Загадка в ее глазах - Марина Серова

Загадка в ее глазах

Марина Серова

Глава 1

Я всегда работаю одна. Такое у меня правило. В моей профессии — а я телохранитель — правил, вообще-то, немного. Не кидай клиента. Не подставляйся под пули понапрасну. Всегда требуй предоплату… Но уж те правила, что есть, я стараюсь соблюдать.

Сидевший напротив меня за низким столиком толстячок с холодными серыми глазами как раз пытался заставить меня нарушить одно из правил. Причем одно из самых важных. Проблема заключалась в том, что толстячок был мэром города под названием Тарасов, где я живу и работаю вот уже несколько лет, после завершения моей карьеры в других, весьма специфических сферах. И жизнь в провинциальном Тарасове мне нравилась. Она — то есть моя жизнь, — текла, как сейчас говорят, «весело и интересно». Помимо работы, в ней присутствовали забота о пожилой тетушке Миле — единственной моей родственнице, тренажерный зал, позволяющий мне держаться в хорошей форме, легкие, ни к чему не обязывающие романы с симпатичными мне мужчинами, путешествия (я предпочитаю Юго-Восточную Азию, Европа уже не та), а также мое обожаемое хобби — мировое кино. Ах, какая коллекция видеокассет пылится у меня в шкафу — рука не поднимается их выбросить! Круг клиентов у меня небольшой, с каждым годом он медленно, но верно расширяется. За сверхдоходами я не гонюсь, но на жизнь вполне хватает. Так вот, жизнь в провинции меня вполне устраивала, а человек, сидевший напротив меня, был мэром города. Поэтому мне следовало бы немедленно прекратить игру в гляделки и согласиться на все, что бы мне ни предложили. Но… работа в тандеме! Нет, только не это!

— Не понимаю, чем вы недовольны, госпожа Охотникова! — злобно уставившись на меня, заявил мэр. — Даже президент с премьером не возражают! А вы капризничаете…

Ох, что-то мне не нравится, как выглядит мой собеседник. Господин Толмачев тяжело дышал, будто пробежал стометровку, шея его побагровела, на лбу вздулись вены. Только апоплексического удара, как в старину говорили, нам тут не хватало! Похоже, противостояние со мной дается мэру непросто. Так, давайте-ка снизим градусы накала страстей…

— Виталий Михайлович, уважаемый! Пожалуйста, не будем ссориться! — примиряющим тоном произнесла я. Похлопать его по руке успокаивающим жестом? Телесный контакт мгновенно убирает дистанцию между собеседниками, так нас учили в спецшколе. Нет, пожалуй, это уже будет перебор. Все-таки мэр! — Давайте успокоимся и закончим, наконец, разговор.

Толстячок резко выдохнул и потер ладонью висок. Похоже, у него начинает болеть голова. А кто сказал, что с Евгенией Охотниковой легко?

— Как я могу успокоиться, — жалобно проговорил мэр, — если сегодня, буквально час назад, я получил такое известие?

— Пренеприятнейшее? — ехидно переспросила я, но мэр намека на «к нам едет ревизор» не понял, а послушно кивнул:

— Да, очень неприятное. К нам едет…

Мэр пошлепал губами — так бывает, когда человек произносит про себя то, что никогда не сказал бы вслух, и закончил:

— …Ольга Христофоровна Качалина.

Мэр подозрительно уставился на меня. Ну конечно, эту даму я помнила! Столичный политик невысокого ранга, Ольга Христофоровна в последний раз была в Тарасове два года тому назад. Она приехала сюда по каким-то личным делам, вдвоем с мужем, — отставным военным, увешанным орденами, словно елка игрушками. Впрочем, кажется, Виктор Качалин был боевым генералом, так что моя ирония неуместна. Правда, я никогда не встречала кадрового военного, пусть даже и в отставке, который постоянно носил бы мундир со знаками отличия и наградами, да вдобавок содержал бы личную службу безопасности. Ну, с другой стороны, на свете много такого, чего я не знаю, да и знать не хочу. Я тогда охраняла довольно-таки необычного клиента… Проблема в том, что его интересы где-то пересеклись с интересами генерала, он попал в поле зрения службы безопасности Качалиных. Такие «техничные» мальчики в костюмах и темных очках, на вид — сущие агенты ФБР! Мне пришлось защищать клиента, а эти типы — безопасники — взялись за оружие. Тарасов — не Чикаго времен «сухого закона», стрельба у нас случается не так чтобы каждый день… В общем, та история наделала много шума — и в прямом, и в переносном смысле слова. Мой клиент, очень довольный, отбыл на ПМЖ в город Лондон, супруги Качалины вернулись в столицу нашей родины, а у мэра города Тарасова прибавилось седых волос… В общем, мы с мэром относились к столичному политику Ольге Христофоровне примерно с одинаковой «симпатией».

