Удар с небес - Ксения Васильева

Васильева Ксения

Удар с небес

КСЕНИЯ ВАСИЛЬЕВА

УДАР С НЕБЕС

Роман

ПРОЛОГ.

"Я стоял в вонючем загоне для быков. Стоял так, чтобы до поры Хуан меня не учуял. Он бил своей тяжелой ногой по утрамбованной быками земле и хрипел. Будто понимал, зачем я здесь. А ведь понимал, скотина! Стоп. Скотина - ты, а он - бык, попавший случайно в поганое дело.

Все-таки я заплакал, как ни крепился. Не плакал я лет двадцать или больше.

Поминки по Рафаэлю...

А Рафаэль, счастливый, смеется и раскланивается перед публикой, проводя почти по земле своей треуголкой. Этот бой он посвятит Дагмар, сказал он вчера. Дагмар всегда ждала его в машине у театра, никогда на заходя внутрь, к арене.

Свихнулся Раф, слишком отдался чувству. Нельзя. И вот теперь я, его брат и друг, обязан его... убрать. Подлым способом. Через взбесившегося неожиданно, внезапно, Хуана, которому я...

Стоп! Никаких размышлений! Бери ампулу. Пока тебя никто не застукал.

Хуан, мне казалось, с удивлением посмотрел на меня.

В его бычьих, вроде бы дурных глазах, что-то сверкнуло, типа: а ты оказался дерьмом, братец...

Я не ответил ему."

1. "АНГЕЛ ИЗ АВОСЬКИ".

- Чего пристал? - зашипела я, резко обернувшись к дряхлому старикашке, давно плетущемуся за мной по бульварам.

- Молодой человек, я... - забормотал он и скоренько от меня отодвинулся, испугавшись, видно, что я тресну его по лысому кумполу ( что "молодой человек", - меня не удивило и порадовало: значит, похожа на мальчишку лет шестнадцати, как говорят... А я

- девчонка, семнадцати, сбежавшая из дома, из нашего тихого городочка, но об этом потом...).

Я шастала по центру в поисках объявлений о сдаче комнаты, но уже поняла, что за мои пятьдесят долларов ( которые я увела у матушки, из её заветной железной коробочки) никакой квартирки я не сниму.

На бульварах я и заметила этого дедка и теперь готова была и вправду пихануть его, чтоб отстал.

Но он, отойдя от меня на пару шагов, остановился и опять обратился ко мне.

- Молодой человек, не сердитесь, прошу вас... Вы не москвич? Впервые в Москве?

Большей пакости старикашка не мог бы придумать! Значит я так выгляжу! Занюханным парнишкой из Тьмутараканьска, которому негде преклонить голову ( не удивляйтесь, что я правильно говорю оп-русски, не так, как мои сверстники. Это все незабвенный мой учитель литературы в нашей школе и сосед по квартире. Случай привел в наш городок, - и Леонид Матвеич почему-то выбрал меня из всего класса и старался передать мне все, что сам знал. А знал он немало).

Я не ответила старику, но почему-то не ушла, - так и стояла перед ним со своим рюкзачком за спиной, в старых джинсах и чер - ной майке. Дедок увидев, что я не убегаю и не собираюсь, вроде бы, его бить, начал быстро бормотать.

- Я ничего дурного вам не желаю, молодой человек, я просто вижу своими старыми глазами, много видевшими на своем веку, что вот молодой симпатичный человек, скорее всего, совсем недавно в Москве, в поисках пристанища. А я таковое имею и мог бы...

Я стала обдумывать его не лишенную для меня интереса болтовню.

Сам старик мне не понравился ( как вообще могут "нравиться" такие старики!). Он был очень старый, лысый, горбатый - или сильно горбился, - с висячим носом и брюхом, с мешками под маленькими неопределенного цвета глазками, которые почти были скрыты бровями, как у скотч-терьеров, и разглядеть эти глазенки и что в них, - было почти невозможно.

Костюм на нем был черный, лоснящийся от старости, скрученный черный галстук, белая затрепанная, но достаточно чистая рубашка и пыльные, какие-то все кривые штиблеты.

Нет, он мне определенно не нравился.

Ну, а где мне приткнуться хотя бы на ночь?..

И потому я стояла, смотрела на противного старика и молчала, но сама-то уже почти решилась, а что мне оставалось?..

Разыскивать Алену из нашего класса, которая меня давно забыла?

И в Москве ли она?

Ее папашу, директора нашего единственного, но очень "серьезного", завода в городке, вызвали в Москву и они все быстро собрались и уехали.

Меж тем старик продолжал свой нескончаемый рассказ.

... Что живет он в центре, недалеко, что очень это удобно и он каждый день гуляет бульварами и что я ему глубоко симпатичен и он просто хочет помочь мне... Что одинок и...

