Незримый мост - Георгий Мартынов

Георгий Мартынов

Незримый мост

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

(вместо пролога) о том, что случилось в ночь на десятое января, по московскому времени, в трех с половиной миллиардах километров от Земли

Впереди — черное небо, усеянное бессчетными огоньками немигающих звезд. Самая яркая из них, если наблюдать за ней месяц за месяцем, заметно передвигается, тогда как все остальные неподвижны и не изменяют своего взаимного расположения. Но это и не звезда, а планета Нептун.

Позади — то же черное небо с такими же бессчетными огоньками звезд, которых не затмевает своим блеском далекое Солнце. Оно уменьшилось за время пути в несколько раз и кажется теперь меньше теннисного мяча.

Там же позади, невидимая из-за близости к солнечному диску, осталась, покинутая более двух лет назад, родная Земля. Вокруг автоматической межпланетной станции черная бездна, и нет этой бездне ни начала ни конца.

Но пути, по которому с третьей космической скоростью летит станция, начало было — на Земле, и будет конец — возле Тритона, спутника Нептуна, одной из крупнейших “лун” Солнечной системы, превосходящего своими размерами планету Меркурий.

Станция, направленная учеными Земли, чтобы с близкого расстояния “осмотреть” Тритон, исследовать его атмосферу, измерить напряженность магнитного поля, если таковое имеется у спутника, и разрешить множество других вопросов, возникших у астрономов, не имеет экипажа. На ней только приборы и электронно-вычислительные машины.

Огромное тело ракеты, которой солнечные батареи придают некоторое сходство с самолетом, снабжено “глазами” — четырьмя телеобъективами, чутко реагирующими на малейшее изменение в окружающем пространстве. Этим “глазам” помогают локаторы, непрерывно прощупывающие своими лучами путь впереди ракеты. Полученные данные обрабатываются главной электронно-вычислительной машиной ЭВМ-1, управляющей полетом и всеми процессами внутри станции, чтобы никакая случайность не застала ее врасплох, не помешала выдерживать правильную траекторию. Двигатели имеют запас горючего и всегда могут быть запущены для маневра. (Сейчас ракета летит по инерции.)

Сделано все, чтобы защитить станцию от случайностей.

Кругом ракеты нет ничего. Нет и не может быть. Пространство между орбитами Урана и Нептуна практически пусто.

Это хорошо знают и в координационно-вычислительном центре управления полетом. Но ежедневно, в определенное время, дежурный оператор аккуратно заносит в журнал очередную радиограмму со станции, заносит одни и те же данные, не пропуская ни одной цифры кода, хотя месяц за месяцем эти цифры почти не меняются. Почти — потому, что различно число зарегистрированных космических частиц.

Записи в журнале внимательно читают ученые. Читают каждый день, несмотря на то, что знают заранее — ничего нового в журнале нет.

Потому что:

ПРОСТРАНСТВО МЕЖДУ ОРБИТАМИ УРАНА И НЕПТУНА ПУСТО!

Ученые совершенно уверены в этом, но они всегда помнят: “А вдруг!”. А вдруг что-нибудь произойдет, вопреки вероятности, вопреки знанию и опыту. Космос всегда может преподнести самый неожиданный, самый невероятный сюрприз!

И настал день, когда “вдруг” произошло!..

Только что была черная пустота, усеянная бессчетными огоньками немигающих звезд. Вот только сейчас, какое-нибудь мгновение назад, не было ничего, кроме блестящих точек, от которых ощутимо отделяла ракету безграничная бездна пространства, непостижимая пустота космоса!

И вдруг пустота исчезла! “Глаза” станции не видят больше ни одной звезды, ни прямо перед собой, ни по сторонам. Пустота перестала быть черной, она засияла ровно и сильно, заполнив все!..

Нечто исполински огромное мгновенно закрыло все пространство впереди ракеты, несущейся прямо в центр этого “нечто”…

Связи приборов работают с большей скоростью, чем третья космическая. Электрический ток движется со скоростью света. И за одно неуловимое для чувств человека мгновение он успевает сделать многое. Вот почему бортовые системы станции все же успели составить и начали передавать на Землю экстренную радиограмму.

Успели начать… но не успели закончить. К Земле ушло всего лишь полтора слова:

“Возникло пре…”

А все остальное, вместе с самой станцией, исчезло в огненной вспышке, прочертившей в плотной среде того неведомого, что встало на пути ракеты, ярко блеснувшую узкую полоску, во всем подобную тем, которые испокон веков видят люди, когда в атмосферу Земли врезаются метеориты,

ГЛАВА ВТОРАЯ,

рассказывающая о происшествии в доме Кустовых утром двенадцатого января

Н…ск принадлежал к числу тех городов, о которых Николай Васильевич Гоголь выразился точно: “Отсюда хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь”.

В подобных небольших городах, которые правильнее было бы назвать “населенными пунктами” все, во всяком случае старожилы, не говоря уже о работниках милиции, должны знать всех и каждого.

Если говорить о Н…ской милиции, то этому требованию наиболее полно отвечал самый молодой из ее немногочисленных сотрудников — младший лейтенант Александр Кустов, которого сослуживцы и большинство жителей города звали просто Сашей.

Саше (будем и мы называть его тек) совсем недавно исполнилось девятнадцать лет. В меру высокий (рост — сто семьдесят семь сантиметров), стройный, широкоплечий, он не только выглядел спортсменом, но действительно имел первый разряд по борьбе самбо, традиционному виду спорта работников милиции.

Родители Саши были старожилами Н…ска. Им принадлежал небольшой домик, окруженный садом с двумя-тремя десятками фруктовых деревьев и огородом. Фасадом дом выходил на главную улицу, которая недавно была обыкновенным шоссе между районным и областным центрами.

Родители Сашиной матери — Антонины Михайловны — уже умерли, а отца — Александра Степановича — были живы и работали до сих пор в колхозе, в пятнадцати километрах от Н…ска…

В субботу двенадцатого января в семь часов утра по местному времени Саша Кустов в новом форменном кителе сидел в кухне-столовой, с нетерпением ожидая завтрака. Отец и младший брат еще спали, первый — потому что был выходной день, а второй — потому что было еще рано.

В сущности, рано было и самому Саше, его дежурство начиналось сегодня в восемь, а от дома, до места службы было не более десяти минут ходу, даже самого неторопливого. Но он уже давно встал, привычно сделал утреннюю зарядку и поторапливал мать, которая не слишком спешила, зная, что опоздать сын никак не может.

Нетерпение хозяина вполне разделял любимец семьи — белый пушистый кот, которого почему-то называли Белкой, Кот сидел на стуле, рядом с Сашей, щуря зеленые глаза и поминутно облизываясь, словно предвкушая удовольствие.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});