Я положила ногу на ногу, переплела пальцы на колене и слегка склонила голову к левому плечу. Вся моя поза говорила о том, что я предельно внимательна и готова выслушать собеседника. Нет, голубчик, я не стану делать за тебя твою работу! Если ты, Виталий Михайлович Толмачев, хочешь попросить меня о какой-то услуге, то давай, проси. Хотя я уже примерно представляю себе, о чем пойдет речь. Сценарий называется: «столичная заноза в заднице». Похоже, мне предстоит обычная работа, только с крайне неприятным клиентом. Все это мы уже проходили, и не единожды. Но ты, Виталий Михайлович, выдернул меня из дома в первом часу ночи, и шедевр иранского режиссера Мохсена Мохмальбафа так и остался недосмотренным. Вдобавок, шофер присланной тобой машины громко посигналил под нашими окнами и разбудил тетушку Милу, и теперь ее будет мучить бессонница. Так что давай, начинай!

Проблема в том, что у Толмачева нет рычагов воздействия на Женю Охотникову. В Тарасове я живу давно, и влиятельных знакомых в городе у меня предостаточно. Я никому ничего не должна, законы соблюдаю. Лицензия на владение оружием — в порядке. Ни в чем противоправном не замешана. Пятен на репутации не имею. Прямо хоть на плакат меня помещай! Лучший бодигард месяца…

Этот затянувший полночный разговор начал мне надоедать. Ну, Виталий Михайлович, не томи! Заставить меня ты не можешь, запугать — тем более не получится. Остается подкуп — в хорошем смысле слова! Ты же мэр — значит, у тебя есть что предложить мне.

Но человек, сидевший напротив меня, был не так прост. Ползать передо мной на пузе ему не хотелось. Конечно, в отличие от меня, спецшкол Толмачев не заканчивал, но манипулировать собеседником, само собой, умел — иначе он не был бы мэром. Так что Толмачев резко встал, отошел к окну и пару минут постоял возле него, глядя на ночной Тарасов с цепочками золотых фонарей. Ну-ну! Такой прием называется — «сломать сценарий». Вот я уже подвела собеседника к неизбежному моменту, «узлу», в разговоре, а он — раз, и вывернулся. Что это он придумал?

Толмачев нажал на кнопку селектора:

— Сан Саныч, кофейку нам сделай, будь добр!

В ожидании кофе мэр побарабанил пальцами по подоконнику, потом взял пульт. Синим светом вспыхнул экран телевизора.

«…Выпуск ночных новостей. Сегодня Президент вернулся с экономического форума в Давосе. Он назвал перспективы развития нашей страны «многообещающими». Турция согласилась войти в Таможенный союз. Депутат Государственной Думы Асриев выступил с инициативой запретить импорт картофеля на территорию Российской Федерации. В Москве открыта новая станция метрополитена. Продолжается расследование убийства генерала Качалина, застреленного три недели назад в торговом комплексе «Патриот-Плаза». Мировые валютные биржи…»

Мэр с отвращением скривился и выключил телевизор.

— И вот так — все время! Утренние новости, дневной выпуск, потом вечерний. А теперь еще и по ночам! Федеральные каналы, и даже наши, местные… три недели в каждом выпуске! Витьку, конечно, жалко… Но зачем же так-то? Пусть себе следственные органы работают, дело свое делают. Но зачем на всю страну трубить? Боевого генерала застрелили на глазах у тысяч прохожих, а они…

Мэр, кажется, хотел развить тему, но тут дверь открылась, и в кабинет въехал столик на колесиках. На нем стояли кофейник и две фарфоровые чашечки, изящные, словно голубки, — Виталий Михайлович питал слабость к хорошей посуде. Была там еще тарелочка с бутербродами, накрытая белоснежной салфеткой, и шоколадные конфеты — горкой, в хрустальной вазочке. Ну и ну! Так сервируют стол старые холостяки, когда к ним в дом в кои-то веки попадает женщина и они тщетно пытаются ее обольстить! Не хватало еще сладкой музыки и приглушенного света! Давненько я не бывала в такой атмосфере…

Все объяснялось очень просто — вместо секретарши мэра, миловидной Олечки с косой до попы, столик катил Сан Саныч, состоявший на должности помощника мэра последние лет пять, если не ошибаюсь. Сан Саныч выглядел так, что при виде его собеседник испытывал острый приступ жалости, смешанной с отвращением, и стремился поскорее закончить разговор, вдобавок ко всему, терзаясь чувством вины, потому что нас всех долго-долго учили быть толерантными. Сан Саныч беззастенчиво пользовался своей «особенностью», и мэр выпускал своего помощника, так сказать, на арену, когда нужно было избавиться от неприятного посетителя или ответить кому-либо решительным отказом в какой-нибудь просьбе.