Дракон моего сердца (СИ) - Линг Татьяна
- Категория: Любовные романы / Любовно-фантастические романы
- Название: Дракон моего сердца (СИ)
- Автор: Линг Татьяна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Линг Татьяна
Дракон моего сердца
Глава первая
Я пришла на перрон, когда впервые запускали железный механизм под названием «поезд». Тогда я была еще маленькой девочкой восьми лет. Вместе с папой, матушкой и большим дружным семейством мы явились на вокзал и наблюдали, как огромная железная махина, воспроизводя металлические звуки, выпуская клубы белого дыма, нехотя, словно древнее чудище, поползло по стальным полозьям. В то время это казалось невероятным, а мир в мгновение ока предстал необычайно интересным и интригующим.
С того дня минуло двадцать лет. Поезда никого не удивляли и превратились в обыденность. Железная дорога соединила Санкт-Вележск с небольшими уездами, далекими деревеньками. В теплое время разношерстная толпа уезжала в летние резиденции с комфортом, а зимой возвращалась в Вележск, заполняя его шумом праздных компаний, посещающих многочисленные балы и салоны. Кроме того, даже приезд в соседние страны, чтобы насладиться оперой на Монд-Артэ или восхитительными музеями древности, стал обыденностью.
С тех пор изменилось многое. Я вымахала до высокой по заграничным меркам барышню. У меня не было модных в этом сезоне рыжих локонов. Я не могла поразить мужчин глубиной голубых глаз.
Густые темно-русые волосы и неяркая, хотя и не лишенная привлекательности, внешность были неинтересна высшему обществу, возможно, поэтому я до сих пор не замужем, в отличие от большинства подруг, которые к моему возрасту лихо меняли цвет волос в угоду каждому сезону и сумели не только завести семьи, но даже родить веселых карапузов.
Не могу сказать, что взволнована таким положением дел, поскольку замужество меня мало заботило. Маман говорила, в пренебрежении к браку виновата моя бабка, к которой я ездила в усадьбу слишком часто. Графиня отличалась редкостно поганым отношением к противоположному полу и уверяла, что если бы не деньги, то она никогда не вышла бы за моего деда замуж.
Бабуля советовала, чтобы я как можно лучше распоряжалась финансами, дабы иметь возможность жить свободно и ни от кого не зависеть. Поэтому приучила меня к мужскому седлу, махать саблей, пить самогонку, пока никто не видит, а кроме того торговать лесом и пушниной. Думаю, бабушка родилась слишком рано для своего времени, и разговоры, что велись ею, несомненно, оказали некоторое влияние и на мое видение, а ее уроки поменяли отношение к жизни в целом.
Вероятно, причина, по которой меня благосклонно принимала общественность, — деньги семьи. Я придерживалась строгих правил и воздержаний в еде, разговорах и поведении, поэтому громкие скандалы не могли нанести урон моей безупречной репутации. Нелюдимую, странную богачку обходили стороной, подобное расстояние вполне устраивало и меня саму. На балах я лишь наблюдала, но никогда не участвовала в разыгрываемых драмах.
— Прошу садиться! — поторопил противным колокольчиком кондуктор, дернул рукой еще раз, и относительно пустынный перрон заполнил пронзительный звон.
Казалось неправильным производить подобный шум, особенно когда в мирной тиши затемненных улиц кружат крупные снежинки, падают на лицо, под ноги, укрывают все волшебным, переливающимся жемчугом покрывалом. Маленький городишко, что разросся возле этой станции, давно погрузился в волшебный сон. Седовласый вагоновожатый с прозрачными глазами, поклонившись мне, протянул руку, чтобы проверить билет, который я рефлекторно сжала, сама разбуженная этим шумом пыхтевшего железного монстра и суетливым обслуживанием персонала. На фоне белоснежной перчатки бумага желтела грязным пятном, к тому же снег, уже которую неделю сыпавшийся на бедный город, завалил дороги, и теперь, чтобы добраться от Санкт-Вележска до тетушки, на похороны которой меня отрядили, сгодился только дальний поезд, ходивший в ту провинцию редко. Отсюда и поздний час выезда, и всякие неудобства, связанные с этим.
