Сутра основных обетов бодхисаттвы Кшитигарбхи - Сиддхартха Гаутама

Сутра основных обетов бодхисаттвы Кшитигарбхи

Бодхисаттва ада

Предисловие

«Сутра Основных Обетов Бодхисаттвы Кшитигарбхи» была переведена на китайский язык в конце VII века Шикшанандой. Шикшананда был приглашён в Чанань императрицей У Цзэтянь (624–705), которая правила с 684 по 705 год. Императрица, ревностная покровительница буддизма, заинтересовалась учением Аватамсака Сутры.

Однако старый перевод этой сутры, выполненный Буддабхадрой в 418–420 годах, изобиловал ошибками. Императрицу поставили в известность, что санскритским оригиналом текста располагает наставник Шикшананда, уроженец Хотана,[1] славившийся своей мудростью и учёностью. Откликнувшись на приглашение властительницы, Шикшананда прибыл в Китай. В 695 году он начал работу над переводом сутры. За пятнадцать лет пребывания Шикшананды в монастырях Лояна и Чананя им было переведено около двадцати сутр. Общий объём переведённых текстов составил 110 цзюаней (свитков), из них восемьдесят цзюаней составлял текст Аватамсака Сутры. В работе ему помогали И-Цзин, Бодхиручи и Фа-Цзан, монахи, ставшие позже чрезвычайно известными наставниками.

Скончался Шикшананда в 710 году. В его биографии говорится, что, после того, как его тело было кремировано, обнаружилось, что его язык не сгорел в огне. Этот язык, провозглашённый чудотворным, был доставлен на родину наставника в Хотан, где был заключён в ступу.

«Сутра Кшитигарбхи» обрела чрезвычайно широкую популярность сразу же после того, как был сделан перевод. В Китае её часто называли «Сутрой Сыновней Почтительности Будды» (кит. «Фо сяо цзин») по аналогии с «Канонической книгой Сыновней Почтительности» (кит. «Сяо цзин»), одним из самых почитаемых текстов конфуцианства. Сутра получила такое название в Китае потому, что в ней Будда проповедует Дхарму своей матери, умершей через семь дней после его рождения и родившейся на небе Траястринша.

Разумеется, основной причиной, повлёкшей за собой столь широкую популярность культа Кшитигарбхи,[2] была его функция — избавление живых существ от страданий ада. В странах конфуцианской культуры, где связь с духами предков являлась одной из главных доминант духовной жизни, нормой являлись любые духовные усилия и материальные затраты, направленные на обеспечение своим близким достойного загробного существования.

Кшитигарбха, как его изображает текст сутры, наделён всеми чертами идеального бодхисаттвы-махасаттвы.[3] Все его действия мотивированы великим состраданием.

Движимый этим чувством, он готов принести любые жертвы, дабы спасти живые существа. Он наделён безграничными магическими силами, используя которые, он может совершить любые чудеса. Он в совершенстве постиг все учения, проповеданные Буддой, и обладает глубочайшими знаниями об устройстве мироздания. Он может явить бессчетное количество магически созданных тел, во всём подобных ему.

Словесный портрет Кшитигарбхи, нарисованный безвестным автором сутры, подчинён главной задаче — внушить адепту культа Кшитигарбхи уверенность в нём как в надёжном заступнике и безграничное почтение к нему как к существу, во всём превосходящему богов и духов.

Культ Бодхисаттвы Кшитигарбхи легко усваивался в том мире, в котором культы различных духов местности и божеств, занимали центральное место в сфере религии и ритуала. В недрах земли находились могилы предков, от благосклонности которых зависело благосостояние рода; в той же земле лежали кости чужих, враждебных мертвецов, призраки которых бродили по ночам, вселяя ужас и вредя живым. Земля скрывала гробницы великих царей древности, растревожить их означало навлечь бесчисленные бедствия на государство. Земля хранила бесчисленные клады и сокровища; в ее бездонных глубинах помещались жуткие адские темницы. Земля была живым существом, пульсации ее таинственной жизни были слиты с ритмами жизни человека. Покровительство богини земли и местных демонов, которое обещается всем последователям культа Кшитигарбхи в одиннадцатой главе сутры, наряду с обещанием исполнения всех желаний и постоянного обретения обильного урожая, сделало этого бодхисаттву одним из самых популярных покровителей простого народа. Крестьянин, вся жизнь которого зависела от благосклонности духов земли, с лёгкостью наделял Кшитигарбху чертами хорошо знакомых ему божеств природы. А культы местных духов, в свою очередь, обретали более высокое место в системе культов конфуцианского государства, будь то Китай или Япония, так как эти духи рассматривались как эманации Кшитигарбхи или как ревностные последователи буддизма. Это открывало дорогу различным формам синкретизма; так, в Японии культ Кшитигарбхи слился с культом местного божества Досодзина — покровителя путников и дорог. Статуи Кшитигарбхи там устанавливались на перекрёстках больших дорог. Поклонение им обеспечивало безопасность в пути и защиту от стихийных бедствий и несчастных случаев. В той же Японии духи многих гор были объявлены эманациями Кшитигарбхи.

