Рождественский подарок - Мейв Бинчи

Мейв Бинчи

Рождественский подарок

Моему дорогому Гордону с любовью и благодарностью

Первый шаг

Перевод И. Крейниной

Дженни и Дэвид устраивали чудесные рождественские вечеринки. Их всегда назначали на предшествующее празднику воскресенье. Собиралась вся семья — родственники со стороны жены и мужа. На некоторое время к гостям выходил Тимми, но он был с ними недолго — ровно столько, чтобы все успели восхититься прелестным ребенком, но не устали от него. Накрывались длинные фуршетные столы, вдоль которых можно было свободно ходить, так что никто не оказывался зажатой в углу жертвой, вынужденной весь вечер общаться лишь с соседями справа и слева.

Дом был украшен диким остролистом и плющом, специально собранными за городом и сплетенными в венки. Елка выглядела изысканно: со вкусом подобранные ленты, фигурки ангелов и бумажные цветы, скромные игрушки на ветках и декоративные коробочки под ней. При этом все знали, что где-то должно быть припрятано множество красиво упакованных подарков, которые загодя приготовили эти любящие и заботливые супруги — Дэвид и Дженни.

Уже несколько лет, точнее, целых пять рождественских вечеров, повторялась одна и та же сцена: Дженни стояла на своей сверкающей чистотой кухне и слушала восхищенный шепот гостей. Бывшая жена Дэвида ничего подобного не устраивала. Никто не переступал порог этого дома, когда здесь хозяйничала Диана. Она была слишком самовлюбленной и спесивой, чтобы утруждать себя общением с родственниками.

А сейчас Дженни торжествовала. Много недель — нет, месяцев — она строила планы, готовилась, бегала по магазинам. Со стороны все выглядело легко и непринужденно, но сколько было потрачено усилий! Когда она некоторое время назад сказала Дэвиду, что им нужен второй морозильник, он сначала выказал недовольство. Но ведь его не было дома, когда она готовила горы пирожков и закусок! Дэвид не видел, как она трудилась на кухне вечерами: он то задерживался на позднем совещании, то уезжал в командировку. Он вообще был огражден от всей этой суеты. Дженни была полной противоположностью красивой и эгоистичной Дианы. И ее сын Тимми должен был вырасти маленьким ангелом, а не демоном, в которого превратилась дочь Дианы. Конечно, он никогда не станет таким непредсказуемым и деструктивным ребенком, какой оказалась эта Элисон.

Элисон было девять, когда Дженни познакомилась с ней. Это была очень красивая девочка с густыми кудряшками, закрывавшими пол-лица. Она даже не старалась быть вежливой.

— Сколько это стоит? — указала Элисон на новое платье Дженни.

— А зачем тебе это знать? — Такое начало Дженни сразу не понравилось.

— Меня попросили узнать. — Девочка пожала плечами, как бы давая понять, что это не так уж важно.

— Кто? Твоя мать? — Дженни сразу пожалела, что сказала это.

— Да что вы, конечно нет, маме это вообще неинтересно.

Это было произнесено так, что Дженни сразу поняла: Элисон говорит правду. Томной красавице Диане действительно это было безразлично.

— А кто же тогда попросил?

— Девочки в школе. Одна из моих подруг считает, что вы связались с отцом ради денег. — Час от часу не легче.

Когда Элисон было десять, она как-то приехала погостить на выходные. За два дня она перемерила всю одежду Дженни и попробовала всю ее косметику. Это можно было пережить, если бы помада не вывалилась из тюбиков и все блузки не были ею испачканы.

— Девочка просто хотела принарядиться. Все дети ее возраста так делают, — сказал примирительно Дэвид.

Дженни не хотела, чтобы их первая ссора произошла из-за дочери мужа. Она знала, что эту битву ей никогда не выиграть, поэтому выдавила из себя улыбку и запланировала большой поход в химчистку.

Элисон исполнилось одиннадцать, когда родился Тимми.

— Вы что, забыли принять таблетку? — спросила она у мачехи, когда отца не было поблизости.

— Мы хотели ребенка, Элисон. Так же как твои отец с матерью хотели, чтобы у них родилась ты.

— Да? Правда?

Сердце Дженни упало. Действительно, она хотела детей больше, чем Дэвид. И как это чудовище удивительно умеет уколоть ее в самое больное место!

