Крыса из нержавеющей стали (сборник) - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слишком большое расстояние, да? – спросил Стирнер.
– Да, – буркнул я, вспомнив, что он инженер. – ССВ – это сверхсветовые волны, межзвездное расстояние для них пустяк. Но обычные радиоволны движутся со скоростью света. Далеко отсюда до ближайшей звезды?
– Три целых две десятых светового года.
– Замечательно! Один шанс на миллион, что неподалеку от звезды окажется станция Лиги, но даже в этом случае пройдет три года. А может пройти и десять лет, и двадцать, и пятьсот. До той поры даже косточки наши сгниют.
– Вам не в чем себя винить, – сказал врач. – Вы сделали все, что могли.
– Ну конечно, доктор. Я всегда играю до конца, поскольку не люблю проигрывать.
– Я вас очень уважаю – у вас огромное самообладание.
– Не самообладание это, а всего лишь поза. Вы не забыли на дереве флягу с водой?
– Не забыл, держите.
Я уселся под деревом, глотнул воды и отпихнул умолкнувшую птицу. И задумался. Потом вздохнул.
– Выход, конечно, есть. Но далеко не простой. Придется мне проникнуть на один из кораблей. Заберусь в радиорубку и определю координаты.
– Наверное, это очень опасно, – сказал Стирнер.
Я глухо рассмеялся.
– Не просто опасно – самоубийственно… – Издалека донесся крик, и я умолк.
– Вас ищут, – сказал Стирнер, помогая мне встать. – Надо уходить.
Доктор подхватил меня с другой стороны – и очень своевременно, иначе бы я свалился. К счастью, идти было недалеко – до опушки леса. Прячась за деревьями, мы разглядывали мирный сельский пейзаж. Поле пересекал ряд опор высоковольтной линии, между ними провисали тяжелые провода. Линия обрывалась неподалеку от нас.
– Здесь провода уходят под землю, – пояснил Стирнер, показывая на массивное бетонное сооружение.
– Чего и нам желаю. – Я показал на цепь солдат.
– Не волнуйтесь, они нас не заметят. Бежим.
Мы выбежали из леса и распластались на бетонной стене рядом с красной металлической дверью, украшенной черепами и скрещенными костями – предупреждением о мгновенной смерти. Все это не испугало Стирнера, быстро набравшего на замке нужный код. Тяжелая дверь распахнулась, мы торопливо вошли и закрыли ее за собой.
– А вдруг они захотят сюда заглянуть? – спросил я, осматривая ярко освещенную комнату. Впрочем, смотреть было не на что, кроме толстого кабеля, идущего от потолка к полу.
– Не получится. Дверь очень прочна, косяк вмурован в стену. Да и зачем им это?
Думать над этим вопросом я не мог – мне было очень плохо. Я сел, потом лег, потом на секунду закрыл глаза.
И проснулся от мерзкого, как дыхание свинобраза, привкуса во рту.
– Йик… – икнул я.
– Очень рад, что вы поспали, – сказал доктор, тут же вонзая мне в руку иглу. – Отдых – лучшее лекарство. Этот укол окончательно снимет усталость и боль.
– Надолго я вырубился?
– На весь день, – сказал Стирнер. – Уже поздний вечер, солдаты давно ушли. Мы уже собрались вас будить. Воды?
Я высосал полфляги и потянулся. Мне было гораздо лучше. Я встал на ноги и заметил, что не качаюсь. Пора идти.
Доктор нахмурился.
– Надо бы подождать, пока укол подействует.
– Спасибо, подействует в дороге. Нас долго не было в городе, и я начинаю волноваться.
Ходьба окончательно меня исцелила. В лесу было тихо и спокойно, и мы могли разговаривать без опаски. Стирнер пружинисто шагал, врач поглядывал на меня и вскоре попросил остановиться, чтобы вложить мне в ладонь диагностический прибор. Отклонений от нормы он не обнаружил, и мы пошли дальше. Погруженный в свои мысли, я даже не заметил, как мы добрались до города. Едва я увидел впереди здания, как ко мне вернулись все дурные предчувствия.
Еще затемно мы тихо пробрались вдоль заборов к коттеджу, где нас ждал Мортон.
– Ты принес птицу! – обрадовался он.
Я кивнул, бросил ее на кушетку и рухнул рядом.
– Да, но толку от этого мало. Дело в том, что прибытие помощи откладывается на неопределенный срок. Пришлось вызвать ее по обычному радио.
– Да, действительно, это очень плохо, – сразу приуныл Мортон. – А тут, пока вас не было, стали брать заложников. Зеннор выступил по телевидению – сказал, что будет расстреливать их по одному, пока горожане не вернутся к работе. Первого обещал расстрелять на рассвете, затем через каждые десять минут… – У него задрожал голос. – Когда солдаты подошли к дому Шарлы, хозяева вышли им навстречу. Сдались, чтобы спасти меня. Теперь они заложники и ждут смерти!
Глава 21
– Этого не может быть! – сказал доктор, ошарашенный, но спокойный. – Человеческие существа просто не способны на такое!
– Заблуждаетесь! – воскликнул я, нервно расхаживая по комнате. – Может, человеческие существа и не способны на такое, зато звери вроде Зеннора… Впрочем, виноват – Зеннор хуже любого зверя. Но я уверен, что все кончится благополучно. Ваши люди, наверное, уже взялись за дело. Правда, Стирнер?
– Нет. Если вы постигли основные идеи индивидуального мютюэлизма, то должны понимать, что каждый человек – это отдельная и цельная сущность, отвечающая только за себя. Чтобы с ней ни делал Зеннор, к другим это отношения не имеет.
– А вот Зеннор так не считает.
– В таком случае он ошибается.
Я взвыл и вырвал из чуба клок волос. Что за чертовщина?!
– Посмотрим на это под другим углом зрения. Если вы не спасете заложников, то их смерть будет на вашей совести.
– Зато, поддавшись на провокации Зеннора, я тем самым покажу, что мои действия зависят от его воли. И тогда – конец индивидуальному мютюэлизму. Нет, мы выбираем пассивное сопротивление. Никто не сможет запугать нас или подчинить себе…
– Но сможет убить.
– Да, – мрачно кивнул Стирнер. – Если Зеннор будет стоять на своем, некоторые из нас погибнут. Но смерть – это тоже самозащита. Можно ли заставить человека работать, убив его?
– Я понял идею, но не скажу, что она мне по душе – надо найти менее болезненный выход. Чего от вас требует Зеннор?
– Слишком многого, – ответил Мортон. – Сначала он хотел, чтобы возобновилось снабжение электроэнергией здания, занятого военными. Потом ему понадобились регулярные поставки продовольствия. За это он обещал отпустить заложников.
– Это невыполнимо, – вздохнул доктор Лум. – Ничего они не получат, поскольку ничего не хотят дать взамен электроэнергии. То же касается и продовольствия. Рынки пусты, так как фермеры перестали возить в город продукты.
– Но чем тогда питаются горожане? – удивился я.
– Сами ходят на фермы. Город опустел почти на треть.
– Как опустел? Куда девались жители?
– Кто куда. – Стирнер улыбнулся, глядя на
