Поступь чемпиона - DamnedDeus

DamnedDeus

Поступь чемпиона

Глава 1 — Поступь чемпиона

Я не помню начало своей истории. Редкие вспышки воспоминаний вызывают не желание вспомнить, а лишь страх и отчаяние. Знал ли я своих родителей, имел ли собственный дом? А семья, была ли она? Неизвестно. Приступы памяти рассказывают о многих вещах, порою самых разных. Но в них я не вижу друзей и родных. Лишь войну и события, заставляющие нутро дрожать в первозданном ужасе разумного существа перед чем-то… Большим. Куда большим, нежели нынешняя жизни.

Но последние воспоминания куда спокойнее. Правда, наверное странно называть умиротворяющей войну, в затронувшую десятки тысяч населённых миров. Ну и что? Там не было крови и боли. Удел солдата — командовать из рубки боевого шагохода, а не кузнечиком скакать по полю брани, рискуя не досчитаться кишок в собственном нутре. По крайней мере именно этот принцип вбивали в нас офицеры на коротких учебных курсах. Закономерно, что уж тут. Когда в пяти метрах под тобой раскручивается воронка квантового реактора, любой перехочет лично штурмовать укрепления противника. А ежели пробьют обшивку и достанут сердце твоей боевой машины, то ничего и не будет. Ничего в полукилометровом радиусе пустотного взрыва. Ты конечно понимаешь, что рисковать не следует. И продолжаешь повторять это, методично шагая под ливень из плазменных всполохов и град кассетных боеприпасов. Потому что надо. Потому что выбора нет.

Риск ради выживания, какая ирония.

Там не было моральных терзаний, сложных решений или, хех, внятных приказов. В общем-то и не удивительно, если учесть количество сторон в практически тотальной войне. Когда всё рушится и встаёт вопрос выживания государства, причастным становится не до жалких сантиментов. Каждая система, каждая планета… Да любой сколь-нибудь крупный камень посреди пустоты космоса становился местом разрушительных битв. Когда "молотки", как называли штурмовые танки класса "Молот-14" со слов памятного офицера учебки, производятся за десяток секунд прямо на поле боя, то ожидать быстрого разрешения сражений глупо. Визг и грохот утихает лишь в короткие периоды перегруппировок, но только за тем, чтобы проявиться вновь с куда большей силой.

Я всё это помню. Всё. Сотни разнообразных планет и одну какофонию войны на все. Позывной вместо имени, сереющие иконки товарищей вместо семьи и друзей. И яркие вспышки квантового огня, обращающие в ничто врата на ТН-16732. Вместе с командой, давно ставшей семьёй искусственному человеку. Это не было героическим самопожертвованием или роковой ошибкой, лишь холодный расчёт — гравитационный коллапс врат должен был расколоть планету, вместе со всем экспедиционным корпусом и неким экспериментальным оружием ЮНА-тов. Это позволило бы укрепить фронт и уничтожить производственный комплекс в соседней системе… Что даст семипроцентное снижение присутствия противника в данном секторе… В общем, достойная причина для смерти, да.

А ещё мы просто очень устали. Нашу смерть пришлось согласовывать почти сорок стандартных циклов, и то командование было крайне раздосадовано. Их можно понять — третья группа самоубийц за последнюю сотню циклов, но и нам уже было откровенно плевать. Ещё немного и сломались бы, словно боты под плазменной артиллерией. А там наша смерть стала бы совершенно бесполезной.

Но теперь покой. Наконец. Как долго я этого ждал…

-----

Именно на этой мысли я каким-то образом моргнул, не имея глаз. За краткий миг слепоты окружающая тьма исчезла, оставив уютную комнату-кабинет в светлых тонах и её улыбчивого хозяина. Мужчина в странной одежде из кожи и металла не замедлил подняться и с улыбкой на устах обнять ничего не понимающего меня.

— Приветствую, друг мой! Поздравляю с успешным завершением последней миссии. Теперь тебе наконец-то ничего не грозит…

В ответ я мог лишь удивлённо моргать. Кто он такой? Причём тут подрыв квантовых врат, что стал нашим последним заданием и жизненным эпилогом? Да и вообще, этот индивид довольно подозрителен и непонятен. А в случае столкновения с таковым нужно просто следовать уставу…

— Предъявите идентификатор для получения информации по ходу выполнения миссии.

Собеседник отстранился и нахмурился. Потом осмотрел меня, заглянул в глаза и нахмурился ещё больше.

— Акрес, ты меня помнишь?

Сказано это было с настолько вкрадчивыми нотками, что я и сам усомнился в верности своей памяти. Устав молчал о таких ситуациях, а потому я решил отвечать честно и открыто. Возможно имеет место повреждение нейроимплантов?

— Нет.

Мужчина метнулся к рабочему столу, откуда, покопавшись, вынул какой-то мягкий белый лист органического полимера. Вернувшись ко мне, он начал… Читать?

— Так… Так… Ага, вот! Акрес, если ты потеряешь всю или часть своих воспоминаний, то попробуй сосредоточиться на следующих словосочетаниях: волчий отряд; поход Завета; кровавый орёл; пустые земли; беглецы; братский договор.

Сначала я ещё чувствовал скепсис, но чем дальше, тем всё более и более эта эмоция обращалась смятением и головной болью. Будто во сне, пред глазами замелькали наслаивающиеся друг на друга образы…

* * *

Хозяин кабинета успел подхватить внезапно завалившегося друга. Тяжкая ноша была бережно уложена на диванчик, укрыта одеяльцем и попутно обложена запутанной схемой из чистого мата.

— Ак, ну вот что мне с тобой делать-то, а? Я же говорил, и отнюдь не единожды, что всё время везти не может!

В опустившейся тишине раздался тяжёлый вздох.

— Но ты своего добился, чертяка. Сознание души. Пусть и не божественность, но… Спасибо, друг. Теперь ты не рискуешь, а это главное!

На миг лицо мужчины скривилось в злобном оскале.

— Ну а обо всех желающих этим воспользоваться я позабочусь. Как в старые-добрые времена…

* * *

Пробуждение выдалось на удивление лёгким. И вспомнив вчерашнее я подорвался, чтобы…

— Утро доброе, наркоман хренов. Теперь-то вспомнил меня?

Улыбчивый мужчина с рубленными и твёрдыми, словно вырезанными из мрамора, чертами лица. Одет в свою извечную броню имперского катафракта, состоящую из бурого кожаного поддоспешника, полной кольчужной сбруи и стальной кирасы. Честно говоря я уже и не помню, когда видел друга в какой-то другой одежде. Сначала это нервировало, потом пообвык… Специфика божественности, что тут ещё сказать? Когда знаковая одежда становится буквально частью тебя…

И я был до ужаса рад видеть эту хитрую сволочь! А вот он был напряжён, хоть и пытался скрыть это за привычной маской весёлого повесы. Один хрен не выйдет, ибо я его слишком хорошо знаю. Тогда это… Проверка?

— Большой босс! Небось злорадствовал, пёс шелудивый?

Лишь услышав ответ лицо Талема против воли приобрело выражение светлой иронии в купе с долей облегчения. Да, прозвище старое,