Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917) - Валентин Павлович Свенцицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей Прокопенко. И перед верой в домовых.
Лазарев. Не мешайте вы!
Подгорный. Да, и перед верой в домовых, если хотите. Перед самой способностью веры… Когда я это сознал, я сознал и то, что через журнал к народу не подойдёшь, что мы, попросту говоря, сами себя обманываем и его обмануть хотим. Как подойти, я ещё не знаю, но только не так, только не так… Но подойти неизбежно – это я знаю, кажется, наверное. Подойти, чтобы исцелиться от нашего растления, чтобы через народ, через веру его снова соединиться с той вечностью, от которой мы себя оторвали. Я прямо говорю, не притворяясь. Я не уверен и в том, что это возможно, но я знаю, что это единственный выход, и если у нас не хватит сил слиться с верой народной, – на русской интеллигенции надо поставить крест. Всё разлетится вдребезги. Последняя «честность» исчезнет через два-три поколения, и люди начнут попросту душить друг друга, превратятся в духовных зверей, отдадутся в рабство сладострастия, лжи и всякой мерзости.
Сергей Прокопенко. Лучше разврат, коли так, чем домовых бояться да пудовые свечи ставить.
Подгорный. Вот тут-то мы с вами и расходимся. Я уверен, что русский народ способен создать своё новое просвещение, свою новую культуру, не ту, которую мы хотим привить ему. Нас научили культуре, выросшей совсем из других духовных начал. Я хочу, чтобы из основ народной веры выросла своя культура, своя новая, неведомая нам цивилизация. Не из веры в домовых, а из способности в них веровать, из того чувства веры, в которой вся суть души народной. В этой работе потребуются и интеллигентные силы, но такие, которые отказались быть в роли учителей и, прежде чем учить чему-то народ, научились бы у него главному умению – веровать. Вот всё, кажется, господа.
Пружанская. Андрей Евгеньевич, я побеждена, я вижу новые горизонты; Андрей Евгеньевич, я всегда говорила – вы гениальный оратор, я не преувеличиваю, на заседании…
Николай Прокопенко. Я лишаю вас слова.
Лазарев. Во всяком случае, это очень интересно.
Сергей Прокопенко. Теперь на речь Андрея Евгеньевича я должен тоже сказать речь. И не оставлю камня на камне от этой постоянной болтовни.
Доктор. Задерживающие центры, Сергей Борисович, задерживающие центры!..
Лазарев. Позвольте, Андрей Евгеньевич, один вопрос, для пояснения: каков же ваш план для осуществления всего того, что вы здесь говорили?..
Подгорный. Никакого. Я ничего не знаю. Никуда не зову. Я скорей спрашиваю так же: верно ли? Что старое не верно, это я знаю. Но нет ли ошибки в новом?
Татьяна Павловна. Сплошной вздор.
Входит Иван Трофимович.
Иван Трофимович (неожиданно громко). Господа, я извиняюсь… Перерву… Я должен сказать публично… Вот что… Андрей Евгеньевич играет роль… Одним словом… (Кричит, совершенно не владея собой.) Вы любовник моей жены!.. Вы подговорили её взять у меня на ваш журнал деньги!.. Да, деньги!.. Вы живёте на содержании вашей любовницы!..
Лидия Валерьяновна (срываясь с места, её удерживают). Молчи… Молчи…
Общий шум.
Пружанская. Доктор, доктор…
Иван Трофимович. Я всё знаю… Я теперь всё знаю… Мне писали письма… Я не верил… но сегодня я видел собственными глазами, как вы целовались с моей женой. Вы – негодяй!
Подгорный. Вы с ума сошли… Какая грязь… Если бы это касалось меня… Я смолчал бы… Но Лидия Валерьяновна…
Лидия Валерьяновна (твёрдо). Андрей Евгеньевич, если мы друзья, я вас прошу предоставить всё мне…
Иван Трофимович. Всё это не то, не то, не то…
Картина вторая
Комната второй картины третьего действия. Подгорный сидит за столом и быстро пишет. Длинная пауза. По лестнице медленно подымается дедушка Исидор. Подгорный запечатывает конверт.
Странник. Вот и я, родной. Рад, что ли, гостю-то?
Подгорный. Дедушка, я боялся, что ты не придёшь: я всё решил, дедушка, окончательно.
Странник. Ну, и слава Богу, и слава Богу. (Хочет снять котомку.)
Подгорный. Не снимай – мы здесь ночевать не будем. Я ухожу с тобой. Возьмёшь?
Странник. По святым местам ходить?
Подгорный. Не знаю… Только уйти… с тобой хочу быть…
Странник. Ну, и с Богом… Старый да малый…
Подгорный. Только я хочу сказать тебе… чтобы, понимаешь, без всякого обмана… Я не хочу тебя обманывать…
Странник. Да что ты, Господь с тобой…
Подгорный. Да, да, дедушка… Ты не думай, что я поверил во что-нибудь. Я ни в Бога, ни во что, по-настоящему, не верую… Иду с тобой потому, что больше некуда… Я хочу исцелиться, дедушка.
Странник. И исцелишься, родной. Кто ищет – находит. Нынешний год не срядишься – на будущий год срядишься. Главное – Голоса слушайся и не бойся… Хорошо будет.
Подгорный (берёт странника за руку). Ты знаешь простой народ… Не оттолкнёт он такого, как я?.. Не прогонит? Скажи прямо, дедушка, как думаешь?..
Странник. Ишь, сказал… Да мы что, турки, что ли?.. Или эти, как их ещё… китайцы… Чай, один у нас хозяин-то. Что мы за господа, чтобы толкаться…
Подгорный. Я ведь ни на что не годен… Исстрадался, обессилел… Дедушка, милый, я всё забыть хочу… И верить, верить, верить… Пусть я твой сын буду…
Странник. И то, сынок… Шибко недужишься – хороший плод дашь… Бог видит, родной, Он всё видит…
Из низу доносится шум.
Подгорный. Милый дедушка, так, может быть, и в самом деле новая жизнь начинается… (В сильном волнении.) Последний раз спрашиваю, возьмёшь?
Странник. Возьму, родной.
Подгорный. Ну, идём…
Уходят. Сцена некоторое время пуста. Шум внизу всё усиливается. Через некоторое время слышен голос доктора: «Андрей Евгеньевич, Андрей Евгеньевич…» Пауза. По лестнице входят доктор, Лазарев, Лидия Валерьяновна, за ними остальные – все, кроме Ивана Трофимовича. Сзади всех Вассо.
Доктор (оглядываясь). Нет, странно…
Лидия Валерьяновна. Он, может быть, на башне.
Доктор (подходит к маленькой