В двенадцать лет Элисон выгнали из школы. Психолог объяснил, что все из-за того, что девочка чувствует себя покинутой: ей кажется, что отец предал ее. Ей надо проводить с ним больше времени. Вообще Дэвид целыми днями был на работе, да и Дженни тоже. Свой небольшой досуг они старались посвятить друг другу и сыну. О, как прекрасны эти часы, проведенные в тихом семейном кругу! У жившей в их доме девушки из Швейцарии, приехавшей изучать английский и одновременно присматривавшей за Тимми, был выходной. Она уходила в свою комнату, и они оставались втроем. Но теперь в эту идиллию вторглась Элисон, приезжавшая надолго: она ныла, зевала, бездельничала и все критиковала.

Когда ей было тринадцать, она их возненавидела и не желала с ними общаться. Вот и отлично! Но тут Дэвид вдруг почувствовал себя отвергнутым.

Дженни работала в издательстве. Как-то в сердцах она пожаловалась коллегам, что понимает, почему выпускается так много книг о взаимоотношениях взрослых с неродными детьми.

— Я прочитала их все. И сама могла бы написать еще штук пять. Но ни в одной из них не говорится, как наладить контакт с кем-то вроде Элисон.

Только девочке исполнилось четырнадцать, как умерла ее мать. Это случилось неожиданно, после заурядной операции. Дэвид поехал в школу-интернат, где она училась.

— Думаю, тебе теперь придется взять меня к себе, — сказала девочка отцу.

Дэвид потом признался, что у него сердце разрывалось при мысли, что его единственная дочь считает себя неким неодушевленным предметом, бандеролью, пересылаемой то в одно, то в другое место. Дженни старалась не думать о печальной участи Дианы, не дожившей до сорока. Та никогда не жила как следует. Мысль об Элисон Дженни тоже задвинула в дальний угол сознания. Она понимала, что приезд падчерицы разрушит семейное благополучие. У этой истории никогда не будет счастливого конца. Мачеха и падчерица никогда не пойдут рука об руку по длинной красивой дороге, удаляясь за горизонт. Они не станут друзьями не разлей вода. Ей, Дженни, придется принести себя в жертву, но она сделает это ради Дэвида и, как ни странно, ради покинувшей этот мир Дианы, к которой она всегда относилась с недоверием и которой всегда боялась. Если бы Дженни пришлось умереть молодой, ей бы хотелось, чтобы какая-нибудь женщина взяла на себя заботы о Тимми и посвятила ему свою жизнь.

В это Рождество она с двойным усердием взялась за подготовку праздника. Иногда она вставала засветло, а когда Дэвид спускался к завтраку, в кухне уже витали заманчивые ароматы, хотя следов беспорядка, сопровождавшего любой кулинарный процесс, не было и в помине.

— Ты моя маленькая веселая затейница, — шепнул он, на ходу сжимая ее в объятиях.

Но Дженни не была веселой, да и маленькой тоже. Она видела себя совсем по-другому. Она была высокой, но не такой гибкой и изящной, как Диана. Она относилась к семье и работе с непробиваемой серьезностью. Да разве может «веселая затейница» организовать по всем правилам такой прием?! Он всегда говорил, что очень любит праздники, что готов помочь с подготовкой, но Диана не хотела этим заниматься. А Дженни делала все безропотно, не допуская в рождественский сезон ни одной ссоры или перепалки.

Элисон приехала на день раньше, чем ожидалось. Дженни пришла с работы и увидела, что половина подноса с пирожками и рулетиками, чудом кулинарного искусства, пуста. Чтобы изготовить каждый, требовалось три минуты, но проглотить его можно было за секунду. Дженни сделала шестьдесят штук, защипывая краешки с чрезвычайным тщанием. Перед уходом она оставила их остывать, чтобы вечером отправить в морозилку. На приготовление содержимого этого подноса ушло три часа ее жизни. Дженни посмотрела на Элисон с нескрываемой ненавистью.

Девочка глянула из-под кудрей:

— А они ничего. Я не знала, что вы не только делаете карьеру, но и занимаетесь домашним хозяйством.

Дженни побелела от ярости. Даже Элисон заметила.

— Я так понимаю, это было не для ужина, да? — сказала она с насмешкой.

Дженни сделала глубокий вдох. Кажется, это советовали все авторы книг о психологии общения с приемными детьми. Она представила, что воздух проникает в самую глубину ее тела и достиг пальцев ног.

— Добро пожаловать домой, Элисон, — произнесла Дженни. — Да, это было не на ужин… совсем не на ужин. Это приготовлено для праздника.

— Праздника?

— Да. Он будет в воскресенье. Придут родственники. У нас такая традиция.

— Я думаю, чтобы что-то стало традицией, должно пройти не три и не четыре года.