Древний Марс (сборник) - Крис Роберсон

Стоун вытер слизь с дула своего бластера и всунул его обратно в кобуру.

– Что дальше?

– Шлем запрограммирован помочь тебе в поисках бомбы. Когда ты выйдешь из этой пещеры, то окажешься на вершине лестницы, ведущей к широкой дорожке. Она идет вдоль канала. Все водные пути у шиив были так спроектированы, и преемники скопировали систему. – Его голос был теплым и земным – звучал ли он у Мигеля Крэйна так на самом деле? – Порядковая система до сих пор основана на традициях шиив. У них фундаментальным числом стало одиннадцать. Один, два, одиннадцать, одиннадцать, двадцать два и так далее. Канал Иа был открыт последними марсианами. Они следовали за нами. Построили города, в которых могли укрыться от метеоров, с достаточным количеством воздуха и воды. Выращивали растения гидропонным способом, построили атмосферные фабрики, вели торговлю вдоль всего протяжения канала. Они поддерживали свою особенную цивилизацию еще около тысячи лет. Когда метеоритные дожди кончились, как ты знаешь, вся планета была как решето. Почти все следы марсианской жизни были стерты, кроме той, что находилась под землей. Она так и не вернулась на поверхность.

Мак гадал о своих собственных шансах. Когда он нашел широкие черные ступени, ведущие вниз, то задумался о тех древних марсианах, которые построили их, еще когда планета была миром спокойных морей и зеленых холмов, бесконечных лесов и высоких небес – еще до того, как эволюция породила людей. Затем были Пять Веков. Столетия гуманоидных марсиан. Потом были метеоры. Марсиан становилось меньше, по мере того, как остатки их культуры заметало рыжими марсианскими песками. Они решили уединиться под поверхностью и постепенно уйти в небытие, окружённые гигантскими черными камнями своего жуткого некрополя.

Как чужаку, Стоуну было сложно понять их склад ума. С момента, как покинул материнскую утробу, он сражался за выживание и наслаждался каждой добытой для себя секундой – благодарный за воздух, который мог вдохнуть своими жадными легкими, за любое малейшее свидетельство того, что он еще жив. Мак Стоун обладал человеческим разумом и был горд своим марсианским происхождением. Ему было не важно, чьи жизни он спасает и какую награду получит. Марс – все, о чем он думал. Шаги его заряженных летательных ботинок отражались эхом от жемчужного черного мрамора ступеней – все еще таких же гладких, величественных и красивых, как в день, когда их только что выстроили. Он едва ли отметил их великолепие. Он думал об огромных блестящих резервуарах, среди которых он играл мальчиком, и о том, сколько вся эта вода могла дать их Нижнему Каналу.

Он вдыхал ванильный воздух, напомнивший ему шоу, которые он видел в детстве на больших экранах общественных ви-теледромов – порой не отличимые от реальности, а иногда и лучше нее – и гадал, бывает ли так на самом деле. Вероятно, это вся его жизнь начинала ускоренно прокручиваться перед глазами, пока мозг готовился к смерти? Или он уже был мертв, и вспоминал лучшие мгновения, дивные мгновения своей свободной жизни до продажи в рабство? Когда он и Йили Чен скакали, как скорпионы, в черной тени огромных резервуаров, а ночью гонялись за дрожащей тенью Фобоса, который выплывал с запада, и перед ним, как его вечные фамильяры, – мечущиеся клочья тьмы, оставлявшие за собой дорожки теней… О, эта грубая необузданная красота! Мак поклялся, что даже мертвым не покинет Марс.

Робот основательно починил и подзарядил его дневной костюм. Мак ощущал тепло и комфорт, когда спустился к подножию лестницы, встал на краю канала и оглядел его. Он был потрясен запасами воды, которые планета хранила в тайне! Это мог быть целый океан, берегов которого не видно. Справа и слева – канал был бескрайним. Насколько он мог судить, вода частично следовала старому курсу, но остальная часть была выбрана неким орудием, что легко прорезало темный марсианский гранит и украсило его глубокими четкими рельефами, изображающими полулюдей и невероятных существ. А также машины инопланетного облика и неведомого предназначения. Вдоль канала были вырезаны дорожки, позволяющие животным или машинам тянуть лодки за собой. Символы, запечатленные на граните, отсчитывали глемы, близкие к метру – как прочел Стоун на «доусоне», названном в честь первого земного переводчика.

Он повернул голову вправо. В ясном свете своего шлема он разглядел тёмную струящуюся воду, бегущую к водопадам, которые хоть и за мили отсюда, но уже были различимы. Отдаленный рев. По деликатной подсказке шлема Стоун повернул вправо, оставив воды канала слева от себя. Дорога расширилась, открыв темное скопление зданий, низких домов – все были заброшены. Некогда это был оживленный, процветающий порт. Люди тут торговали и отдыхали, заводили семьи и жили полной жизнью. Мак пожалел, что нет времени исследовать город. В отличие от канала, поселения вдоль берега были человеческих масштабов и в разных стилях. Здесь жили гуманоидные марсиане. Но атмосфера здесь была безрадостная. Он не видел подтверждения легендам, на которых вырос в Нижнем Канале, – о том, что до сих пор сохранились стойкие группы марсиан в подземных жилищах.

Однако не жители подземных городов были последними коренными марсианами. Это были раифы. Они витали вокруг поселков Нижнего Канала – их называли скорбящими марсианами, чьи песни порой приплывали из глубин обмелевших морей и чьи очертания в сетке розовых вен становились почти не видны в полдень. Они парили, как прозрачные струи, питающиеся светом. Их песни могли разбить сердце. Сказители настаивали, что они были не отдельной расой, а именно духами последних гуманоидных марсиан, обреченных вечно скитаться по Нижнему Каналу.

Стоун никогда не ощущал такого одиночества, как здесь. Постройки редели по мере его продвижения, и шлем показал ему огромное число арок – сталактитов и сталагмитов, выросших каменным лесом по берегам шепчущих вод Иа. Некоторые были выточены древними художниками в виде давно вымерших существ. Время от времени он шарахался от треугольных лиц с жуткими, почти земными чертами. Привыкший даже к самому удивительному, Мак почти трепетал при виде этих окаменелых лиц, рассматривающих его с презрительным превосходством.

Здесь не было ни души, даже безжалостных кроков. Ничто не порхало, не карабкалось и не ползало по гладкому мрамору между каменных стволов этих каменных деревьев, чьи каменные сучья впивались обратно в землю. Единственным звуком был шум воды, но даже он был приглушенным.

Но вот ему показался легкий шорох в каменном лесу. Мак остановился и услышал его снова. Звук, ничего более. Он не мог понять, от чего он. Однако знал, что, вероятно, не должен был его услышать. Возможно ли, что кто-то из марсиан до сих пор жил здесь, внизу?