Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946 - Шарль де Голль

Генерал де Голль говорит, что, действительно, поражение 1940 было случайностью. Она была вызвана ошибкой в концепции стратегии и организации, лишившей Францию необходимых военных средств. Но также эта беда была следствием того, что Франция, постоянно находившаяся под немецкой угрозой, не преуспела в ходе переговоров по Версальскому договору убедить западных союзников в необходимости обеспечить реальную защиту своих границ. Предложения, изложенные Клемансо на Верховном совете по поводу рейнских земель были, к сожалению, отброшены, и гарантии, которые нам предложили в качестве компенсации, были иллюзорными. Россия тогда отсутствовала, и нам не хватало ее поддержки. Она бы, несомненно, лучше поняла нужды Франции; ее собственное положение относительно немецкой угрозы было похоже на наше. Сейчас следовало избежать совершения новой пагубной ошибки при урегулировании завтрашнего мира.

Маршал спросил, предусмотрел ли генерал де Голль конкретный план, на что тот ответил, что географическая и военная граница Франции представлена Рейном и что оккупация этой области необходима для ее безопасности.

Маршал ответил: «Действительно, хорошо, чтобы Франция была на Рейне. На это трудно возразить». Затем, после нескольких секунд размышления, он добавил: «Однако никакая естественная граница, какой бы крепкой она ни была, не может дать абсолютной гарантии безопасности, если она не защищена народом и сильной армией. Не нужно убаюкиваться иллюзией безопасности, какой была линия Мажино. У нас есть люди, которые требуют перенести нашу границу на Карпаты, потому что эта горная цепь представляет естественную границу России. Однако Карпаты не защитят нас, если мы сами слабы и неуверенны. С другой стороны, безопасность должна быть гарантирована также альянсами и договорами между дружественными нациями. История обеих войн показала, что ни Франция, ни Россия, ни даже обе страны вместе не были достаточно сильны, чтобы пройти всю Германию. Чтобы достичь этой цели, им была бы необходима поддержка других держав. Следовательно, только через прочное единение Советского Союза, Франции, Великобритании и Америки может быть достигнута полная победа и установлен прочный мир. Советский Союз и Франция не могут одни урегулировать вопрос о Рейне. Генерал де Голль уже касался этого вопроса с Лондоном и Вашингтоном?»

Генерал де Голль ответил, что на самом деле необходимо согласие четырех держав по этому пункту, как и по многим другим, и что это согласие во многом бы облегчило участие Франции в работе консультативной комиссии по европейским делам. Но уточнил, что, говоря о требованиях Франции по поводу Рейна, он питал надежду, что Советский Союз ввиду своего схожего с Францией положения, ставящего его под ту же непосредственную угрозу, должен был бы легко понять всю обоснованность нашей просьбы, принял бы ее во внимание и поддержал бы в нужный момент перед другими державами-союзниками.

Впрочем, продолжил генерал, если до настоящего момента он, по просьбе Сталина, говорил только о проблеме будущей границы Германии, то теперь он был бы рад узнать мнение и проекты советского правительства по поводу восточной границы.

Маршал ответил, что исконные польские земли Восточной Пруссии, Померании, Силезии должны быть на законных основаниях возвращены Польше. «В итоге, граница пройдет по Одеру?» — спросил генерал де Голль. «По Одеру и даже дальше, — ответил маршал. — Одер и Найзе. А также исправление границы в пользу Чехословакии, которая, в любом случае, восстановит границы 1938 года».

Генерал де Голль заметил, что начертание этих границ так же обусловлено географически и теми же военными потребностями, что и требования французского народа по поводу Рейна. Он должен заметить, что маршал Сталин уже решил для себя вопрос восточной границы Германии, что бы об этом ни думали союзники России, тогда как вопрос с западной границей не решен, потому что Вашингтон и Лондон еще не выработали своего мнения.

Маршал вернулся к гарантиям мира и безопасности, которые обеспечивают поддержание прочного единения между великими союзническими державами, несущими основное бремя войны. Советский Союз и Великобритания уже заключили в этом плане договор о союзничестве на двадцать лет. Следовало бы Советскому Союзу и Франции предусмотреть договор такого рода с тем, чтобы обезопасить себя от общей угрозы новой немецкой агрессии.