В иконографии махаяны бодхисаттва Кшитигарбха единственный из бодхисаттв, который изображается в виде буддийского монаха.

Он одет в кашаю (кит. цзяша) — монашеское одеяние, которое согласно завету самого Будды шьётся из лоскутков. В левой руке он держит жемчужину, а в правой — оловянный посох буддийского монаха (санскр. khakkhara).

На Дальнем Востоке статуи Кшитигарбхи, как правило, устанавливаются в южной части буддийских монастырей, как и заповедано в главе «Сутры Основных Обетов».

Иногда Кшитигарбха изображается одетым в одеяние наставника буддийского монастыря — красную кашаю и корону с изображением пяти татхагат.

В Китае Кшитигарбху часто изображают восседающим верхом на его ездовом животном, которого зовут Титин (Внимательно Слушающий) или Шаньтин (Хорошо Слушающий).

Изображается Титин в виде льва голубого или синего цвета. На голове у него единственный очень короткий рог, ноги имеют копыта.

Китайцы считают, что полем деятельности Кшитигарбхи является гора Цзюхуашань в провинции Аньхуэй в Китае, где имеется множество храмов и монаcтырей, посвящённых ему. Эта гора входит в число четырёх «знаменитых гор» (кит. «мин шань»), наиболее почитаемых китайскими буддистами. Три другие «знаменитые горы» — это гора Утайшань в провинции Шаньси — обитель бодхисаттвы Манджушри,[4] гора Эмэйшань в провинции Сычуань — Чистая Земля бодхисаттвы Самантабхадры[5] и остров Путошань в провинции Чжэцзян — твердыня бодхисаттвы Авалокитешвары.[6] С горой Цзюхуашань связана деятельность корейского принца Ким Кёгака (кит. Цзинь Цяоцзюэ) из государства Силла. Как сказано в «Жизнеописаниях достойных монахов Эпохи Сун», составленных Цзань-нином, в 653 году в возрасте двадцати четырёх лет он покинул царский дворец, чтобы стать буддийским монахом, и принял имя Ди-цзан, то есть Кшитигарбха. В том же году он морем прибыл в Китай. У него была белая собака, которую звали Шаньтин. Он поселился в пещере на вершине горы Цзюхуашань и предался медитации. На десятый год своего пребывания там он достиг пробуждения.

Со временем у него появились многочисленные ученики. В той местности был правитель (кит. гэлао), которого звали Минь-гун. Однажды он спросил Ди-цзана, не хочет ли он построить там монастырь. Тот ответил, что для этого ему необходима земля. «А сколько Вам необходимо земли?» — спросил его Минь-гун. «Достаточно будет столько земли, сколько можно накрыть одной кашаей», — ответил ему Ди-цзан.

Когда правитель согласился, монах развернул кашаю, и она накрыла всю гору Цзюхуашань. Минь-гуну не оставалось ничего иного, кроме как выделить эту землю.

На горе Цзюхуашань возник монастырь, настоятелем которого стал Ди-цзан.

Позднее Минь-гун велел своему сыну постричься в монахи той обители. В монашестве его сын получил имя Дао-мин.

Ди-цзан покинул наш мир в возрасте девяноста девяти лет. Сидя в медитации, он оставил своё тело, которое не подверглось разложению. Это чудесным образом самомумифицируовавшееся тело до наших дней сохраняется на горе Цзюхуашань в специально построенном храме, который называется «Залом плотяного тела» (кит. «Жоу шэнь тан»). Потрясённый этим чудом, Минь-гун также ушёл в монахи, признав своим наставником собственного сына.

Одной из иконографических форм Кшитигарбхи является изображение его с двумя спутниками — Дао-мином и Минь-гуном. В этом случае бодхисаттва изображается не как простой монах, а как настоятель буддийского монастыря. На голове у него корона с пятью зубцами. В руках он держит жемчужину. Слева от него стоит Дао-мин, изображаемый в виде юного монаха. В правой руке он держит оловянный посох.