Лиза в лесу - Ганс Эверс

Эверс Ганс Гейнц

Лиза в лесу

Когда в одно воскресное утро маленькая Лиза сидела дома одна, ей вдруг ужасно захотелось выйти погулять.

— Синьора Элеонора Дузе! — сказала она своей большой кукле. — Прошу вас одеться, мы отправляемся на улицу наслаждаться чудесным утренним воздухом.

Маленькая Лиза называла свою куклу «синьорой Элеонорой Дузе», потому что ее мама как-то сказала дяде-писателю, что ни одна артистка в мире не нравится ей так, как синьора Элеонора. Раньше, правда, куклу звали Катриной, но Лиза находила, что с тех пор, как ее назвали «синьорой Элеонорой», она стала гораздо красивее. Когда она бывала довольна куклой, она целовала ее и называла «Дюзочкой», а когда сердилась — то звала просто «Синьорой». Это звучит очень презрительно, думала маленькая Лиза.

Она надела кукле самую большую шляпку, а сама осталась простоволосой, только тщательно повязала вокруг шеи платок — все-таки было воскресенье, и, хотя вряд ли ей кто-нибудь бы встретился по дороге, она хотела выглядеть поприличней. Потом Лиза спустилась в большой сад. Там она долго не задержалась — только разочек остановилась, чтобы сорвать цветок мать-и-мачехи.

— Дюзочка, — сказала она, — это я дарю тебе, ведь послезавтра у тебя день рождения.

Она приколола цветок к куклиной шляпке.

— А скажи-ка, Дюзочка, — задумчиво продолжила она, — у тебя и взаправду послезавтра день рождения?

Кукла не отвечала, и Лиза начала сердиться.

— Синьора! — заявила она, — Вот я спрошу у мамы, взаправду ли у вас послезавтра день рождения! И если взаправду окажется, что послезавтра не ваш день рождения, так я вам вообще ничего дарить не буду!

Лиза побежала по саду так, что ее светлые волосы заколыхались на ветру. Она пронеслась по грядке тюльпанов и мимо большого куста пионов. Она вообще терпеть не могла пионы, потому, что они были толстые и противные. Их и сравнить-то ни с чем нельзя, думала Лиза, разве что с тетей Эмилией; та такая же толстая, и к тому же с красным лицом.

Но у магнолий она задержалась и понюхала воздух.

— Синьора Элеонора, — сказала она, — если у вас все-таки взаправду послезавтра день рождения, то я приглашаю вас на ванильное мороженое!

Она подумала: вот будет хорошо, если мама согласится отпраздновать день рождения куклы, потому что тогда можно будет съесть лишнюю порцию мороженого за синьору Элеонору.

Тыквенные грядки она обошла далеко стороной. Там работал садовник, а ей было совсем ни к чему, чтобы ее заметили, потому что сегодня ей хотелось выбежать из сада через калитку в дальней стене. Она еще немного задержалась у крыжовника, ягоды которого ей очень нравились, особенно когда они были еще твердыми и зелеными. Она съела несколько штук, а остальными набила карманы. Потом ока побежала к задней стене сада. Там находилась калитка, почти скрытая низко нависавшими ветвями большой бузины, усыпанными белыми цветами. Лиза нажала на щеколду, но это не помогло: дверца была заперта на большой замок. Она принялась трясти замок, колотить по калитке руками, толкать ее обеими ногами, но глупая дверь даже не шелохнулась.

— Ах ты, противная старая дверь! — сердито вскричала Лиза. — Никогда я еще не видала такой ужасной старой двери! — Она внимательно посмотрела на стену. Нет, та была слишком высока, перелезть через нее было Лизе не под силу… Ах, гнусный рыжебородый садовник, что это ему пришло в голову именно сегодня запереть калитку? Лиза сгоряча пожелала, чтобы все его тыквы сгнили на корню — так она разозлилась!

Потом она снова схватилась за задвижку, и начала дергать ее, что было сил. И, в конце концов, наколола руку гвоздем, да так, что по белой коже покатились алые капельки крови.

Это было больно, и маленькая Лиза испугалась. Она села на траву под бузиной и принялась горько плакать. Здоровой рукою она крепко прижимала к себе свою большую куклу и не переставала всхлипывать и хныкать так, что, пожалуй, могла бы разжалобить и камень.

В ветвях бузины у нее над головой уселся большой черный дрозд-пересмешник. Услышав Лизин плач, он стал громко свистеть. Это звучало так, будто он насмехался над несчастьем девочки. Лиза еще пуще рассердилась и крикнула ему:

— Замолчи, глупая птица, замолчи сейчас же!

Но птица не замолчала; ей, наверно, казалось, что когда она свистит, а Лиза кричит на нее, получается очень красивый дуэт.

