Кремлевский волк - Стюарт Каган

ПРЕДИСЛОВИЕ.

И вот я в Москве, 1981 год, смотрю из окна гостиницы на толпы москвичей, устремившихся к метро. Это час пик. Мне тоже пора. После пяти лет приготовлений наступил самый решительный момент. В последний раз уточняю адрес, хотя в этом нет необходимости: я выучил его наизусть. Направляюсь к метро, одному из московских достопримечательностей, сверкающей чистотой, этого подземного музея со стальными колоннами, гранитными стенами, витражами, мозаичными потолками и великолепными скульптурами - и вместе с тем все это быстро, дешево и очень удобно.

Я делаю шаг на убегающий эскалатор, который не более чем за 60 секунд доставляет меня на глубину около 200 метров, и тем временем вспоминаю, как пять лет назад я случайно наткнулся на одну газетную статью. В ней сообщалось, что Он еще жив. Я внутренне рассмеялся. Этот старый сукин сын переживет любого. Сейчас Ему должно быть под девяносто, и я о Нем слышал на протяжении всех моих сорока семи лет. Я также помню, как о Нем говорили. Это всегда происходило вокруг обеденного стола, только в присутствии самых близких родственников и исключительно шепотом. Казалось, мы пытались уменьшить Его значение и относились к Нему как чему-то нереальному, предназначенному для застольного разговора, о чем можно забыть сразу после того, как вышли из-за стола.

Но все же я не мог просто так закрыть глаза и избавиться от Него. Мой интерес к семейной истории, словно навязчивая идея, рос все больше и больше. Сколько людей имеют дядю, который более сорока лет управлял самой большой страной в мире?! У скольких человек тетка (Роза Каганович) являлась подругой абсолютного диктатора государства, а другой дядя занимал пост комиссара авиации?!

Хотя Роза и Михаил играли важные роли, но режиссером всегда оставался именно Лазарь.

Лазарь Моисеевич Коганович, второе лицо в государстве после Сталина. Председатель Президиума Верховного Совета. Человек, объединивший органы государственной безопасности в то, что позднее стало знаменитым КГБ. Человек, лично руководивший чистками, охватившими страну в тридцатые-сороковые годы. Человек, репрессировавший людей так, как никто до него. Человек, который лично повинен в смерти не менее 20 миллионов человек. Человек, под чьим руководством строилась это фантастическое московское метро, более двадцати лет носившее его имя. Все это был Он - человек, к которому я сейчас направлялся.

«Дядя Лазарь», как, чаще всего со страхом, звали его в нашей семье, находился от меня всего в 30-минутах езды с того момента, как я зашел в вагон метро на станции «Калужская».

Думаю, что большинство людей, изучающих свою родословную, стремятся отыскать принцев и принцесс, королей и королев, величайших сторонников мира и процветания. А я собирался встретиться с самым «безжалостным человеком», как заклеймил его Хрущев, который когда-либо сидел в Кремле, и о котором, хотя уже с тех событий прошло много лет, еще написано ничего.

Мне нужно было узнать больше, чем простые «что» и «когда». Я должен понять несколько «почему». Почему этот человек не щадил даже своего еврейского народа и своей иудейской религии? Почему он повернулся спиной ко всему, чему его учили?

Фактически всю свою жизнь я занимался исследованием его жизни, жизни его сестры и братьев. Я много читал и посещал лекции ведущих политиков во многих колледжах и университетах. Я брал какую-то полезную информацию из одного источника, что-то - из другого. Один известный автор утверждал, что Лазарь был этим, другой доказывал, что он был тем. Но никто, кажется, так и не разобрался и не написал, что же в действительности произошло в те бурные годы после смерти Ленина.

Я еду до станции «Фрунзенская». Выходя из метро, я сворачиваю и захожу в маленький парк напротив Москвы-реки. Здесь тихо, и за раскидистыми деревьями вырастают большие жилые дома кремового цвета, напоминающие мне район Риверсайд в Нью-Йорке. Десять минут я сижу на скамейке, собираясь с мыслями, а потом поднимаюсь и направляюсь к дому с номером «50». Я поднимаюсь по лестнице на пятый этаж и оказываюсь перед нужной дверью. Я чувствую, как замирает мое сердце. Дверь квартиры номер 384 смотрит на меня, и кажется, что этот номер занимает всю дверную поверхность. Я решаюсь нажать кнопку. Раздается короткий, пронзительный звонок. В десять утра, в среду, кто может быть дома? Взрослые на работе, дети - в школе. Дома могут быть одни старики. Тишина. Я жду и считаю до десяти. Затем опять звоню. Я слышу тяжелые шаги, как будто они принадлежать человеку лет двадцати. Возможно ли такое? Может быть, мне дали неверный адрес?

Кто- то подходит к двери. Я перевожу дыхание и слышу уверенный сердитый голос:

- Что надо?

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять услышанное. И я быстро произношу заготовленную фразу:

- Я ваш племянник. Американец.

Голос снова:

- У меня нет родственников.

Я отвечаю:

- Нет, нет, нет. Я племянник.

Опять тишина. Я перевожу дух:

- Пожалуйста, откройте дверь.

Голос:

- Воз зогт ир?

Другой язык! Он…, он говорит на идише! Это он! Кто же еще может? Без промедления я ответил:

- Их бет дих. Офн… офн…оф. (Пожалуйста, откройте).

Снова глубокий вдох. Я слышу щелканье замков. Я считаю: один, два, три, четыре. Этот старый и хитрый сукин сын знает, как уберечь себя. Дверь медленно приоткрывается. Ее удерживает массивная дверная цепочка. В просвете - темнота. Он может меня видеть, а я его - нет. Не удивительно, что он так долго меня разглядывает.

Слышу голос:

- Воз зогт ир? (Что вы сказали?).

Я стараюсь из всех сил говорить по-русски, иногда вставляю слова на идише.

- Я из Америки. Из семьи Моррисов. Пожалуйста, позвольте мне войти.

Я смотрю в темноту. Дверь закрывается. Он не дает мне договорить. Слова слетают у меня с языка:

- Остановитесь! Остановитесь! Я единственный ваш родственник, который может поговорить с вами. Зачем же

отталкивать меня, как все эти годы вы отталкивали свою семью? Даже Морриса и дядю Левика. Черт побери, почему даже меня! Я чувствую, что слезы вот-вот хлынут из моих глаз.

Затем слышу позвякивание металла. Он снимает дверную цепочку. Я почти ощущаю, как поворачивается дверная ручка. Истории, слышанные мной на протяжении всей жизни, годы поисков, и все ответы находятся по другую сторону этой двери!

Дверь открывается. Я чувствую это. Мелькает полоска света, и слегка веет сквозняком. Кажется, я даже перестал дышать. Перед собой я вижу массивное лицо человека одного со мной высокого роста, вижу седину на висках и в усах, широко расставленные карие глаза. Он выглядит как брат Ларри, которому сейчас шестьдесят. Мужчина в дверях рассматривает меня.