Генерал де Голль ответил, что таково было и желание его правительства. Обе наши страны, находясь в непосредственном соседстве с Германией, наиболее заинтересованы в объединении для общей обороны. В целях поддержания альянса уже были заключены договор 1892, затем пакт 1935. Этот последний мог бы служить основой для переговоров по новому договору, более соответствующему современным условиям.

Маршал Сталин и г-н Молотов напомнили вместе и с живостью, что пакт 1935 никогда не входил в силу, что Советский Союз, наученный этим горьким опытом, не планирует подписать договор без гарантии искреннего и серьезного желания соблюдать его дух и букву. Генерал де Голль заметил, что он не Пьер Лаваль и если у него есть желание заключить договор с Советским Союзом, то для того, чтобы обеспечить его применение в полной мере и установить прочный союз между Францией и Россией.

Маршал Сталин и г-н Молотов приняли эти уверения с удовлетворением. Предусматриваемый договор будет частью доброго согласия и тесного сотрудничества четырех великих союзнических держав и всех Объединенных Наций.

Генерал де Голль отбыл в 23 часа.

Служебная записка по ратификации (составленная Роже Гарро и Морисом Дежаном)

Вечером 3 декабря в Большом театре в Москве г-н Молотов, уже ознакомившийся с французским проектом договора, переданным накануне г-ну Богомолову, задал г-ну Дежану вопрос по ратификации.

Он спросил, на каких условиях может быть ратифицирован франко-советский договор в связи с тем, что французское правительство является временным. Кроме того, он задал вопрос, должна ли участвовать в этом акте Консультативная ассамблея Франции.

Г-н Дежан ответил ему, что Консультативная ассамблея, на что указывает ее название, может лишь давать заключения; таким образом, она не должна вмешиваться в ратификацию.

(…)

Несколько минут спустя г-н Молотов задал тот же вопрос г-ну Бидо, который ответил в таком же смысле.

По возобновлении заседания народный комиссар по иностранным делам задал наконец вопросы по этому поводу генералу де Голлю. Последний заметил, что договор между Советским Союзом и Чехословакией, при отсутствии всякого парламента, был ратифицирован президентом Чехословацкой республики, который имеет временные полномочия и, помимо этого, находится в Лондоне. Г-н Молотов ничего на это не сказал.

Протокольная запись беседы генерала де Голля с маршалом Сталиным в Кремле 6 декабря 1944 в 18 часов, составленная Роже Гарро и Морисом Дежаном

Присутствовали:

Генерал де Голль

г-н Бидо

г-н Гарро

г-н Дежан

маршал Сталин

г-н Молотов

г-н Богомолов

г-н Подзеров

Генерал де Голль. — Я просил у вас встречи сегодня. Мы хотели бы во время нашего пребывания в Москве решить с вами совокупность проблем сегодняшнего и завтрашнего дня. Мы хотели бы узнать ваше мнение и сообщить вам наше, если вам угодно.

Маршал Сталин. — Пожалуйста.

Генерал де Голль. — Мы передали вам проект договора, касающийся тех мер, что могли бы предпринять Франция и Советский Союз в целях общей безопасности по отношению к Германии. Мы это обсудим с вами. Но в связи с этим имеется ряд вопросов, которые необходимо прояснить между нами. Я позволю себе задать несколько конкретных вопросов. То, что я скажу, будет твердо и искренне.

Существует польский вопрос.

Я вернусь в достаточно далекое прошлое.

Маршал Сталин знает, что с давних пор и по различным причинам: цивилизация, религия, политика и т. д. — Франция и Польша были связаны общими взглядами.

Маршал Сталин. — Я это знаю.

Генерал де Голль. — В течение долгого времени Франция пыталась поддержать независимость Польши среди соседних ей стран. Ей это не удалось. Польша исчезла.

По окончании последней войны Франция хотела видеть Польшу, способную противостоять Германии. Такова была цель, которую преследовала Франция в своей политике, когда она содействовала восстановлению после 1918 независимого польского государства.

Мы знаем, каковы были последствия политики, проводимой Польшей между двумя войнами. Политика Бека — и людей, подобных ему, — вызвала наше крайнее неудовольствие и поставила нас с вами под угрозу.

Мы оцениваем как крайне опасное для мира и, в частности, для Советского Союза, продолжение Польшей такой политики по отношению к побежденной Германии. Мы знаем, что Германия всегда желала использовать в своих интересах подобную политику Польшу.