Ошибка - Аристарх Ромашин

Аристарх Ромашин

Ошибка

Раньше я думал, что после авиакатастрофы люди выживают только в фильмах, но, когда в похожей ситуации выжил я сам, мне пришлось переосмыслить это заблуждение.

Да, выжил только я. Но такое в истории оказывается случалось не только со мной. В интернете я нашёл много статей на тему, выживших после крушения самолёта.

Один из моих друзей (вечный пессимист), потягивая лимонад через трубочку, буркнул:

— Мне кажется, это сбой матрицы.

— Почему сбой? И что это значит? — не соглашался я.

— Ну смотри… — он вытер рукой толстые губы. — Ты как бы ошибка системы. Как вообще можно выжить после падения самолёта? Это нонсенс. Рано или поздно система устранит ошибку.

— А ты совсем не допускаешь, что это чудо? И, кстати, не я первый, кто выжил при таких обстоятельствах. Были и другие.

На что друг мне рассказал про серию фильмов, где за выжившими после авиакатастрофы, в итоге приходит смерть.

В общем, мне пришлось временно отказаться от встречи с ним. Если общение с человеком не приносит тебе удовольствие, зачем с таким человеком общаться?

Мне достаточно и того, что моя жена и дочь обрадовались, что я остался жив. И уж точно они не считали это ошибкой.

Как позже выяснилось, авиакомпания давно должна была списать самолёт, на котором я летел. Дабы не поднимать шума, они выплатили компенсацию родственникам погибших. Я тоже получил немалую сумму, часть которой вложил в криптовалюту. По чистой случайности та крипта сильно взлетела вверх, благодаря чему мои деньги увеличились в десятки раз. Не искушая судьбу, я вывел деньги, заплатил налоги и приобрёл трёхэтажный дом в Подмосковье, куда мы с семьёй переехали сразу же, как у нас появилась такая возможность.

Посёлок, где находился наш дом, был окружён деревьями, свежий воздух дурманил с утра до вечера аж до головокружения. Я даже удивился тому факту, что у нас ещё сохранились такие, в полной мере не тронутые лапищами города, места.

С работы я ушёл через неделю после того, как меня выписали из больницы. Всё равно я не любил свою работу, и подаренный судьбой второй шанс, будучи тридцатитрёхлетним, намерился потратить на жену с дочерью. А когда чуть позже получил ещё и компенсацию от авиакомпании, я окончательно убедился, что поступил правильно.

Жена, несмотря на то что денег хватало и нам можно было долгое время не работать, решила не увольняться. И каждый раз, когда у неё был перелёт по работе, я молил небеса, чтобы самолёт взлетел и приземлился без происшествий.

Я чувствовал идиллию и казалось, что судьба обеспечила меня счастьем до самой старости.

Но я ошибался…

В один из зимних вечеров, моя пятилетняя дочь предложила мне выйти во двор:

— Пап, а давай слепим снеговика. Мама удивится, когда сегодня придёт домой.

— Я не против, солнышко моё. Только оденься потеплее.

Дочь вскочила с дивана, подбежала ко мне и обхватила за ноги. Я присел на корточки и крепко прижал её к себе, чувствуя запах её волос, потом нежно поцеловал в щёку и сказал:

— Люблю тебя, солнце моё.

— Я тоже, — дочь обвила руками мою шею.

— Ну беги, — сказал я, выпуская её из своих объятий.

Она побежала на второй этаж в свою комнату.

— Полина, возьми те варежки, что быстро не промокают.

— Хорошо, папа, — услышал я в ответ.

Так как мне часто нужно было выходить за дровами во двор, моя куртка висела на вешалке первого этажа. Я надел сапоги, куртку, натянул шапку и перчатки.

— Я готов.

— Бегу, папа.

Дочь спустилась. Она надела свою любимую красную куртку. Такого же цвета были шапка и варежки.

Я помог ей надеть сапожки, мы вышли во двор и ахнули.

Впервые в жизни мы увидели разноцветные лучи (о которых периодически рассказывали в новостях), что с разных сторон из земли устремились к небу.

— Вау! Папа, а что это? — карие глаза дочери блестели.

Я поднял дочь на руки и чуть отошёл от дома, остановившись у своей машины, которая была припаркована во дворе поближе к воротам.

— Световой столб.

— А что это значит?

— Оптический эффект, — сказал я, понимая, что мой ответ не даст того объяснения, который хотела бы услышать Полина.

Она вертела головой, восхищаясь красотой световых столбов.

— Пап, смотри, — она показала на наш дом.

Я обернулся.

Прямо из крыши нашего дома круглый зелёный световой столб вытянулся в небо.

— Хм, — удивился я.

— Он что внутри нашего дома сейчас?

— Вряд-ли, но давай проверим.

Держа её на руках, я направился обратно к дому. Мы вошли, но ничего в гостиной не увидели.

— Может на третьем этаже?

— Не думаю, солнце моё, хочешь посмотреть?

— Нет. Давай лучше слепим снеговика.

— Пошли, — согласился я.

И пока мы лепили его, световые столбы (и тот, что был над крышей) постепенно сошли на нет.

— Сейчас принесу морковку.

— А может шарф тоже, будет красиво смотреться наш снеговик?

— Хорошо, доча.

Снеговик у нас действительно получился красивым.

— Всё, теперь в дом, греться, кушать и спать.

— Я хочу маму дождаться.

— Она поздно приедет, лучше я тебя разбужу.

— Обещаешь?

— Да.

Пока Полина грелась у печи, я разогрел нам ужин и накрыл на стол. После ужина мы поднялись на второй этаж, там дочь почистила зубы в ванной и пришла в свою спальню, где её ждал я. Она переоделась в пижаму с вышивкой новогодних оленей на груди.

Мы выбрали сказку. И пока я читал, она крепко сжимала мою свободную ладонь, словно боясь потерять меня, и потихоньку засопела.

Я отложил книгу, поцеловал дочь в лоб и почувствовал вибрацию в кармане.

Пришла эсэмэска от жены.

«Дорогой, я приземлилась. Через час буду. Как вы?»

Я ответил:

«У нас всё хорошо. Поздравляю тебя. Полина спит, но я обещал к твоему приходу разбудить её. Напиши, как будешь подъезжать».

В ответ получил:

«Договорились, целую».

Я отправил смайлик: поцелуй в виде сердечка, и поднялся. Осторожно выйдя из спальни дочери и закрыв дверь, я направился в свой кабинет, который тоже находился на втором этаже между спальней дочери и нашей с женой спальни.

Войдя к себе, я замер.

Напротив моего письменного стола у стены стояло большое овальное зеркало, купленное мной неделю назад. Но сейчас вместо обычного отражения комнаты — в нём плавала чернота, как будто туман или дым.

Я нахмурился и подошёл ближе к зеркалу.

Страха я не чувствовал. Больше любопытство. Я поднял правую руку и