Чтобы не слышать дрозда, Лиза зажала уши и заорала еще громче. Но скоро она устала кричать и молча сидела, прислонив головку к стволу бузины.

Когда птица, наконец, улетела, девочка тоже успокоилась, только слезы еще долго катились у нее по щекам. Но вот она закрыла глазки, и вокруг нее стало тихо-тихо…

Вдруг Лиза почувствовала, как что-то цепляется за подол ее платья. Она глянула вниз — а это ее большая кукла, синьора Элеонора Дузе, о которой она совсем позабыла!

— Лиза! — говорила кукла. — Лиза, что же ты спишь? Ведь мы собирались сегодня утром погулять?

— Ах, милая синьора Элеонора, — отвечала Лиза, мы же не можем выйти из сада! Противный садовник с косматой рыжей бородой запер дверь в ограде на замок!

— Если дело только в этом, — засмеялась большая кукла, — то вот, попробуй, не подойдет ли этот ключ?

С этими словами она вынула из кармашка совсем крохотный золотой ключик и протянула Лизе. Та вскочила на ноги и вставила его в замок. Хотя замочная скважина была много больше ключика, механизм тут же сработал, и дверь открылась. Лиза запрыгала от радости.

— Дюзочка! Дюзочка! — кричала она. — Ты — самая золотая кукла, какую я только видела! И уж теперь — неважно, взаправду или нет у тебя послезавтра день рождения — я приглашаю тебя на мороженое. И обязательно постараюсь упросить маму, чтобы она дала нам по две порции!

Она схватила куклу на руки, три раза поцеловала в губы, и быстро проскользнула в калитку.

— Нет, подожди, — сказала кукла. — У тебя такой зареванный вид! Дай-ка твой платок да подними меня повыше!

Лиза так и сделала, и кукла очень осторожно и тщательно вытерла девочке глаза.

— И нос! И нос! — в восторге крикнула Лиза.

— Нет, — с достоинством отказалась синьора Элеонора, — это ты и сама можешь сделать! — Посадив куклу на траву, Лиза утерла нос, а потом снова потянулась взять ее на руки.

— Знаешь, Лиза, не надо меня все время носить на руках, — проворно вскочив на ножки, заявила кукла. — Это очень скучно! Я пойду сама, а если устану — скажу тебе.

И, взявшись за руки, они побежали вглубь леса. Вскоре им повстречались две странные личности: высокий важный господин и пожилая женщина. Старуха была снизу овальная, а сверху — тонкая и длинная. На ней было перепачканное сажей пальто. У мужчины, тоже порядком закопченного, все туловище было тонкое и длинное, а на искривленной вперед шее сидела очень маленькая головка.

— Здравствуйте, барышня Лиза! — сказал господин, — Как поживаете?

— Спасибо, хорошо, — отвечала Лиза. — Но кто вы такие?

— Разве ты нас не знаешь? — удивилась грязная старуха. — Я — Угольная Лопатка с кухни, а это мои муж — Кочерга.

— Вот как? — удивилась Лиза. — И вы гуляете в воскресное утро в лесу? А кто же будет поддерживать огонь в печке? Бегите скорее домой, вас потеряла кухарка!

— Нас потеряла кухарка! Нас потеряла кухарка! — в страхе вскричали оба и наперегонки припустились бежать на кухню.

Лиза смотрела вслед и потешалась над удивительными прыжками и кульбитами, которые они выделывали. Потом они с куклой пошли дальше. Но так как Лиза была вдвое выше и шагала вдвое шире, то очень скоро кукла попросила ее идти помедленнее, потому что для кукол ходьба вообще непривычна, и она уже начала уставать.

— А, может быть, нам лучше отдохнуть? — предложила Лиза. — Я помню, там, впереди есть скамейка.

Синьора согласилась. Но едва они подошли к старой каменной скамье, как их окликнул резкий голос:

— Здесь занято!

Тут только Лиза заметила, что на одном краю скамьи сидел карандаш. На нем было черное пальто, такое длинное, что из него выглядывали только маленькая головка да ножки.

— Простите, господин Карандаш, — сказала Лиза,

— Но ведь на скамейке столько места! Разве нам нельзя на минуточку присесть? Моя кукла…

Тут она почувствовала, как ее дернули за палец.

— Лиза, — сказала кукла тихонько, — я думаю, ты напрасно всем рассказываешь, что я кукла!

— Моя подруга очень устала, — быстро поправилась Лиза.

— Гм! — буркнул Карандаш, — Тогда, по крайней мере, представьтесь. Вы кто?

— Я Лиза, — сказала девочка, — а это моя… — Тут ее снова дернули за палец, — … моя подруга, синьора Элеонора Дузе.

— Прошу садиться, уважаемые, — промолвил черный господин, вежливо кивнув головой. — Но, смею заметить, я не Карандаш, а Вечное Перо[1] вашего дяди-писателя!