Группа - Александр Галин

Александр Галин

Группа

Действующие лица:

Нина Михайловна Рубцова.

Хлоя.

Клава.

Таня.

Катя.

Лена.

Алексей Николаевич Потаповский.

Действие первое

Венеция. Февраль. Время карнавала. Первые вечерние огни дрожат, отражаясь в каналах, бегут навстречу еще далекому, собирающему толпу празднику. Хлоя стоит у раскрытого окна, слушает сладостную, разрывающую душу песню. Клава — рядом.

Хлоя. Гондольере! Гондольере! Коме си кьяме куэста кансоне? Э Винициана? Нон. Л'О маи сентита прима, этуре ла музика итальяна мо ло коноско. Ди ун по иль карнавале э джа коминчато? Э куанто дурера? Э ла прима вольта ке венго а Венеция, довэ коминчиа иль карнавале? Суль канал Гранде, э довэ финише? Ва бэне лашиамо пердэрэ, волье сентирти кантаре адэссо, комтамца а кантарэ.

Певец поет, забираясь все выше и выше.

Неужели я в Венеции? Неужели это я?

Клава. Не начинайте… Ладно, не заводитесь!

Хлоя. В это невозможно поверить!

Клава. Что ж вы от всего плачете? Ущипните себя, если хотите. Отойдите… сядьте… Вывалитесь еще!

Хлоя (смотрит вниз, машет рукой). Он прекрасен! (Достает деньги, бросает вниз.) Он прекрасен!

Клава. Ну вы и нервная, Хлора Матвеевна! Зачем вы ему деньги бросаете?

Хлоя. Бело! Беллиссимо! Вы посмотрите, Клава, посмотрите, какое чудо! Какое лицо, Боже мой! Кивнул — бросилась бы вниз из окна!

Певец поет. Аккордеон играет.

Клава. Что особенного? Лучше на Карла посмотрите или на Фридриха. Вон Фридрих какой висит — замысловатый. Слушайте, а я их не сразу узнала. Поначалу думала: кто такие? А это Карл и Фридрих висят в Красном уголке итальянском.

Хлоя. Помолчите, пожалуйста.

Клава. В Венеции я бы не пропала — тут кругом вода. Тут бы я, как рыба, была. Понять бы только расположение улиц. Плохо, что мы ночью приехали.

Хлоя (достает деньги, бросает вниз). Браво! Комплименти! Браво! Э ле канцони наполитане? Ле канощи?

Клава. Вы что делаете? (Вниз.) Эй, бамбино! Ты чего здесь присосался? Греби дальше! Там тебе тоже подадут! Давай, давай, не позорься!

Певец начал веселую неаполитанскую песню.

Хлоя (вниз). Граци, мой мальчик! Граци!

Клава. Давай-давай, не надрывайся! Двигай! Полный вперед! Тут тебе больше не подадут. Мы не капиталисты. Мы тебе можем только братский привет послать. Плыви-плыви, макаронник, а то все макароны разберут, одна вермишель останется!

Хлоя. Улыбка! Зубы! Все, я прыгаю к нему!

Клава. Ну ладно, Хлора Матвеевна, тут высоко! Мимо пролетите из-за каких-то зубов. Чего вы, зубов не видели? Разве можно итальянцев всерьез принимать — вместо лица гримасу скалит. Может, у них это испокон веку такой родовой оскал зубами.

Хлоя. Потомок древних римлян у ваших ног!

Певец поет на канале.

Клава. Я наблюдала за официантами на конгрессе. Через одного микромимика была точно такая же: зубами наружу.

Хлоя вновь достает деньги, бросает вниз.

Вы что, на него все деньги истратить хотите? У вас, что ли, меньше бумажки не было? Вы хоть посмотрели, сколько ему бросили? Лучше бы мне их отдали! (Вниз.) Ты чего побираешься, аксакал? Ты что, на инвалидности? Не стыдно тебе: здоровый мужик! Гондолу, наверное, первым захватил и собирает пеню!

Хлоя. Замолчите! Дайте послушать!

Певец поет.

Клава (отойдя). Фридрих — я теперь удостоверилась — не ошибались с Карлом. Когда я уезжала, поздравляли: ка-а-ап-страна, кап-страна! А что мне нужно было купить — я и здесь не нашла! Нужны мне были для отца сорок четвертого размера унты — не купила то, что действительно для жизни нужно. Двухкассетник здесь — не подойдешь!

Хлоя. Прошу ведь: дайте послушать!

Клава. Слушайте-слушайте, раз деньги платили. На эти деньги могли бы плейер купить и слушать круглые сутки.

Певец поет. Слышно, как далеко-далеко вторит ему другая уличная песня.

