш выход, маэстро!

Я старался держать нос по ветру и быть вежливым. Соответственно, получалось, что в каждый момент времени я смотрел на кого-то одного, естественно, повернувшись затылком к другому. Это, похоже, еще сильнее раздражало моих наставников — каждому хотелось выплеснуть накипевшее и наболевшее прямо в мои бесстыжие глаза, а я постоянно отворачиваюсь, словно слушать не хочу. Они распалялись все больше и больше. Когда я, наконец-то, понял причину, моментально прекратил крутить головой и уставился прямо перед собой, созерцая узор деревянных панелей кабинета.

Игра в «Тридцать три подзатыльника», где без всякой жеребьевки получение подзатыльников назначили мне, а выдачу — моим наставникам, проходила в кабинете господина Кламириана, личного порученца генерала КСОР Алтиара. Для этого порученец любезно пригласил участников к себе на третий день моего пребывания в столице.

Получив разрешение секретаря войти в апартаменты, я скромно переступил порог и первое, что увидел — личности моих наставников, Лабриано и Греллиану, с недовольным видом сидящих друг напротив друга за столом для совещаний. Боги! Как я по ним соскучился! Они не были преподавателями академии, но, занимая большую часть моего учебного времени, стали ее олицетворением. И не только академии, но и студенческой жизни в целом со всей ее безалаберностью, разгулом и… неистребимой ленью. Оказывается, мне надо было увидеть их, чтобы, наконец-то окончательно, груз моих забот и приключений свалился с меня… на крепкие плечи наставников. Они рядом, значит, теперь все будет хорошо. Бремя решений и поступков можно уверенно и великодушно доверить им, а самому добраться до Сена, Весаны, Вителлины… — да чего там! — всей моей группы. Прихватить жену, чтобы не думала чего, и закатиться куда-нибудь в полуприличную харчевню. Именно в полуприличную. В неприличной очень грязно и готовят плохо, а в приличной могут и не позволить от души побеситься. Заказать побольше хорошего вина и пива, жареного гуся с перчиками и пикантным соусом, подкопченных свиных ребрышек со специями, рыбки всякой разной соленой-вяленой-копченой, пирогов с малиной-крыжовником-яблоками-цукатами…

Я сглотнул слюну, настолько детально четко возникла в воображении соблазнительная картина предстоящей пирушки, и сделал робкий шаг в кабинет. Как себя вести? Что говорить?.. Знают ли они, что я живехонек, или им еще ничего не сказали?.. Лабриано повернул голову… в сторону хозяина кабинета, даже не поинтересовавшись, кто там вошел, и проворчал:

— Вам, почтеннейший, без двух целителей никак не решить свои текущие задачи? За пятнадцать минут, что мы у вас просидели, уже восьмой служащий вашей конторы влезает со своими делами, а вы все никак не можете объяснить, зачем нас так срочно вызвали.

— Прошу меня извинить. Произошла маленькая нестыковка по времени. Этот человек уже здесь, и я в первую очередь прошу вас — верю, что это формальность, не более — подтвердить его личность, — Кламириан указал на меня рукой и головы гостей равнодушно повернулись в указанном направлении.

Полминуты длилось молчание. Лица наставников ничего не выражали, и мое сердце дало сбой. Не могли они меня не узнать!! Не! могли! Что же происходит?! Вдруг Греллиана пошатнулась, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Мне показалось, что по ее щеке скользнуло что-то прозрачное и пропало. Зная твердый характер этой женщины, я принял обоснованное решение не верить своим глазам. А вот Лабриано оказался менее сдержанным. Вместо обычно воркующего с примесью хрипотцы и ехидства голоса из его горла вырвался победный рык голодного льва, и сам наставник, словно боевой хомячок, ринулся ко мне, сметая все на своем пути.

Я растерялся. Не знал, что подумать и что делать. Меня сейчас будут убивать или обнимать? Срочно активировать доспех или растопыривать руки для объятий?

Все-таки Лоперские события пошли мне на пользу — соображать я стал явно быстрее. Растопырил руки и… активировал доспех. Без шипов. Мячиком отлетев от моей фигуры, наставник бессознательно активировал свой доспех, остановился и, вместо ожидаемого громоподобного вопля, сдавлено прошептал:

— Филлиниан! Живой!

Со стороны Греллианы послышался глубокий вздох со всхлипом и твердый голос:

— Ну заср…ц! Я тебе покажу, как пропускать занятия без уведомления наставников!

Она вышла из-за стола, размашистым шагом подошла ко мне, пристально вгляделась в мои глаза и быстрым движением притянула мою голову к своей груди. Доспех я, разумеется, к этому времени уже деактивировал. Лабриано тоже подошел с левого бока, положил руку на мое плечо и, молча, крепко сжал.

Так мы и постояли некоторое время живой картиной: «Возвращение блудного студента», — пока хозяин кабинета не напомнил про свое существование:

— Простите, господа, что прерываю вас в такой момент. Я понимаю ваши чувства, но, к сожалению, время неумолимо, а некоторые вопросы мы обязательно должны решить с вами до обеда.