В похороны, как правило, нет ничего интересного, кроме семейных драм и общего подавляющего настроения. На меня это повлияло даже слишком, всколыхнув воспоминания обо всех тех родственниках, что ныне покоятся под землей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Госпожа Федорова, прошу вас! — Кондуктор улыбнулся, показывая порченные от частого жевания табака зубы, и отворил дверь в вагон.
— Благодарю.
Железная, украшенная вензелями подножка с кусочками налипшего грязного снега позволила с удобством разместить ногу и избежать той неприятности, с которой сталкивалась каждая женщина, носившая платье по новому фасону: зауженное впереди и до самого низа, сзади собранное в подобие русалочьего хвоста, оно нещадно задиралось, непозволительно оголяя туфельку или щиколотку. Подобные платья при шаге сильно облегали бедро, и этой уловкой пользовались все вележские соблазнительницы, заказывая у портних специальные ткани, имевшие способность к растяжке, утягивали перед так, что будоражили мысли мужчин. Красиво, но не практично, особенно когда надо ступить на подножку или вбежать по ступенькам вверх. Справившись с этим неожиданно приятным препятствием, вошла в вагон.
Следом за мной волочился возница, вызвавшийся помочь с чемоданами. Я хоть и путешествовала налегке, тем не менее вынуждена была использовать несколько платьев и смен белья, чтобы не испытывать дискомфорт, даже находясь в такой дикой части Симерии, где большинство не заботилось ни о красе платья, ни о количестве его смен. Хотя я предполагала, что дальние родственники будут рассматривать меня пристально, но взяла с собой один чемодан, туда многое уместилось. Не внушительный его вид обманывал, весил он несколько пудов, что для провожатого оказалось неожиданностью, и мужчина бросил пару красноречивых взглядов в мою сторону, когда попытался второй раз поднять его. За то, что ямщик, покрываясь потом, все же молча тащил мои вещи, я внутренне пообещала вознаградить работника щедрее.
Вагон повышенной комфортности отапливался небольшой печкой, тем не менее в самом поезде все же было прохладно. Темно-зеленые коврики лежали перед каждым входом в купе. Поручни вились поддельной позолотой и уже кое-где стерлись от времени. Такие поезда когда-то были модны, теперь считались старыми, и их перебросили на внутренние линии. Выделиться перед соседом красотой и богатством, даже из последних сил, симерийцы любили всегда, зачастую оставляя для себя менее качественные вещи, либо же не предъявляя к ним стольких требований. Посередине вагона находилось общее место, где ехавшие могли развлечься игрой в шахматы или карты. Стоял круглый стол и две лавочки друг напротив друга. Я заметила даму в годах, пожилого и молодого мужчин. В поезде помимо моего отделения находилось еще три, таким образом, я предположила, что один или два спутника еще не сели в вагон.
Сняла шляпку и наконец смогла свободно выдохнуть, ведь в такой поздний час не так просто было найти возницу, а если бы я задержалась и поезд ушел, то пришлось бы любоваться ненавидящей меня родней еще ровно неделю. Во всем виновато нежданное наследство, свалившееся как снег на голову, тем более что тетушку при жизни я ни разу не видела, изредка лишь переписываясь с ней по случаю дней рождений да Рождества. Как, должно быть, женщина осерчала на родственников, раз завещала состояние моей скромной персоне.
—Добрый вечер, господа! — поздоровалась я первой и присела в реверансе, как того требовал этикет и позволял узкий проход.
— И вам доброго! — послышалось от спутников.
Я решила остаться, чтобы завести приятные знакомства, тем более что дорога предстояла в три долгие ночи. Поэтому, отдав пятак извозчику, от которого тот радостно просиял, попросила донести до места «2Б» мои вещи и оставить там. Мужчины тут же освободили лавку возле окна, чтобы я могла наблюдать опаздывающих и прощающихся. Вероятно, они предположили, что меня провожают. Зря, единственное, на что могла надеяться, так это о проклятии в спину, но в последнее я не верю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Давайте знакомиться. — В силу возраста пожилой господин должен представить собравшихся друг другу, — Макар Иванович Тоцкий, моя супруга, Мария Львовна. А этот приятный молодой человек — Шукшин Анатолий Васильевич. Позвольте узнать ваше имя?