Жертва - Гарольд Карлтон

Гарольд Карлтон

Жертва

Майорка, Испания, декабрь 1990 года

Изумительно красивая женщина, открывшая тяжелые резные двери монастыря, была совсем не похожа на обычных посетителей этого сурового пристанища. С одной стороны, она была одета гораздо лучше других, хотя надо признаться, что для мрачных, провинциальных жителей Майорки ее красный туалет фирмы «Шанель» выглядел так же странно, как костюм инопланетянина. С другой стороны, большинство прихожан покидали эту обитель, получив заряд спокойствия и умиротворения, в отличие от этой женщины, заплаканное лицо которой носило печать обезумевшего от горя человека. Не успела она ступить на вымощенный камнем безлюдный дворик, как полуденное солнце осветило ее ярким светом. Глубоко вздохнув, казалось, всем телом, содрогавшимся от рыданий, и стараясь взять себя в руки, она устремила взгляд на окружавшую ее местность, как бы раздумывая, в каком направлении следует двигаться. Ожидавший ее водитель такси, припарковав в тенек машину, наслаждался полуденным отдыхом за чтением разложенной на коленях газеты.

Быстро пройдя мимо машины и свернув к огороду, на аккуратных грядках которого росли все возможные сорта овощей, она стала перелезать через низкую каменную стену, обветренные камни которой, казалось, держались без всякого цемента. Она пустилась бежать вниз по пологому склону холма, который вполне сошел бы за невысокую гору. Взор ее был затуманен слезами, и она бежала, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни деревьев и попадавшиеся на пути сломанные ветки. Поскользнувшись, она для равновесия вцепилась за верхушки высоких сорняков, а когда схватилась за жесткую кору ствола, земля резко поплыла под ее ногами. Упав, она катилась кубарем вниз до тех пор, пока не наткнулась на ствол оливкового дерева. С трудом поднявшись на ноги, она почувствовала, как ее опять тянет книзу. И ей показалось, что вся окружавшая ее территория, включая пасущихся, тупо уставившихся на нее коз, как бы восставала против ее неожиданно создавшегося затруднительного положения.

Падение в овраг явилось для нее полной неожиданностью. Заросший кустарником, он как будто поджидал, когда она, сделав свой последний шаг, свалится вместе с сухим, осыпающимся грунтом. Неожиданно потеряв опору под ногами, она, со свистом пролетев вниз не менее пятнадцати футов, вдруг упала на кучу оливковых ветвей.

Падение просто ошеломило ее, и в течение нескольких минут она истерически смеялась. Для полного счастья недоставало лишь несчастного случая, чтобы завершить этот злополучный день. Успокоившись, она стала звать на помощь. Не в силах больше кричать, она притаилась, испуганно поглядывая на окружавшую ее глиноземную стену.

Ее одежда была перепачкана листьями, землей и козьим навозом. Отряхнувшись, она сделала попытку выбраться из глубокой ямы, но ее зыбкая точка опоры обрушилась, когда она уже преодолела одну треть пути наверх.

«Какая нелепая ситуация», — думала она. Стараясь подавить охватившее паническое чувство, она утешала себя надеждою на то, что, однажды рассказав эту историю в тесном кругу манхэттенских друзей, она получит сочувствие всех собравшихся за столом гостей.

