Впечатление. Повесть - Александр Коврах

Впечатление

Повесть

Александр Коврах

© Александр Коврах, 2016

Фото и обработка Александра Ковраха

ISBN 978-5-4483-4325-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Экспозиция. 2016 год

1

В одном из гродненских домов зазвонил обычный городской телефон. Звонок прозвенел раз. При втором звонке почувствовалось нетерпение звонящего. На третьем звонке почувствовалась настойчивость. Когда прозвучал седьмой звонок, то сразу стало понятно, что звонить перестанут только в случае ответа.

В комнате горел ночник. Работал телевизор без звука. Возле журнального столика находилась инвалидная коляска. В ней спал мужчина лет пятидесяти. На столе стояла полупустая бутылка коньяка.

Василий Петрович спросонья поднял трубку. В ней возбуждённый мужской голос тараторил:

– Ну ты, Василий Петрович…

Далее речь стала непонятной. На другом конце провода источили весь запас эмоций и замолчали. Голос внятно спросил:

– Спишь что ли?

– Уже нет, – выдохнул Василий Петрович. – И когда состоится церемония?

– Через неделю!

– Не-а, – возразил Василий Петрович. – У меня нога болит. Я на инвалидной коляске.

– Василий Петрович, прекрати! Ты у нас художник мирового уровня. А теперь писатель вселенского масштаба.

Вася хмыкнул:

– Коля, ты на небо давно смотрел?

– А что?

– А то! Там звёзд и без меня хватает. Пойди забери у них «приз» и дело с концом.

– Василий Петрович, ты у нас ещё плясать будешь! Вот сам и получишь! – воскликнул Коля.

– Ага, – возразил Василий Петрович. – Сколько врачи байки бают, а я, понимаешь, в коляске по дому катаюсь.

Композиция. 1990 год

2

На крыше высотного здания позировали великие буквы – «КПСС». Со временем опорная арматура прогнила. В который раз буйный ветер срывал буквы и бросал вниз. Но «наглядную агитацию» красили и водружали на прежнее место.

Ночью завывал сильный ветер. Утром народ устремил пытливые взгляды в сторону здания. То ли ветер оказался слабоват, то ли не всё окончательно проржавело, но буквы стояли на месте. Переглядывается народ: что будет, когда обветшалые буквы рухнут вниз бесповоротно, и какие литеры займут их место?

А пока… пока ветерок слабоват!

Время от времени людям нравится что-нибудь менять в повседневной, серой жизни. Они затевают перестановку мебели в три часа ночи. Начинают ремонт квартиры зимой. Собираются умирать, когда надо жить. Собираются жить, когда всё позади…

Перестройка – великий почин и перелом!

Не имевшие понятия об инфляции советские люди думали, будто она порождение загнивающего Запада. И внезапно обнаружили злодейку у себя. В «застойные времена» КУКРЫНИКСЫ1 изображали чёрную кошку с надписью – «инфляция». Эта коварная зверушка, обитавшая исключительно на загнивающем Западе, похищала сосиски у добропорядочных семей. Она выпрыгивала в распахнутое окно и пряталась в судорожно-тёмных дебрях небоскрёбов. Впрочем, русская инфляция не очень-то походила на кошку с сосиской в зубах. Она не только таскала сосиски и прочие продукты из меню граждан, но ещё умудрялась похитить их на пути к прилавку.

Наличие личного автомобиля в Советском Союзе преподносилось властью как роскошь. Никто не имел понятия, что автомобиль можно отправить на свалку после нескольких лет использования.

Ветерок перемен позволил организовать предприимчивым парням вначале маленький ручеёк подержанных автомобилей, направив его от заграничных свалок-клондайков к нам. Автомобильные ручейки, слившись в сплошной мутноватый поток, заполняли бездонные просторы Союза. Великая страна, открыв границу, оказалась не в состоянии справиться с образовавшейся неразберихой и беспределом…

В те далёкие, баснословные времена Василий Мулярчик находился в гуще вышеописанных событий. И когда начали постреливать не очень одиночными зарядами, а друзья перепрофилировались в рэкетиры, проявив в отношении собратьев по бизнесу вероломство, он понял, что подставлять голову пуле из-за куска металла – неразумно. К тому времени у него имелся неплохой капитал, который государство не умело и не могло пропустить через декларацию о доходах. Налоговая инспекция пребывала в зародышевом состоянии. А о налоговой полиции никто и понятия не имел!

Постепенно уходя из опасного бизнеса, Василий Мулярчик, художник по природе, творил в черте Гродно уютный коттедж с розовой крышей как сама мечта.

