Ночной дозор - Джеймс Инглис

Джеймс Инглис

Ночной дозор

Автор «Ночного дозора» Джеймс Инглис — шотландец. Родился он в 1937 г. До недавнего времени он работал в администрации промышленного предприятия, а теперь покинул работу, ища более свободный образ жизни.

Инглис впервые заинтересовался космическими исследованиями во время службы в Военно-воздушном флоте, и его фантазию воспламенил запуск в 1957 г. первого искусственного спутника земли. «Помнится, — писал он своему литературному агенту, — как я был потрясен одним только размахом астрономии и рождением астронавтики». В результате Инглис написал несколько рассказов, которые были опубликованы в журналах, посвященных научной фантастике. О «Ночном дозоре», появившемся в 1964 г., автор писал: «Это своеобразная поэзия космической эпохи — не то сон, не то кошмар». Однако, «Ночной дозор» остался до сих пор его последним рассказом. Его, как и многих других писателей, привлекает теперь не космическое, а «внутреннее» пространство — исследования возможностей человеческого ума.

Стремительно, с ослепительной, как вспышка молнии, яркостью родились жизнь и сознание. Переход из бездны небытия к пробуждению жизни совершился быстрей, чем полет метеора, мгновенно и целиком.

Начались поиски личности. Всего несколько секунд после пробуждения жизни новорожденный подверг скрупулезнейшему, тщательнейшему обследованию свое окружение и себя самого. В глубине туманного центра своего сознания он обнаружил запас знаний, совершенно бесполезных до тех пор, пока они не подсоединены к источникам внешнего опыта.

Одно он узнал. У него есть имя. Предмет удобный и необходимый. Символ индивидуальности. Им определяется самая важная вещь во всем его окружении: он сам. Он знал — оно было способно и на большее, знал, что в его имени заключена загадка его существования. Когда ему удастся разгадать эту загадку, он постигнет цель, для которой создан.

Пока же было достаточно, что у него есть имя. Звали его Каунз.

Свое внимание он направил на мир, в который вступил, ошарашивающий и непостижимый. Это был мир контрастов, как кричащих, так и еле различимых. Каунз сразу же уловил эти контрасты и тотчас принялся сравнивать и измерять, на чистом, щедром полотне своего опыта воссоздавая картину своего окружения.

Свет и тьма. Покой и движение. Изменения и рост.

Над такими понятиями бился Каунз, откладывая в своей чудесной памяти каждую новую крупицу информации, присовокупляя ее к врожденным запасам знаний.

Мир обрел формы и смысл. Быстрые, как молния, органы чувств могли теперь мгновенно распознать тысячи вариантов взаимодействия энергии, посредством которого он видел мир. Как и он сам, мир тоже имел имя. Назывался он Галактика.

Преодолев младенческое состояние полной неразберихи, Каунз смог наконец понять загадку своего имени. С пониманием пришло и осознание своего места в мироздании. Теперь самая насущная его цель больше не ускользала от него.

Каунз. Корабль автоматического наблюдения за звездами.

Внезапно он почувствовал, что его внимания требует находящийся в непосредственной от него близости предмет, заглушавший бесчисленные сигналы о давлении и радиации, которые заменяли ему зрение и слух. Постепенно степень притягательности предмета возрастала, из чего Каунз заключил, что он, следовательно, находится в движении и что движется он по направлению к этой пылающей области возбуждения. Вот в чем, значит, источник его пробуждения. В течение неведомого времени плавал он в пустоте, частица скованного сном разума, дожидавшегося сигнала, который разорвет кокон бессознания, дожидавшегося первой, слабой ласки света и тепла, которые пробудят его спящие датчики.

В мозгу Каунза звезда была зарегистрирована бешеным ритмом ядерных реакций и непрерывных взрывов. Соотнеся этот образ с прежним запасом информации, он перевел его в систему категорий, которыми пользовались его создатели. Звезда принадлежала к разряду красных карликов, класса М-5 по спектру и с температурой поверхности около 4000 °C. Кружа по широкой орбите вокруг своей звездной добычи, Каунз улавливал казавшиеся по контрасту очень слабыми световые и тепловые излучения, исходившие от более мелких вокруг плотной старой звезды на извечных цепях гравитации. Он вновь соотнес полученные данные со своей энциклопедической памятью, которой был наделен от рождения.