А я, помня ежеминутно о своих долларах, завернутых в платочек и приколотых булавкой к изнанке джинсов, пробурчала, что денег у меня нет. Хотя ещё деревянный стольник у меня был, тоже маменькин... Когда я вспоминала свою милую, тихую матушку, сердце у меня сжималось и хотелось плакать, плакать и мчаться на вокзал, купить билет обратно в наш городок и никуда! никогда! не уезжать!

Но жизнь все равно тянет и тащит своими путями и я понимала, что не уеду я из Москвы и буду здесь жить. И слово, данное Леонид Матвеичу, сдержу... А вот как, - не знаю. Но найду его друга (забыла фамилию... У меня записано!).

Среди какого-то длинного описания, - то ли старикова дома, то ли его квартиры, я сказала охрипшим от долгого молчания голосом,

- я у вас переночую и заплачу.

- Ну, вот и ладненько, ну, вот и хорошо. Я сразу понял, что вы разумный молодой человек! Идемте же! - Обрадованно прокудахтал старик.

И тут же очень бойко затрюхал по бульварам, все время оглядываясь, иду ли я.

Шли мы совсем недолго и попали в переулок, где никем из "новых" ещё было не тронуто.

Дом старика был двухэтажный, деревянный. Халупа.

Мы поднялись на второй этаж.

Прошли длинным коридором и очутились под самой крышей, перед маленькой дверцей, которую старик со скрипом открывал минут пять огромным ржавым ключом.

В комнате, куда мы попали, я ничего сначала не могла разглядеть, потому что стояла кромешная тьма: окна были плотно занавешены.

Старик зажег где-то у пола настольную лампу и я наконец-то огляделась. И удивилась, что у такого древнего старикана может быть так чисто в комнате. Комната была одна и ещё что-то вроде кухни рядом.

И, что меня как-то снова напугало и заставило сомневаться в моем выборе, это то, что в доме, пока мы шли, я не почувствовала присутствия людей.

Я сразу же спросила, - а вы здесь один живете?

- Да. - Гордо ответил старик, - этот дом - мой. Но в силу... И удалился на кухню. А я осмотрелась уже хорошенько, - нас - колько позволяла настольная лампа на полу (он, что, скрывается? Боится воров? А воровать-то у него нечего!).

В комнате был порядок, я бы даже сказала, - военный, хотя не знаю, какой он, этот "военный порядок".

Пустой письменный стол. Три стула. Раскладушка, застеленная байковым одеялом, подогнутым под матрац.

Высокий черный узкий гардероб на замке и клеенчатый старый диван.

Я стояла, не снимая с плеч рюкзачок, потому что не знала - бежать мне отсюда поскорее или все же остаться на одну ночь, а уж завтра мотать отсюда...

Притащился старик ( мы так пока и не познакомились...) с кипящим чайником и тарелкой сушек. Я была голодна до предела, вид сушек меня не вдохновил и я опять пожалела, что появилась здесь.

Но хозяин мой был востер: сразу заметил мое разочарование и успокоил.

- Не волнуйтесь, юноша, голодным спать не ляжете.

Делал он все размеренно и спокойно, исчезла его бывшая на улице суетливость и униженность, он даже как-то распрямился, вроде бы подрос.

Застелил письменный стол клеенкой, чайник угнездил на подставку. Ключиком на цепочке, который висел где-то у него на брюхе, открыл замок на гардеробе и с полочки, застеленной белой бумагой, достал хлеб, колбасу и половинку копченой курицы.

Что ж, конечно, я осталась у старика! Голод не тетка, знаете ли.

Сам он только пососал сушку и выпил чаю. Все остальное срубила я.

И тогда старик спросил меня.

- Юноша, а зовут вас как? Меня - Степан Семенович. Фамилию мою вам знать не обязательно.

- Ангел! - Выпалила я.

Дело в том, что моя матушка, рожавшая меня трудно, и в роддоме напротив церкви, решила назвать меня Ангелина - чтобы, так сказать, сразу определить мой жизненный статус, - не получилось у нее, увы... Звала она меня - Ангел, а девчонки и ребята, вслед за ней, со смехом, правда, тоже: Ангел да Ангел...

Ну, вот я и брякнула старику свое истинное имя, хотя всю дорогу твердила себе, что я - Володя, Володя, и Володя, - как мой папаня.

Старик расхохотался. Он становился все более вальяжным и свободным. И я понимала, что начинаю его очень бояться...

- Значит, Ангел, - повторил он, - вот наверное поэтому я вас и пригласил к себе... Я ведь гостей не люблю. А вот Ангел мне очень нужен. И хихикнул довольно мерзко.

Странный какой!..

И услышала его шепот.

- Не вздумайте что-нибудь украсть, Ангелок! Я вас достану и оторву голову, - он как-то внимательно посмотрел на меня и таин - ственно так спросил, - а вы Ангел, - не девочка ли? Я заподозрил это сразу! Вы думаете, я зазвал бы к себе парня? Чтобы он меня угробил и обворовал?

Я содрогнулась. Так вот какой он, этот старик! Узнал сразу главное...