Будучи человеком творческой натуры, он понимал, что всех денег не заработаешь. И когда умер один из его друзей – ни с того ни с сего, – проехав польско-белорусскую границу, Василий Мулярчик решительно изменил жизнь…

3

Просыпаясь по утрам, глядя в окно, Алина неоднократно останавливала взгляд на виднеющейся окраине города. Там расположились, как грибы после дождя, выстроенные коттеджи. Чтобы лучше рассмотреть один из красавцев-коттеджей, расположенный на взгорке, девушка взяла у юного соседа-астронома телескоп и подолгу изучала великолепное строение.

«Какой красавец! – вздыхала Алина. – А какая у него розовая крыша!»

– Что ж ты хочешь рассмотреть в свою стекляшку?

– Да так, тётя Нюра…

– Замуж тебе надо! – заключила соседка по балкону. – Засидишься в девках, – тётя Нюра печально вздохнула, – и выбирать-то не из кого будет.

Неизлечимая тоска чувствовалась в словах женщины. Плохое случалось с ней, по-видимому, чаще. Радость заполняла душу, когда Алина думала, что её жизнь только начинается. Девушка не понимала, почему тётя Нюра злится. Злится на всех, в том числе, и на мужа. А в чём он виноват? Она же согласилась выйти за него замуж!

Из открытого окна кухни доносился звон посуды и приглушённая речь матери вперемешку с низким голосом вечно недовольного отца.

– Алина, иди обедать! – позвала Вера Степановна.

– Извините, тётя Нюра…

Но тётя Нюра не слышала. Она говорила сама с собой. Женщина привыкла к своей жизни, но в душе страдая от невозможности исправить что-либо в судьбе.

Борщ в тарелке заволакивал пар. На столе стояла початая бутылка дешёвого вина. Отец из тарелки черпал ложкой горячий борщ, как ковш его экскаватора черпает со дна Немана песок. Он исподлобья наблюдал за Алиной, ложка которой, как показалось ему, очень презрительно хлюпала в тарелке.

– Ешь, чего сидишь? – Отец пыхтел и с каждой ложкой краснел всё больше. – Ну, что собираешься делать дальше, Алина?

– Знаешь ведь.

– Знать-то знаю! – Отец положил ложку. Налил вина. – Но не понятно мне. Вот не понятно и всё! Деньги по ветру, а толку – никакого.

– Будет тебе, – вмешалась Вера Степановна.

– Ишь ты, заговорила! – Рука отца со стаканом задрожала. – Найди работу, не дури.

Не вмешиваясь в разговор, Вера Степановна нежно положила ладонь на руку мужа.

Успокоившись от лёгкого прикосновения жены, мужчина большими глотками выпил вино.

– Деньги – мои, – выделяя каждую букву, неосознанно Алина подлила масла в огонь.

– Твои? Значит, деньги свои растратишь, а после к отцу с матерью. Мол, простите, ошиблась я! – Сергей Иванович выпучил глаза.

– Вот налетел, – не выдержала Вера Степановна.

– Что? И ты туда же? – Он строго посмотрел на жену.

Разморённый горячим борщом и дешёвеньким вином, Сергей Иванович тяжело дышал. Он опьянел и потерял суть разговора. Но понимал, что молчать ему как хозяину не подобает, когда две непослушные бабы наседают на него, пытаясь качать права.

– Пусть посмотрит на свои туфли! – Сергей Иванович с победоносным выражением лица указал рукой в сторону прихожей.

Вера Степановна смотрела на дочь, сбитая с толка и ничего не понимая. Да ещё в глазах читался испуг, что позволила себе заступиться за непутёвую дочь.

– При чём тут туфли? – изумилась Алина.

– При чём? А ты посмотри на них, посмотри. Все каблуки сбила. Новые покупать надо!

– А я виновата, что они низкого качества?

– Беречь вещи надо! – пьяным голосом победителя заключил Сергей Иванович.

– Ты предлагаешь ходить босиком?

– Не умничай! – И видя, что дочь хочет возразить, Сергей Иванович с силой стукнул кулаком по столу: – Молчать!

Вера Степановна испуганно посмотрела на Алину, боясь сказать слово поперёк мужу. Она взглядом умоляла дочь помолчать.

Допив вино, Сергей Иванович опьянел окончательно.

– Знаю я вас, моло-о-дых… Знаю! – Он махал пальцем, прищурив глаз: – Хочешь наркотики возить или, может быть, в манекенщицы податься?

– Папа, что ты плетёшь? – вскипела Алина.

– Ты как с отцом разговариваешь, а?

– Перестань, что ты! – успокаивала Вера Степановна мужа. – Идём… Ну, идём же. Приляжешь. Потом поговорите.

Сергей Иванович замолчал и поцеловал жену в губы. Было удивительно смотреть, как в нём неожиданно проявлялась покорность.