«Прямо как в одном из твоих романов!» — непременно скажет кто-нибудь, и она, как бы в подтверждение того, что действительно выстрадала кошмарную ночь, изобразит на лице скорбную гримасу. В настоящий же момент этот деревенский уголок Майорки погрузился в мертвую тишину, которую время от времени нарушал лишь звон колокольчика, привязанного к шее пасущейся рядом овцы. Очевидно, эту ночь она проведет в компании пасущихся коз и овец. Тогда, может быть, ей тоже следует надеть на шею колокольчик? Она взглянула на часы, которые показывали полшестого вечера. «Время очень быстро бежит, когда попадаешь в какую-нибудь веселую историю, — думала она про себя. — Когда ночь так быстро, как зимой, опустилась на землю, кому придет в голову искать ее здесь в эту позднюю пору? Какому нормальному человеку придет в голову, что Марчелла Балдуччи-Уинтон, известная американская писательница и автор многих бестселлеров, лежит сейчас в овраге какого-то горного района Майорки? А может, она просто поплатилась за свою тягу к мужскому полу? Или за свой повышенный интерес к сексу? Или за бахвальство собственным сыном перед самим Сантьяго?» Как бы отмахиваясь от навязчивой мысли, она отрицательно покачала головой, подумав, что сначала неплохо бы выбраться отсюда, а уж потом можно докапываться до истины.

«Нет, нужно сделать последнюю попытку, — настойчиво сказала она себе. — А вдруг получится?» Внимательно рассматривая свисавшие сверху корни оливкового дерева, она прикидывала, что лучше всего сначала наступить на островок высохшей травы, а уж потом вцепиться в висящие над ней спутанные корни. У нее не оставалось сомнения в том, что, проделав такой маневр, она добьется освобождения. Ее воображение уже рисовало картину, как она, выбравшись наверх, торжествующе отряхнувшись от прилипших листьев и грязи и слегка пошатываясь от усталости, сядет в такси, которое домчит ее до гостиницы, где она, переодевшись, быстро отправится в аэропорт, чтобы успеть на последний рейс в Мадрид. Только силой богатого воображения можно добиться невозможного!

Ступив на пятачок сухой травы и подаваясь всем туловищем вперед, она впервые в жизни так внимательно сосредоточилась на своих последующих движениях тела.

— Ну, ладно, — глубоко вздохнув и глядя наверх, сказала она. — Будем действовать.

Вытянувшись, как струна, и стараясь дотянуться до висящих над ней корней, она, подпрыгнув, ухватилась за них. Несколько минут она висела на вытянутых руках. «Кому рассказать, — ликовала она в душе, — так никто не поверит». Затем она сделала еще одно невероятное усилие, чтобы выбраться наверх. Тут она вспомнила, с какой легкостью кружились и вращались на перекладинах брусьев олимпийские чемпионы. Но она не спортсменка, поэтому ей было очень нелегко. Марчелле удалось все же немного подтянуться, сосредоточив тяжесть своего тела на запястьях рук. Корни изогнулись под тяжестью висевшей на них женщины, и Марчелла, хоть и скорчившись от мучительной боли, почувствовала облегчение оттого, что была почти у цели. Еще одно усилие, и… Раздался, подобно пистолетному выстрелу, треск, и обломившийся корень потащил ее на дно оврага. Цепляясь коленкой за сломанные ветви, она летела на дно оврага, когда вдруг почувствовала пронзительную боль в икре, как будто бы ей в ногу всадили огромную иглу. Громко вскрикнув, она потеряла сознание.

Открыв глаза, она увидела над собой темно-синее небо, усыпанное мерцающими звездами, одни из которых горели ярче других. Скрюченная сзади, опухшая нога ныла от неимоверной боли. С трудом сгибая онемевшую ногу, она умудрилась взглянуть на часы, стрелки которых показывали двадцать три сорок. Интересно, долго ей придется ждать помощи, пока кто-нибудь в гостинице не хватится? Может быть, какой-нибудь вставший спозаранку пастух, проходя мимо, все-таки заметит ее? А если этого не случится, неужели она умрет здесь, среди пасущихся рядом, звенящих колокольчиками животных, а сыну придется решать, стоит ли опубликовывать некоторые ее биографические данные? Если события примут такой печальный оборот, то, похоже, придет конец ее деятельности по написанию бестселлеров. Бестселлеры! Каким ничтожным казалось сейчас это слово. Сейчас она с радостью бы выменяла все свои бестселлеры на один глоток горячего кофе и лестницу.