Не надо утверждать, что у них все проблемы решены. У них много чего в витрине стоит. В Амстердаме, там у них в витрине такое стоит, чего ни Карлу, ни Фридриху в кромешном сне не привиделось бы. Дошли до пределов возможности! Я многое могу простить капиталистам, кроме ихней сексуальности. Этого я не прощаю. Не терплю!

Хлоя. А я терплю, из последних сил терплю! (Достает деньги, борясь со слезами восторга.)

Клава (бросается к ней). Нет-нет! Достаточно ему! Хватит! Вы ему уже пару сапог подарили! Я посчитала!

Хлоя. Пустите! Вы мне надоели, Клава! Что вы преследуете меня! Я здорова! Я в своем уме! Что вы привязались ко мне?

Клава. Я из той же делегации, что и вы. Рубцова сказала собраться всем здесь, в Обществе дружбы. Я сижу и жду. Я точно так же могу сказать: чего вы ко мне привязались? Я вас, между прочим, в соседки по номеру не выбирала. Нам одноместный номер не положен, мы живем вдвоем…

Хлоя. Вы мне надоели, извините!

Клава. А уж вы-то мне — знал бы кто!

Хлоя. Хватит следить за мной! Хватит шпионить!

Клава. Вот вы сейчас опять обидели меня, потом будете извиняться, спать не давать.

Хлоя. Довольно со мной говорить о магазинах, я не могу больше этого слушать! Все меня используют как переводчицу для покупок. Я не могу с утра до вечера толкаться на барахолках, меня тошнит уже, тошнит!

Клава. Да никто вас не просит теперь ни о чем! Если бы я знала язык, я бы вам так не отказала, с таким презрением. Представьте меня дома с пустыми руками. У меня дочь шестнадцати лет, еще одна — младшая, муж, отец, партком, племянницы…

Хлоя. Вы меня раздражаете! Простите, но я еще раз вам говорю: раздражаете! Отойдите от меня. И вообще больше не подходите! Я хочу быть одна, понимаете — одна. Уйдите!

Клава. Держите себя в рамках приличий — вы все-таки интеллигентная. Вы должны пример подавать. Вот так!

Хлоя замерла у окна. Звучит песня.

Бросьте меня одну посреди чужой страны, бросьте! Другие разобрали переводчиков и отовариваются. А я одна без языка должна была в гостинице сидеть целый день! Мне обидно, что вы выбросили ему сейчас пару сапог! Они бы вам дома не помешали. Я за вас страдаю!

Хлоя. Да что сапоги! Вы в Венеции, Клава, понимаете, в Венеции!

Клава. В Риме вы стонали: мы в Риме. Довели себя до того, что уже стали деньгами разбрасываться!

Хлоя вдруг резко раскрыла сумку, ищет деньги.

Не надо! Оставьте деньги! Назад! Отойдите от окна! Я сама ему подам! Это вы специально, чтобы я мучилась.

Хлоя. Уйдите! Оставьте меня!

Клава. Стойте спокойно, иначе я у вас сумку отберу. Я не могу смотреть, что вы с деньгами делаете! Все! Отойдите-отойдите!

Хлоя. Пустите!

Клава. Я сама ему подам! А вы отойдите! (Достала монету, бросила вниз.) Умолкни ты, ради Бога! Хватит! Закончен концерт. Отдыхай! Вот обогатился и плыви дальше.

Певец умолк.

Плыви!

Ловко брошенная монета летит обратно.

(Поднимает ее.) Ты что? Я же тебе целый рубль бросила!

Хлоя. Зачем ему рубль?

Клава. Юбилейный рубль с лицом Ломоносова! (Вниз.) Не нравятся советские? Складывай баян!

Хлоя. Он не нищий. Вы оскорбили певца!

Клава. Это он меня оскорбил. Я ему целый рубль, рубль ни за что буквально!

Хлоя. Зачем ему рубль?

Клава. К нам приедет и истратит!

Хлоя. Что он купит на рубль?

Клава. Что мне ему, пятьдесят рублей бросать? С каким презрением они все-таки к нам относятся. От татар защитили — никакой благодарности!

Хлоя. Что же, нам теперь контрибуцию требовать у просвещенной Европы за татар?

Клава. Я и без ихней контрибуции проживу! Мне много от них не надо. У меня отец попросил теплую обувь — стоять в очередях в сорокаградусные морозы…

Хлоя. Какое им дело до наших очередей?

Клава. Кому нефть качает наша буровая? Мы пашем, а они здесь поют. Бросайте-бросайте, а то они здесь, бедные, с голоду помирают! Вы хотите доказать, что и у нас есть гордость? Настроили против себя делегацию. Чего вы добились? Люди на рынок — она в музей!