Дальняя дорога - Николас Спаркс

– Такова его обязанность в отношении клиента.

– Тогда почему бы не решить вопрос поскорей? – спросил Люк. – Я могу нанять вас? Чтобы здесь и сейчас поговорить с мистером Леманом.

– Придется заплатить мне предварительный гонорар.

– Сколько? – поинтересовался Люк, наморщив лоб.

– На нынешний момент, полагаю, достаточно будет одного доллара, – ответил Сандерс.

Люк медленно выдохнул, наконец осознав всю грандиозность случившегося. Богатство. Ранчо. Жизнь, которую они с Софией смогут вести…

Он вытащил бумажник и изучил содержимое. После покупки картины осталось не так уж много. Хватит на пару галлонов бензина.

Или даже меньше, если вычесть гонорар Гоуи Сандерса.

Эпилог

В последовавшие за аукционом месяцы Люк порой чувствовал себя героем фантастического романа. По рекомендации Дэвида Лемана на середину июня запланировали второй аукцион, на сей раз в Нью-Йорке, третий назначили на июль, а четвертый на сентябрь. Продать предстояло бóльшую часть коллекции – достаточно, чтобы уплатить любой налог.

В тот первый день, сидя в комнате вместе с Габриэллой и Дэвидом Леманом, Люк объяснил ситуацию с ранчо. Сандерс делал пометки в блокноте. Когда Люк спросил, есть ли какой-нибудь способ получить деньги, необходимые для того, чтобы заплатить по закладной, Сандерс отлучился ненадолго, а вернувшись через пятнадцать минут, спокойно объявил, что старший вице-президент банка готов снизить сумму платежа на следующий год и, возможно, даже отсрочить выплату процентов, если так будет удобнее Люку. В свете новых благоприятных обстоятельств банк готов был рассмотреть увеличение кредита на любые усовершенствования, какие ему вздумалось бы внести на ранчо.

Люк с трудом выговорил лишь два слова:

– Но… как?

Сандерс улыбнулся, и в его глазах вновь блеснуло лукавство.

– Скажем так – они не прочь укрепить сотрудничество с клиентом, который внезапно разбогател.

Поверенный также познакомил Люка с изрядным количеством финансовых менеджеров и прочих специалистов. Он сидел рядом во время переговоров и задавал вопросы, смысл которых Люк едва понимал, а уж тем более не додумался бы задать сам. С помощью Гоуи Сандерса Люк начал осознавать сложности, которые сопутствовали богатству. Тот уверял, что будет рядом и поможет со всем разобраться.

Несмотря на потрясение, Люк охотно признал, что бывали у него проблемы и посерьезнее.

Сначала мать ему не поверила – и Софии тоже. Она подняла сына на смех, а когда Люк повторил рассказ о случившемся, рассердилась. Лишь когда Люк позвонил в банк и попросил к телефону старшего вице-президента, Линда поняла, что он, кажется, не шутит.

Люк заставил мать взять трубку и лично поговорить с банковским служащим, который заверил женщину, что о платежах можно не беспокоиться. Во время разговора она сдерживала чувства, обходясь преимущественно односложными ответами, но, повесив трубку, Линда обняла Люка и заплакала.

Впрочем, отстранившись, она исполнилась привычного мужества.

– Теперь-то они расщедрились, а где они были, когда я в них по-настоящему нуждалась?

Люк пожал плечами.

– Хороший вопрос.

– Я приму их предложение, – объявила Линда. – Но как только мы выплатим заем полностью, пожалуйста, найди нам другой банк.

Сандерс и с этим ему помог.

Семья Софии приехала из Нью-Джерси в день вручения дипломов, и Люк сидел вместе с ними. Он зааплодировал, когда София поднялась на сцену. Потом они отправились ужинать, и, к удивлению Люка, родственники Софии попросили разрешения осмотреть ранчо.

С утра мать завалила его работой, в доме и во дворе. Он прибирался, а Линда готовила обед. Они вместе с гостями сели за стол на заднем дворе, и юные мисс Бранко с раскрытым ртом глазели по сторонам, несомненно, пытаясь выяснить, каким образом Люк и София сошлись. В любом случае все отлично поладили друг с другом, особенно мать Софии и Линда. Они болтали и смеялись, гуляя по ранчо. Когда Люк свернул к огороду, он, к своей радости, увидел ровные, аккуратные грядки овощей.

– Ты можешь жить где угодно, мама, – заявил Люк вечером. – Тебе не обязательно сидеть на ранчо. Если хочешь, я куплю пентхаус на Манхэттене.

– Зачем мне Манхэттен? – поинтересовалась Линда, поморщившись.

– Не обязательно Манхэттен. Только скажи.

Она посмотрела в окно. На ранчо, где выросла.

– Я никуда не хочу.

– Тогда позволь мне здесь все разом уладить.

Линда улыбнулась.

– Отличная идея, – ответила она.

– Ну, ты готов? – спросила София.

– К чему?

После выпуска девушка съездила домой и неделю погостила у родителей, прежде чем вернуться в Северную Каролину.

– Расскажи, что случилось на том родео, – потребовала София, устремляя на Люка решительный взгляд, пока они шли по пастбищу. – Ты скакал на Страхолюдине? Или просто взял и ушел?

При этих словах Люк вновь вспомнил тот зимний день, один из самых мрачных в его жизни. Он вспомнил, как подошел к воротцам и посмотрел сквозь доски на быка. Вспомнил прилив ужаса и натянутые до предела нервы. И все-таки он заставил себя сделать то, что должен был. Люк сел на Страхолюдину и поправил обвязку, стараясь не обращать внимания на бешеное биение сердца. «Это просто бык, – твердил он мысленно, – самый обычный бык». Обычным Страхолюдина не был, и Люк это прекрасно знал, но, когда воротца распахнулись и бык вырвался на арену, наездник не потерял равновесия.

Страхолюдина, как обычно, брыкался и крутился, словно одержимый, но Люк ощущал странное спокойствие, словно наблюдал за происходящим со стороны. Все происходило словно в замедленном темпе, скачка казалась невероятно долгой, и Люк удерживался на быке, размахивая свободной рукой, чтобы не утратить контроль над животным. Когда наконец прозвучал сигнал, толпа вскочила с мест с одобрительным ревом.

Люк быстро отпустил обвязку и спрыгнул, приземлившись на ноги. Как и после их прошлой встречи, бык остановился и развернулся, тяжело дыша и раздувая ноздри. Люк знал, что Страхолюдина вот-вот пойдет в атаку.

Но бык не напал. Они просто стояли и смотрели друг на друга, а затем Страхолюдина отвернулся. Невероятно.

– Ты улыбаешься, – сказала София, перебив его мысли.

– Да, наверное.

– Почему?

– Я скакал на нем, – ответил Люк. – А потом убедился, что готов закончить выступления.

София ткнула молодого человека в плечо.

– Это было глупо.