Планеты — четыре. Температура — от абсолютного нуля до близкой к точке замерзания. Состояние — отсутствие жизни, ввиду полной утраты газообразной атмосферы.

Не замечая движения времени, Каунз старательно продолжал обследование. Когда он его закончил и каждая клеточка его мозга была до предела заполнена информацией, в нервную систему, управлявшую его двигателем, поступил сигнал, и, внезапно рванувшись и постепенно наращивая скорость, он полетел прочь из пределов красного карлика.

Пока старая звезда медленно удалялась, он завершил программу своей первой миссии. Заполнявшие клетки его мозга данные были сопоставлены, закодированы и тугим пучком радиоволн отправлены в ту сторону, где на крошечном пространстве небосвода помещалась далекая звезда. Солнце и планета Земля. Планета, которой он никогда не знал, но из которой вышел.

Наконец острые ощущения первой звездной встречи потускнели и, отыскав ближайший из имевшихся источников света, он, используя спящую энергию космоса, подошел к объекту своей следующей встречи. Завершив необходимые маневры, Каунз погрузился в относительный покой межзвездного пространства, куда силы притяжения доходили не волнами, а легкой рябью, и ядерные голоса звезд звучали не громче слабого песнопения, космической Цикл этот повторялся всякий раз, как только он оказывался в пределах гравитационных объятий любого объекта межзвездного пространства, способного хотя бы в малейшей степени к излучению энергии. Источником таких циклов пробуждения служили по большей части звезды типа красных карликов, составлявшие основное население галактики. Но изредка выпадали случаи, когда он пробуждался от импульсов массивных гигантов, окруженных соответственно огромными свитами планет. В таких случаях требовалось более длительное и более тщательное обследование, хотя Каунз, разумеется, не отдавал себе отчета во времени.

Несколько раз он проводил скудные световые годы на одном водороде, веществе, из которого строится жизнь Вселенной. Порой эти призрачные области были достаточно плотны и светлы, чтобы помимо пополнения его запасов ядерной энергии, пробудить его датчики. Время от времени в таких туманностях находились вещества, относящиеся к эмбриональному развитию нарождающихся звезд, раскаленные, голубые, аморфные. В такое время можно было много узнать, в особенности относительно раннего периода эволюции звезд. С каждой новой встречей понимание процессов, протекавших в Галактике, все возрастало и надлежащим образом передавалось во все более отдалявшуюся точку, из которой он вышел.

Другим редким событием, которое выпало на долю Каунза, было открытие некоего вторичного свойства некоторых планетных систем. Феномена жизни. Это свойство значилось в полученных еще до рождения цепях информации, как представляющее первостепенное значение.

Первое его столкновение с таким феноменом произошло в окрестностях небольшой оранжевой звезды класса G-7. Звезды, похожей на солнце его родины. Пробудившись, он обнаружил привычный комплекс излучений. Усиление волн притяжения, которые несли его, повышение температуры и яркости света, полная гамма радиации. Перед ним лежал новый источник энергии.

После обычного обследования звезды его внимание привлекли вращавшиеся вокруг нее твердые тела. Из этих планет две явно обнаруживали следы органических молекул. Даже с дальнего расстояния спектроскопическое зрение Каунза могло легко проникнуть в тайны этих планет. Однако для более тщательного обследования необходимо было подойти поближе. Действуя на основе этих предварительных данных, его двигательные центры мгновенно пришли в возбуждение, выведя его на такую траекторию межпланетного движения, при которой он выйдет на орбиту вокруг каждого из намеченных миров.

Самые благоприятные условия были на второй планете. Сначала он заметил обширные области океана. Спектроскопический анализ обнаружил, что моря, так же, как и атмосфера, богаты веществами, необходимыми для строения жизни. Затем были получены прямые свидетельства развитой жизни. Кружа вокруг планеты по невысокой орбите, чуть-чуть выше верхних, фиолетовых слоев атмосферы, Каунз отмечал безошибочные признаки: освещенные пространства в той стороне, где лежала ночь, большие искусственные сооружения и пути, и что было самым неожиданным из всего — контакт. Совершив множество разведывательных облетов, он поймал случайный лучик радиации. Оказалось достаточно небольшого анализа, чтобы убедиться, что его нельзя отнести за счет естественного излучения планеты. Единственное возможное объяснение заключалось в том, что этот радиосигнал был направлен к нему волею разума. Исследованию был подвергнут сам исследователь!